В литературном кружке «Жемчужное Слово» проходит уже четвертая встреча. В рубрике «Наше творчество» - настоящий праздник, встреча с замечательный поэтом – Игорем Владимировичем Гантимуровым, сыном покойного князя В.И. Ган-Тимура, потомка знаменитого Тимура, предводителя даурских племён.
Строго говоря, это не просто «жемчужный праздник». Потому что поэт, писатель - это бесценная находка для любого общества, а для старой русской эмиграции - поэт, выходец из её же среды - поистине большое событие. Поэтому хочется немного рассказать об авторе и его творчестве.
Увы, я узнала о даровании Игоря Гантимурова недавно и притом совершенно случайно, когда мне в руки попал небольшой сборник его стихов - «Образы». Я не была лично знакома с автором, хотя о нём знала, так как дружила с его покойным отцом - князем Владимиром Иннокентьевичем, а также с его мачехой. И вот, «знакомство» состоялось на страницах книги. В стихи Гантимурова нельзя было не погрузиться - они завораживали, как грёзы. Сразу обратила внимание, что название сборника полностью себя оправдывает: в сборнике не то, что каждое стихотворение, там каждая строка - бездна незабываемых образов. Как же случилось, что, живя в одном городе, нам никогда не приходилось сталкиваться? Что ж, лучше поздно, чем никогда.
Я позвонила Игорю (несмотря на значительную разницу лет, по его просьбе, буду называть его просто по имени). Узнала, что Игорь пишет давно, но появляется в среде русских крайне редко. Причины этого, как и многого другого, открываются в его стихах... Однако, никак нельзя обойти самое начало.
Игорь Гантимуров родился он в Шанхае. Жизнь его была сложной с самого раннего детства: он был рано, и при этом очень жестоко, оторван от матери.
Вот, как Игорь вспоминает горечь тех лет в стихотворении «Детство»:
На то судьба... Кому как повезёт,
Отца и матери себе не выбирают.
Меня родителей с трёх лет лишил развод.
Считай, я детства полноценного не знаю.
Семь светлых лет я с матерью прожил,
(Как мало образов от тех годов осталось...)
Угрозою суда отец «уговорил»
Отдать меня... Ревел я, расставаясь...
Нет сомнений, что уже в 10-летнем возрасте мальчик понял своей чуткой душой царившую в доме атмосферу.
Вспоминая своё детство, Игорь говорит об этом простыми, скупыми словами... но так, что читая, содрогается душа...
В таких домах старухи умирают,
Робея испросить стакан простой воды.
Но время шло. Игорь получил в Шанхае прекрасное образование, в совершенстве владел французским и английским языками. Его первые детские попытки писать стихи - кстати, он писал на французском, не встречали сочувствия со стороны отца. Напротив, всё более и более ярко выраженные творческие способности подростка не получали поддержки со стороны старого князя:
Как часто, помню, взор мой упирался
В семейный герб со взмыленным конём.
Шары в огне, глаза застыли в трансе.
Бег в никуда на поле голубом.
Ещё - колчан да лук...
А мне - мечтались бриги,
Мне грезились пиратские моря,
Где Эрроль Флинн был капитаном Киддом...
Лишь степи мне не снились никогда.
И всё же воспитание в семье матери, дочери полковника царской армии, острое сознание чести и долга, оставило в душе Игоря неизгладимый след и породило искреннее стремление служить родине. А тут ещё отгремела вторая мировая война, из которой истерзанная Россия вышла победительницей. Именно Россия, - для эмигрантов она ничем другим быть не могла - даже несмотря на то, что в 1945 году, когда в Китай пришли советские войска, русским эмигрантам суждено было хлебнуть немало горя. Кончилось тем, что Игорь 15-летним юношей самостоятельно уехал на родину... то есть, в Советский Союз.
А на родине... Видя расхождение «великих» идей и громких лозунгов с делом, видя на каждом шагу попрание истины, от чего, бывает, рушатся самые смелые юношеские мечты, Игорь не падает духом и только ещё больше стремится помочь родине: сначала пишет стихи (разумеется, «в стол»), затем уходит в подпольную организацию.
За работу, ведущую к организации Самиздата, Игорь был арестован, 7 лет отсидел в лагерях.
Прошли годы, Игорь вспоминает о жизни и заключении в Советском Союзе - о своём духовном становлении - в стихотворении «Какой чужой ты стала мне, Москва...». Вспоминает с горечью и сожалением к обманутой России, твёрдо сознавая, что служение своей стране - не подвиг, а счастье.
Мне дорогой ценой смысл жизни был открыт:
«Чтоб дух раскрепостить, прими крещенье болью;
Такой - как от гвоздя, который в сердце вбит;
Такой - чтоб изнутри могла взорвать твой быт;
Испивши Чашу, будешь Духом волен!»
С тех пор мне каждый шаг стал нестерпимо труден.
Всё, что я знал когда-то, вновь я познаю.
Пусть каждый Божий день у пропасти, безумен,
Ложусь я спать и поутру встаю...
Как мне роптать на то, что я прозрел?!
Вам только кажется, что горек мой удел...
Самое поразительное, пожалуй, то, что, обличая в праведном гневе всю нелепость лживой советской системы, - «Какой там «факел Данко»?!.. Ты - гробница \ В клоаке подлостью утопленных идей», - в стихах Игоря нет озлобления. Совсем напротив: одна фраза, всего лишь одна-единственная фраза - «Как низко пала ты, великая Москва!» - говорит о его безграничной любви к России, о неизбывной боли за её участь...
Судьбе было угодно, чтобы в 1969 г. Игорь, уже имея семью, приехал по вызову отца в Австралию. О том, что, покидая пределы СССР, Игорь вынужден был уничтожить все свои стихи, не приходится и говорить.
Но жизнь в «благополучной» Австралии также имела свои трудности, правда, несколько иного характера. Ни для кого не секрет, что за все годы владычества СССР, на Западе относились к приезжим из-за «железного занавеса», по меньшей мере, с недоверием. Тем более понятно, что это особенно чувствовалось в среде русских эмигрантов.
Поэтому, даже живя в Австралии, Игорь долгое время продолжал работать «в стол». А те немногие русские, с которыми ему приходилось изредка встречаться, не могли полностью оценить, а может, и принять творчество мастера.
Именно мастера. О стихах Игоря по-другому даже сказать нельзя. А между тем, в качестве одного из аргументов, критики приводили примеры сбоя в ритме, нарушения в рифме.
Вот, какую отповедь даёт им Игорь в стихотворении «Моим критикам»:
«Сирены» на ухо поют:
- «Ты пиши стишки - покруглей,
вроде галечки.
Так, чтобы в щель автомата-души без задира прошли
стихи-лялечки...
Пиши для Народа! (чтоб понял «народ»).
Глядишь, и раскованность стиля придёт...
Как же сделать, чтобы пресловутые «сирены» поняли наконец, что истинное творчество требует свободы? Стараясь объяснить им, - ч т о т а к о е п о э з и я, - тон Игоря становится на некоторое время более проникновенным, и только под конец он опять не выдерживает...
Поэзия! Это Любовь, заострённей лезвия.
Это - ожёг душевной болью, от которой лезете
Один - на «стенку», с кулаком - против танка.
Это - когда вы замираете, глядя на ранку
На теле чужого ребёнка.
(Пустяк, царапина.
А она - РАНИЩЕ - на вашем сердце нераненном...)
Поэзия - это когда не можешь не слать «к маме той»
Всех, кто в душу лезет с деньгой!..
Справедливости ради необходимо признать, что нарекания «сирен» всё же имеют некоторое основание: в поэзии Игоря порою, действительно, встречается чуть сбитый ритм, или изредка какая-то строка как бы переходит на разговорную речь. Но это не случайный сбой, - это н а м е р е н н ы й приём Игоря для того, чтобы выразить, усилить всю сложность эмоций.
Посмотрим, однако, что же происходит в его чудесном стихотворении «Ночь на озере Кутараба» («Лунная соната»):
В чёрном бархате озёрной синей глади
Ниткой жемчуга рассыпалась луна.
По дорожке лунной, за спину не глядя,
Нам уйти б с тобой в волшебные края...
Буш застыл, как в дымчатом кристалле.
Тихо так, что слышен шёпот звёзд.
В камышах русалки прошуршали,
Вызывая нас с тобой на хоровод.
Лунный свет с небес стекает в вечность...
Кто бы смог - в такую ночь - уснуть?!
Ты прислушайся, о чём нам звёзды шепчут
И о чём русалки нам поют.
Не гони ж упрямо наважденья,
Разумом - на миг хоть - не живи!
Затаясь, отдайся с наслажденьем
Колдовству волшебницы-луны.
Верь не верь, но, крикнув ночью этой: -
«Я люблю тебя!» - я б вызвал звёздный дождь.
Пусть осыпет нас пригоршнями монеток
С ног до головы Царица-Ночь.
Дай мне вновь прочесть в глазах твоих лучистых,
Что, как прежде, любишь ты меня...
(Что ты натворила с нами нынче,
Ведьма шаловливая - луна?!)
Мы стоим, как у порога в сказку,
В свете призрачном полуночной Луны...
Если б сбросила ты недоверья маску,
В Зазеркалье оба мы б ушли.
Игорь Гантимуров. Брисбен. «Образы», Чита 2008 г.
Образы, дивные образы Игоря Гантимурова, о них можно говорить без конца. Ведь, не нужно много труда, чтобы представить себе хотя бы на секунду «чёрный бархат озёрной синей глади», или луну, что «рассыпается ниткой жемчуга», или увидеть его глазами, что «буш застыл, как в дымчатом кристалле», или «звёздный дождь», - эти образы сами всплывают перед внутренним взором читателя. Более того, они заставляют читателя по-другому глядеть на мир вокруг и - находить в нём свои, всё новые и новые, неповторимые образы.
За годы жизни в Австралии у Игоря накопилось множество стихов на русском и английском языках. Есть и на французском. Кроме того, он переводит английских классиков на русский язык, а свои собственные стихи - на английский. Надо сказать, что Игорь - превосходный переводчик. Причём, поэт-переводчик: его стихи на английском одинаково чаруют, вызывая почти те же образы, что и на русском.
Недавно мы с мужем встретились в доме Игоря. Гостеприимный хозяин с радостью и воодушевлением читал нам свои стихи. - это был настоящий «жемчужный» вечер. К слову, Игоря легко и приятно слушать, - в его стихах поражает ясная, сильная мысль и смелое, но очень справедливое суждение о жизни. И в то же самое время, несмотря на всё пережитое, стихи Игоря полны удивительной доброты и искреннего прощения, идущего из глубины его измученной, благородной души. И всё-таки, главное достоинство стихов Игоря - это лёгкий, дивный стиль и живой, безупречный русский язык. И конечно же - потрясающая точность смелых, ярких образов. Не зря его первый сборник так и называется - «Образы».
Хочется верить, что «Образы» затронут сердца благодарных читателей и что также выйдут в свет остальные, ещё неизданные произведения Игоря Гантимурова.
Редактор журнала «Жемчужина»,
