Интервью с настоятелем Свято-Николаевского собора в Брисбене, принявшим участие в крестном ходе в Екатеринбурге в ночь 100-летия со дня убиения царской семьи.
Никогда еще в Екатеринбург не съезжалось так много людей со всех стран мира, как в июле 2018 года. Многие приехали сюда, чтобы почтить память семьи последнего российского царя. В ночь с 16 на 17 июля 1918 года в подвале дома горного инженера Николая Ипатьева были расстреляны Николай II с женой, детьми и слугами. Через сто лет тысячи и тысячи людей прошли крестным ходом по екатеринбургской земле от Храма на Крови до Ганиной ямы. Я беседую с настоятелем кафедрального Свято-Николаевского собора в Брисбене протоиреем Гавриилом Макаровым, который принимал участие в этом шествии.
— Отец Гаврил, Свято-Николаевский собор — первый русский православный приход, созданный русскими беженцами на пятом континенте в 1920-е годы прошлого столетия. Вы родились далеко от России и впервые ступили на землю своих предков в сознательном возрасте, будучи уже священником. Поделитесь своими впечатлениями, чувствами от своего участия в крестном ходе.
— Для меня это был уникальный опыт, и то, что я испытал во время «царской ночи скорби» в часы шествия, глубокой молитвы, единения духа людей, всеобщего покаяния, я не испытывал раньше никогда. На место начала крестного хода мы прибыли примерно за шесть часов до ночной службы. Вся площадь была уже заполнена людьми. Было видно, что многие здесь ночевали. Повсюду, прямо под открытым небом стояли аналои с евангелиями, крестами и люди один за другим подходили к аналоям для исповеди. Таких духовных точек прямо на площади было организовано около тридцати. В ту ночь священнослужителей прибыло столько, что чаш с Божественными дарами было приготовлено для них около 20. Верующие миряне причащались под открытым небом из 100 чаш. Я такого никогда не видел.
— Не было ли у вас чувства, что причащается весь российский народ и сама Россия?
— Именно это я ощутил. У меня было чувство, что в ту ночь в Екатеринбурге причащалась вся многомиллионная Россия. На глазах происходило что-то очень значимое для всего русского народа и человечества. Нам предстоял 22-километровый крестный ход. Я не был уверен в том, что смогу пройти это расстояние, понимая, что ноги у меня уже не самые крепкие. Но когда начался крестный ход, я почувствовал, как вдруг какая-то сила подняла людей, и мой дух в этот момент укрепился настолько, что мне уже не было дела до моих сомнений и внутренних переживаний. Впереди шел Святейший Патриарх, задавая тон для всех, а народ шел за ним. Это очень впечатляло, даже внешне. А в душе я увидел это еще глубже. Я понял и почувствовал, что все это не просто так; в этот момент свершается великое таинство, еще не понятое до конца, не осмысленное человеческим разумом. Это был не просто крестный ход народа, а переход в другое измерение времени. Сегодня Россия возвращается к понятию «Святая Русь».
— В 2007 году, когда я брала у вас интервью по поводу торжественного подписания акта о каноническом общении РПЦ и РПЦЗ, вы мне сказали, что духовное воссоединение двух частей Русской Православной Церкви стало началом пути к излечению кровавых ран, нанесенных революционными событиями в России. Нынешний крестный ход к 100-летию убиения царской семьи, не привел ли вас к мысли, что раны окончательно затянулись?
— В ту ночь, когда нескончаемый поток людей шел от Храма на Крови к Ганиной яме, я чувствовал, что наступил окончательный час исцеления исторических ран и воскресения России. Рядом шли дети, бабушки и дедушки, передвигались на инвалидных колясках пожилые и молодые люди, шли епископы, архиепископы в облачениях, монашествующие. Мы шли четыре с половиной часа. Только в русских сказках я читал, что есть на Руси богатыри, но здесь я впервые их увидел наяву. Иногда иконы и кресты были так велики, что несли их по восемь, двенадцать «богатырей» и еще пели на ходу. Так шли все 22 километра. Россия, пережив потрясение, войны, брань и гонения воинствующего периода, в год 100-летия убиения царской семьи уже не на словах, а на деле переходит в иную часть своего бытия, в торжествующую часть. Я верю в духовное и физическое возрождение России.
— Находясь в паломничестве по монастырям России в этом году, я обратила внимание на то, что в неблагополучные 90-е годы, как их теперь называют, годы третьей революции, в российских храмах народа было больше, чем в настоящее время. Чем вы можете это объяснить?
— К сожалению, очень часто человек приходит в храм только в тот период своей жизни, когда ему плохо, когда понимает, что земля начинает уходить из-под ног, рушится семья, не идут дела. Человек в такой ситуации приходит в храм и вверяет все это Богу с просьбой, как можно быстрее разрешить его дела. К сожалению, человек приходит, чаще всего, только просить, но не благодарить. 90-е годы для многих стали страшным испытанием и люди несли свои скорби в храм. Они приходили в храм и уходили. Остались те, кто шел к Богу не только просить и получать, а по зову сердца. Именно такие люди собрались и шли, не взирая ни на что, в ночь памяти 100-летия гибели царской семьи. Именно на таких людях держалась всегда Россия, на таких людях Русь крепнет и возрождается.
— Как вы считаете, в России сейчас больше верующих, или больше тех, которые далеки от Бога?
— Раньше говорили, что в России около 6% православных верующих. Сейчас говорят — около 11%. В России сейчас каждые три дня открывается православный храм, а каждые две недели — монастырь, то что же будет, если в России православных верующих будет 40–50%. Пророческие слова разных подвижников церкви гласят, что если народ покается, то будет возрождение России. Об этом говорили Серафим Саровский, Иоанн Кронштадтский. Никто не говорил, что это будет быстро. Может мы являемся как раз свидетелями воскресения России.
— Были ли в зарубежной делегации молодые люди, впервые посетившие Россию?
— В нашей зарубежной делегации было 18 человек, и 15 из них Россию посетили впервые. Я всегда говорю молодым людям и их родителям, что из поездки они вернутся другими. На многие вопросы они получат ответ и поймут свою принадлежность к чему-то великому, увидят и оценят корни своего происхождения.
— В середине 80-х годов, вы будучи еще молодым священником, получили архиерейское благословение собирать группы молодых и старших русских людей из Австралии ездить на паломничества на Святую Землю в Израиль. Многие из тех паломников стали священнослужителями. Крестный ход в Екатеринбурге в память 100-летия со дня гибели царской семьи может так же предопределить судьбу молодых людей, впервые приехавших в Россию из-за рубежа?
— В старину у каждого православного человека была заветная мечта — помолиться в Иерусалиме. В былые времена паломники шли из России пешком, на это уходило не менее полугода. Иногда люди не возвращались из такого пути, умирая на Святой Земле, что считалось великим благом. К паломникам, которые вернулись в свое селение, относились, как к освященным и в первые дни их возвращения, им даже целовали руки, чтобы приобщиться к Святому Иерусалиму и коснуться благодати. В наше время всем паломникам я перед началом поездки говорю: «Вы не удивляйтесь, вы уже не вернетесь такими, какими отправились в паломничество. В какой-то момент вы встретитесь с Богом, который встанет перед вами, и вам нужно будет сделать выбор…». Действительно, есть те, которые после паломнической поездки на Святую Землю, иногда сразу, а иногда в дальнейшем стали священнослужителями. Это и иеродиакон Пантелеймон, протодиакон Василий Козулин, священник Александр Фомин, священник Александр Парамонов, иеромонах Евфимий, игуменья Мария Мирос, чтец Иоанн Жигалин, чтец Терентий Полоротов, иподиакон Иасон Капланез, покойный иподиакон Василий Кычаков и другие. В паломничестве на людей влияет Сам Бог. На меня тоже каждое паломничество Бог оказывает свое влияние, и я тоже меняюсь.
— Расскажите, сколько делегатов прибыло на съезд «Содружество православной молодежи» и на крестный ход в Екатеринбург? Кто возглавлял делегацию?
— Зарубежную делегацию кроме меня возглавлял еще председатель молодежного отдела Австралийско-Новозеландской епархии, протодиакон Александр Абрамов из Мельбурна. Он очень ответственен, активен и уже четвертый год занимается организацией молодежных православных съездов. Всего на съезд в этом году прибыло 80 делегатов из семи стран. Все они прошли крестный ход в Екатеринбурге. За 11 лет истории «Содружества православной молодежи» делегаты приезжали из 23-х стран.
— Я помню, как 10 лет назад вы рассказывали, что во время второго съезда «Содружества» создалась первая православная семья. При следующем интервью вы называли уже пять семей.
— Сейчас эти съезды можно назвать не просто «Содружество православной молодежи», а «Содружество православных молодых семей». В конце этой поездки еще одна молодая пара объявила о своей помолвке. На этот раз соединились Украина и Белоруссия. Это уже юбилейная, 30-я семья. В сентябре этого года в Мельбурне состоится еще одна свадьба и венчание. Это наш юноша из Австралии и девушка из Белоруссии, которые познакомились год назад на прошлом съезде.
— Сколько всего делегатов побывало на съездах «Содружества»? Молодежь едет знакомиться, развлекаться, или чувствует на себе какую-то миссию?
— За 11 лет около 1000 юношей и девушек побывало на съездах «Содружества». Надо отметить, что делегаты несут еще и миссионерскую деятельность. Куда бы мы ни приехали, везде нас спрашивают: «Кто вы? Чем занимаетесь? Мы объясняем, что мы православные, рассказываем, рассказываем о прекрасном проекте Содружества. Мы показываем, что можно быть молодым, красивым, энергичным и одновременно быть духовным, верующим человеком. Быть в храме — это не значит стать угрюмым, уткнуться в пол и никого не замечать. Мы показываем, что человек, пришедший к Богу, может оставаться веселым, интересным, разносторонне развитым, может спеть не только херувимскую, но и колядку, частушку. Бывает, что встретившиеся незнакомые нам люди, на следующий год становятся делегатами «Содружества» и жизнь их меняется, расцветает новыми духовными возможностями.
— Съезды «Содружество православной молодежи» — это возведение и укрепление духовного моста для перехода к церкви торжествующей?
— Да, именно та гармония, то ощущение неземного пребывания, которое мы прочувствовали, преодолевая с иконами и крестами «царский путь скорби» в ночь 100-летия со дня убиения святых российских великомучеников, поднимает весь православный мир на несколько ступеней выше в своем духовном развитии. Для меня Россия — это святая земля, Родина моих предков, а для меня — духовная Родина. и я счастлив, что стал свидетелем возвращения духовной Родины к понятию «Святая Русь».
Беседовала Людмила Ларкина, Брисбен.
Фото из архива протоиерея Гавриила Макарова.
