Лилипутов было семь, и, по иронии судьбы, фамилия одной семейной пары — Ивана и Пелагеи — была Великановы. Сейчас память об артистах-лилипутах хранит мемориальная доска при входе в Свято-Владимирский храм.
В Майами профессиональные маленькие артисты оказались с началом Второй мировой войны, и уже в середине 1940-х годов здесь началось строительство первого во Флориде русского храма. Основателями прихода были эмигранты первой и второй волн и лилипуты, среди которых уже упомянутые супруги Великановы и Василий с Марией Филины. Семьдесят лет назад, в ноябре 1947 года, храм был освящен во имя благоверного великого князя Владимира. Первым его настоятелем стал протоиерей Федор Раевский, который вместе с матушкой своей Персидой много потрудился в деле организации прихода, обустройства храма и парка рядом с ним. Прихожане лилипуты с устроением храма прислуживали в алтаре, пели и читали на клиросе.
Последние артисты трудились на приходе до конца 1980-х годов. Чтобы поддержать церковь и семью священника, они завещали после своей кончины в дар приходу 2 дома.
Когда в конце 1980-х храм находится на грани закрытия, в стенах его появилась семья с семью детьми. Он — шотландец и частично ирландец, бывший католик. Она — наполовину француженка, наполовину русская — из рода князей Шаховских. В Майами они приехали из Джорданвилля, но храм для обоих был родным: матушка София с ранней юности была постоянной его прихожанкой, а Кеннет Маккензи (будущий отец Даниил) здесь познакомился с православием и в Джорданвилле крестился.
Американец, выучивший русский язык, в 1989 году о. Даниил Маккензи принял русский приход и с тех пор почти 30 лет служит русским православным.
— Дело было в Джорданвилле. Нынешний Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви митрополит Иларион, бывший тогда в Свято-Троицком монастыре в сане архимандрита преподавателем семинарии, как-то раз подошел к Даниилу и пригласил его учиться в семинарии, — рассказывает матушка София Маккензи (Устинова). — А по окончании батюшкой семинарии мы начали искать приход. К тому времени у нас было уже шестеро детей. В 1989 году мы приехали в Майами. Владимирский храм собирались было уже закрывать. Русские эмигранты умирали, новой волны пока в Майами не ожидалось. Это был наш храм, мы ходили туда с 1972 года — и нам стало его очень жалко.
Пришли мы на вечернюю службу. Атмосфера была такая уютная. Отец Даниил смотрит: актриса Маня стоит на цыпочках на клиросе и читает. Это смотрелось так трогательно! Прихожанами в то время были эмигранты первой и второй волны, которые очень любили храм. Благодаря этим старым эмигрантам отец Даниил — американец — научился любить русских людей, полюбил новомучеников Российских. Он всю жизнь служит русским и каждому стремится помочь найти дорогу к Богу.
Церковный совет поставил нам условие: петь на клиросе и работать в саду. Нам это подходило: всех детей я держала с собой на клиросе. Девочки пели, а мальчики еще и все в саду обустраивали, занимались техническим обслуживанием храма.
— Матушка София, а сами вы с детства были в церкви?
— С детства. И в жизни моей присутствовал такой человек, как святитель Иоанн Шанхайский. И не только в моей, но и в жизни нашей семьи.
Предки мои родом из России. В 1919 году мой дедушка, Николай Михайлович Устинов и бабушка Мария, урожденная княгиня Шаховская, под угрозой смерти с помощью прислуги бежали из своего имения в Пензе и оказались на юге Франции.
Сначала они занимали деньги в банках, и французы одалживали им в надежде, что Россия скоро освободится из-под гнета большевиков. Но когда стало ясно, что новая власть — это надолго, банки деньги давать отказались, и им в прямом смысле пришлось бороться за существование.
На юге Франции родился мой отец — Алексей Николаевич Устинов. В Версале он учился при кадетском корпусе, потом поступил в техническую школу. По окончании Второй мировой войны он встретил маму — француженку, католичку. Они повенчались и стали вести обычную жизнь парижан, совсем не заботясь о жизни духовной. И все же отец, с детства приученный к православным службам, время от времени ходил то в русскую православную, то в католическую церковь.
Однажды он молился за всенощным бдением. В храме служил епископ Иоанн (Максимович). Когда все уходили, владыка обратил внимание на отца и позвал его к себе. Папа подошел, и владыка предложил ему остаться, чтобы помочь.
После всенощной они вместе пошли убирать алтарь, а потом владыка пригласил отца к себе в келью и беседовал с ним до 2-х часов ночи.
— Как Спаситель беседовал с Никодимом…
— Да. И с того дня с отцом произошла огромная перемена. Даже жена заметила, что он становится лучше и потому отпускала его к владыке. Для отца это было блаженное время.
Вскоре семья переехала в Канаду, где я родилась, а потом в Америку, куда позже приехал и владыка Иоанн. Сначала мы поселились в Нью-Йорке, а через 4 года переехали в Си-Клиф. В это время святитель Иоанн, тогда уже архиепископ Сан-Францисский, стал приезжать на заседания Синода в Нью-Йорк и вызывал моего отца, чтобы отвезти его в Джорданвилль, в Свято-Троицкий монастырь. Архиепископ Иоанн, архиепископ Чилийский Леонтий (Филиппович) и архиепископ Сиракузский и Троицкий Аверкий (Таушев) любили проводить там время.
Папа часто брал меня с собой, и 4 часа я сидела между архиереями по дороге в обитель. Они разговаривали, а я слушала: ничего не понимала, но впечатление от этих поездок осталось на всю жизнь.
Когда мне исполнилось 17 лет, папу по работе перевели во Флориду и мы все переехали в Майами. Там был храм в честь святого князя Владимира. Это было время войны во Вьетнаме, русских все вокруг считали врагам. Как только слышали мою фамилию — Устинова, все кавалеры прекращали со мной общаться.
Я поступила в университет. Однажды ко мне подошел красивый молодой человек, поздоровался. Я подумала: вот сейчас узнает, что меня зовут София Устинова и я русская — и сразу уйдет. Поэтому я была наготове. Но мой новый знакомый сказал, что все русские находятся в заточении в СССР. А когда я ему ответила, что есть те, которые бежали, он посмотрел на меня, как на диковинку. Потом я ему рассказала, что русские люди верят в Бога и уже 1000 лет — христиане.
Молодой человек заканчивал университет по специальности «биология», изучал разные веры, но о православии им не рассказывали. Он был разочарованным католиком, уже 10 лет не ходил в церковь, и ему не верилось, что есть другая церковь.
Он очень заинтересовался Русской Православной Церковью, и я начала ему рассказывать о православии. Мы пошли в библиотеку, я показала ему тексты в энциклопедии. Он загорелся, стал расспрашивать моего отца и спустя несколько месяцев принял православие, а в 1972 году мы повенчались.
Когда у нас было уже четверо детей, мы переехали в Джорданвилль, и уже оттуда отец Даниил был назначен священником в Майами.
— Как менялся с вашим приездом состав прихода?
— В начале 1990-х с падением в России коммунистического режима большое число русских и людей из бывшего Советского Союза стали приезжать в Майами. Некоторые в прямом смысле бежали из СССР: прыгали с кораблей и доплывали до берега. Были среди них и артисты балета. Батюшка никому не отказывал и мы давали им жилье в гараже, кормили, пока они искали работу. Потом во Флориду начали приезжать русские бизнесмены.
Не забыв веру своих отцов, многие из верующих, осевших в Южной Флориде, крестились, венчались и укрепили наш приход. Сейчас практически все наши прихожане — новоприезжие. Они наполнили нашу церковь, сестричество и русскую воскресную школу.
— Какие основные черты и будущее вашего прихода?
— Наш храм с 1947 года был единственным русским в Майами. До тех пор, пока в 2011 году был основан приход св. Матроны Московской, а в декабре 2015 года освящен собор.
Наш приход — спокойный, интеллигентный. Храм — намоленный. У нас пребывают иконы великомученика Пантелеимона с мощами со Святой Горы Афон, старинные икона Божией Матери «Утоли мои болезни» и «Казанская». К сожалению, незадолго до нашего приезда на приход из храма были украдены старинные иконы, которые так и не удалось найти.
Будущее нашего прихода зависит от русской школы. В наше школе три группы: малыши с 3 до 5 лет, дети с 6 до 14 лет и группа родителей наших школьников. Получается семейная школа. Занятия у нас проходят по субботам — с 3-х дня до 7 вечера.
Мы стараемся, чтобы после занятий дети хотя бы на полчала оставались петь на клиросе. На американском севере дети редко поют на клиросе. А наши дети еще в Джорданвилле ходили колядовать и там же выучили монастырские мелодии.
Со временем мы решили приглашать на клирос и детей наших прихожан. Сейчас на клиросе поют наши внуки. Так что в перспективе у нашего приходского хора — хорошее будущее.
— Матушка София, вы с отцом Даниилом ездите и в Гаити, где батюшка является администратором приходов…
— Лет 20 назад православные в Гаити обратились к митрополиту Лавру с просьбой учредить там миссию. А когда 10 лет назад произошло воссоединение Русской Церкви, священник РПЦЗ, возглавлявший миссию, отказался служить. В то время два гаитянских священника отказались уходить в раскол и просили митрополита Илариона назначить нового администратора. Владыка Митрополит попросил отца Даниила стать администратором приходов в Гаити. Оказалось, что у нас из священников никто не говорит по-французски, а так как я говорю по-французски, по-английски и по-русски, мне пришлось ездить в Гаити вместе с батюшкой в качестве переводчицы.
Гаитянская миссия — это более 3 тысяч православных и 4 священника. Условия жизни в стране очень тяжелые. При жаре и большой влажности в храмах нет кондиционеров. Когда мы приезжали туда для рукоположения 14-ти чтецов, то все духовенство в алтаре в прямом смысле промокло. Я никогда не видела, чтобы у священника насквозь промокла фелонь и от жары звенело в ушах.
Из-за частых ураганов в приспособленных храмах гаитянцы используют переносные иконостасы. А сейчас в стране строится настоящий православный храм во имя святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского.
Мы продолжали ездить в Гаити до тех пор, пока местное духовенство устроило собственный административный совет. Сейчас наши поездки стали реже и мы можем больше времени уделять сбору деньги для миссии. Гаитянцы такие бедные, что нам это трудно себе представить!
Восемьдесят процентов населения живет ниже уровня бедности. Жизнь в Гаити очень дорогая. Большинство людей выживают на 2 доллара в день. В Гаити нелегко найти работу, даже если у вас несколько дипломов. Каждый день люди приходят в храм за помощью: просят еду, просят дать им деньги на лекарства, помочь заплатить за обучение детей.
Как и у нас в Майами, гаитянская миссия большое внимание уделяет образованию детей: неимущих, детей-инвалилов, как православных, так и неправославных. При храмах в Гаити организованы семь школ, и это большое достижение.
А 20 лет тому назад отец Даниил начал миссионерские труды в Коста-Рике, и тоже с помощью нашего Владимирского прихода в Майами, при содействии епископов и жертвователей из России. Наши прихожане собирали деньги на строительство храма в Коста-Рике. Сейчас храм построен и там совершаются богослужения.
Таким образом, наш Владимирский храм стал миссионерским центром на юге страны.
— Кто сейчас прихожане Владимирского храма?
— В основном это семейные люди с маленькими детьми. Некоторое время назад подруга дочки, которая много сил и времени уделяет учебе и работе, сказала, что «без ребенка на руках она чувствует себя здесь чужой»!
Вокруг храма у нас сколько игрушек, что трава уже не растет. Но главное, чтобы дети росли православными и оставались в храме!
Беседовала ТАТЬЯНА ВЕСЕЛКИНА
Майами, шт. Флорида
Фото автора и из архива храма
