Позвонил Юрис Гулбис и между прочим сообщил, что моим «Капустным деревом» интересуются «Мерседес Бенц» и «Аудио» для новой «экологической» рекламной кампании их замечательных авто. И добавил — «Мы с тобой можем заработать м н о г о, м н о г о денежек…» Юрис иногда приносит мне подобные сообщения — правда не всегда они заканчиваются так многообещающее, но звонок его спровоцировал рой воспоминаний…
В июне 2015 года я купила этот холст у Алоя Пилиоко — давнего друга и художника-примитивиста, живущего в Порт Виле на Вануату. Привезла домой, сделала несколько цифровых копий и подарила близким друзьям — так одна из них оказалась в Риге, у Юрчика. Оригинал повесила у себя и всегда с удовольствием на него смотрю. У картины неимоверно позитивная энергетика и от нее не хочется отрывать глаз… Изображение хотя и плоское, но создаётся ощущение, что дерево живое — оно танцует, медленно и пластично двигая своими раскидистыми ветками с кругляшками-шишками плодов. По форме они напоминают ананасы, но кто-то из моих друзей решил, что они больше похожи на капустные кочаны и название «Капустное дерево» как-то само собой органично прилепилось к моей картине.
В субботу, 11 июня 2015 года Алой Пилиоко праздновал свое 80-летие и по этому случаю в старейший французский ресторан Вилы, «L’Houstalet», были приглашены близкие друзья. Я оказалась в их числе, но лететь из Брисбена в Вилу как-то не хотелось… Всего три месяца назад над архипелагом пронесся мощнейший циклон, который практически разрушил всю страну — во время шторма только убиты были 15 тысяч человек, а 75 тысяч остались без всякого крова. Слышала, что и усадьбу Мишу и Алоя Пилиоко, с которой у меня связано столько воспоминаний, ураган не пощадил и просто не хотелось этого видеть. Но все-таки рано утром в субботу в Порт Вилу я полетела…
На деле оказалось все не так плохо — главный усадебный дом выстоял, хотя разбитые глазницы его окон были забиты фанерой, а вокруг хаотично валялись стволы поваленных деревьев, которые еще не успели разобрать. И только могучее пандановое дерево как прежде стояло в нескольких метрах от дома. Ураган его сильно накренил, но вросшие в землю ходульные корни, похожие на связки продолговатых толстых колбасок, помогли выжить. Его потрепанные ветром пучки линейных кожистых листьев на концах стеблей сильно поредели, но шишки плодов прочно висели на оголенных ветках.
Ресторан «L’Houstalet» был украшен яркими полотнами Пилиоко, на которых глазастые вануатцы и вануатки занимались своими повседневными делами — ловили рыбу, стряпали, продавали на рынке овощи, что-то праздновали, воевали или любили… Гости, по просьбе хозяина явившиеся все в белом, много танцевали, говорили тосты и конечно наслаждались кулинарными изысками знаменитого шефа и хозяина ресторана, Клемана…
В усадьбу мы вернулись далеко за полночь и Алой сказал, что мне постелили в главном доме на втором этаже. Пробираясь в кромешной темноте к своей кровати, я вконец запуталась в развешанных на веревках его новых работах — электричества в доме еще не было и разглядеть, что на них изображено не представлялось возможным. Из любопытства я все же посветила на холсты своим мобильным телефоном — повсюду были те же веселые и глазастые лица вануатцев. Пилиоко никогда не писал природу — на его полотнах только люди и животные: куры, свиньи, рыбы и в особенности кошки.
Но проснувшись утром на одной из веревок я узрела свое «Капустное дерево» и поняла, что Алой написал «портрет» великана-пандана, пережившего страшный тропический циклон Пэм. И что это уникально для его творчества и ужасно захотелось забрать холст с собой…
