Из старых газет: Южноавстралиец в России.

---

Паспорта и тюрьмы.

Вселенский опыт говорит,
Что погибают царства
Не оттого, что тяжек быт,
Или горьки мытарства,
А погибают оттого,
И тем больней, чем дольше,
Что люди царства своего
Не уважают больше.
Булат Окуджава

В одной австралийской газете за 1912 год* мне попалась любопытная история, которая произошла с жителем штата Южная Австралия.
Скопив денег, 25-летний рабочий S отправился путешествовать в Европу. Посетив Лондон и Париж, он затем три месяца колесил по Германии и в какой-то момент оказался в прусском городке Торн, что в 15 милях от границы с Российской Империей**. Решив по возвращении в Австралию похвастаться друзьям, что видел Россию (или из любопытства), он доехал до последней немецкой станции и пешком выдвинулся к российской границе. Идти нужно было не более полумили, но когда молодой человек, думая, что граница уже близко, перепрыгнул через небольшую канавку, его остановил русский пограничник и потребовал паспорт… Паспорт остался в гостинице, а солдат не понимал объяснений ни на английском, ни на немецком…

Тогда S полез в карман за деньгами, чтобы таким понятным способом получить разрешение вернуться назад в Германию, за канавку… В тот же миг солдат выстрелил из ружья — прибежала ещё дюжина вооруженных людей, окружила S и повела в казарму. По пути им встретился паренёк, как оказалось понимавший по-немецки, которого S ангажировал для выяснения своего положения. Только тогда ему стало понятно, что он арестован, так как перешёл границу…
В казарме его обыскали и на ночь заперли в камере. На следующий день под конвоем S повели в Александрово, где он уплатил таможенный сбор в размере 9 рублей — около 20 шиллингов за переход границы без документов. Уладив дело со штрафом, S решил, что его мытарства закончились, и теперь его отвезут на границу… Но не тут-то было — таможенный чиновник вежливо объяснил, что для дальнейших разбирательств его переводят в полицейский участок. Полицейского интересовало (допрос происходил на немецком), что S собирался делать в России, на что он честно ответил — попал сюда нечаянно и хотел бы как можно скорее уехать назад в Германию.

Полицейский: — Откуда вы приехали?
S: — Из Австралии.

Полицейский: — А где это?
S: — К югу от экватора.

Полицейский: — Что такое экватор?

Пока S подыскивал слова для более понятного объяснения местоположения своей родины, полицейский попросил предъявить удостоверение личности. На счастье, в кармане у S оказалось свидетельство о рождении. Рассмотрев невиданный доселе документ, полицейский сообщил, что в субботу S предстоит собеседование с Natchalnek, который в 20-ти милях отсюда, в городке Nieszawa. Поскольку сегодня четверг, то два-три дня придётся посидеть в тюрьме… За обратный билет до Nieszawa тоже нужно заплатить самому, а иначе в оба конца пешком. По прибытии на место оказалось, что Natchalnek очень занят и сможет заняться делом S только в понедельник, а пока — опять под замок, в каталажку…
Наконец наступил день аудиенции с Natchalnek. Помяв в руках непонятный документ на английском, он произнёс вердикт: без паспорта покинуть Россию нельзя. Предложил, правда, написать британскому консулу в Варшаву, которому обещал отправить и свидетельство о рождении S. Только через восемь дней, проведённых в тюрьме, бедняга получил новый паспорт — консул его лично привёз в тюрьму. Консул также сообщил, что получил свидетельство о рождении S лишь сегодня утром. Однако и с новым паспортом S свободы не обрёл. В тюрьме пришлось провести ещё одну ночь, а на следующий день его этапировали (опять S сам оплатил билет!) в Александрово. Там, пока местные начальники рассматривали новые документы, S опять на четыре часа замкнули в камеру.
И вот, наконец, под присмотром провожающего начальника S садится в поезд для отправки в Германию. В бумажке, переданной ему напоследок, удостоверялось, что S «в течение следующих пяти лет может свободно въехать в Россию, где не будет преследоваться…»

Думаю, вряд ли S когда-то воспользовался данной привилегией. Уже сидя в вагоне, он видимо сначала подсчитал убытки проекта под названием «одним глазком взглянуть на Россию». Он обошёлся в 2 фунта — большие по тем временам деньги! Оценив финансовые потери, S вероятно поразмышлял и о русской тюрьме, где ждал свой паспорт. И ход его мыслей был видимо следующий: «Постель — соломенный матрац, кишащий паразитами. Кормят на 2 пенса в день, но реально если в рот что-то и попало, то за взятку тюремщику. Наверно зарплата у тюремный Natchalnek маленькая, поэтому и коррупция процветает. Кажется, полицейский говорил, что его жалование — 8/ в неделю, а если со стажем, то 16/ — на это не разгуляешься».

Описанные выше события — далёкая история, но извечная беда России — равнодушные и коррумпированные «начальники», живы как никогда. Сколько о них, родимых, написано обличительных статей, снято репортажей, проведено открытых и закрытых судебных разбирательств! А им хоть что — по сей день живут, сращиваются с криминалом и процветают. Как будто в России для этого какая-то особенная питательная среда имеется…
Сделаем исторический экскурс — до 18 века российские чиновники жили только благодаря коррупции, и тогда это официально называлось «кормлением». Кормление различалась на виды: «мздоимство» — получение неправомерных преимуществ за совершение законных действий и «лихоимство» — за совершение действий незаконных. С 1715 года чиновникам стали платить фиксированную зарплату, и получение взятки в любой форме стало считаться преступлением. Однако при Петре I количество чиновников возросло, и жалование стали выплачивать нерегулярно — так что взятки вновь стали их основным доходом. После смерти Петра I система «кормлений» была восстановлена, а к фиксированному жалованию вернулась лишь Екатерина II. Правда жалование чиновникам выдавали бумажными деньгами, которые в начале 19 века начали сильно обесцениваться по сравнению с металлическими деньгами, и необеспеченность бюрократии вновь привела к повышению коррупции.

В силу этих исторических особенностей, коррупция в России принимается населением как данность — «все дают и все берут!», «не подмажешь, не поедешь…» Однако, за последние годы она достигла таких масштабов, что стала угрозой государственности. В 2010 году, по данным «Трансперенси Интернешнл», по уровню коррупции Россия заняла 154 место (из исследованных 178 стран), и никаких положительных тенденций не наметилось. И даже терпеливый российский народ стал роптать. Люди больше не хотят выносить чиновничий беспредел, они хотят уважать своё царство и не дать ему погибнуть.

*«Южноавстралиец в России. Паспорта и тюрьмы» («The Advertiser», Adelaide, 2 октябрь 1912, стр 8.)
**В 1912 году эта территория называлась Царство Польское (1815—1917 гг.) и входила в состав Российской Империи.