Родившись в Китае, мне с детства посчастливилось побывать в предместьях Харбина, например, в Затоне, на Сунгари, а также на восточной станции Мао-эр-шань, где мы жили по месяцу.
Это происходило в июле, во время отпуска моих родителей. Мама работала в Институте иностранных языков, а папа служил регентом в Св. Николаевского соборе.
Помню прогулки целым гуртом дачников по сопкам и полям за грибами и цветами, например, оранжевыми «саранками» или полуметровыми белыми «свечами». Такие я встречала только ещё один раз в жизни в ущельи Самарья на острове Крит. Помню прогулки по пашням с кукурузой и гаоляном, на их стеблях иногда висели убитые ядовитые змеи. Помню, как ловили раков и пескарей в холодных горных речушках. Помню и кишмиш — вкусный, сладкий, дикий виноград.
Ещё перед началом школы я начала заниматься музыкой у Кости Жука, который потом, в Мельбурне, работал на АВС. Затем меня взяли в музыкальную школу по классу рояля у Е. В. Белоножкиной, до её отъезда за границу. Вообще в то время все русские покидали Харбин: кто в Америку, кто в СССР, кто в Австралию, как и мы. Обосновавшись в Брисбене, я продолжала мои музыкальные уроки у Софьи Митрофановны Петровой. Петь же я начала ещё в Харбине, в соборном хоре у папы, и продолжала также в Брисбене.
Здесь меня услышала Татьяна Александровна Хитрина, бывшая воспитанница Смольного и пригласила на прослушивание в свою студию в King’s House, в центре города. По результатам его мне была дана стипендия: бесплатное обучение на 3 года, что было единственной возможностью учиться для бедной эмигрантки!
Я смогла показать свои способности и рвение и через 3 года получила место в оперной компании Квинсленда QLOC (Queensland Light Opera Company) на главную роль графини в «Женитьбе Фигаро» Моцарта. Вскоре я получила приглашение от другого оперного коллектива, «Фестиваль опера» на севере Квинсленда, петь роль Микэлы из «Кармен», и через год — Розину из «Севильского цирюльника».
После многих успешных конкурсов я получила стипендию в Сиднейскую консерваторию, в оперный класс на главную роль в «Дон Жуане». Затем пришла стипендия в Вену, где я почти два года штудировала «Травиату» кроме других ролей.
Когда мне предоставилась возможность поехать из Австралии в Европу специализироваться в области пения и музыки, то я решила поехать туда длинным путем, через всю Среднюю Азию. Благо что время было спокойное в той части мира: ещё до прихода Америки в Афганистан или аятоллы Хомейни в Иран. Кто бы сейчас решился поехать в те бурные места? Меня же во время поездки поразили многие параллели с Китаем. В Индии, как и в Китае, зимними вечерами в чанах по улицам жарили бобы и каштаны. Ароматный дымок заманчиво плыл по воздуху, щекоча нос. Ездили мы и в Красный Форт в Старом Дели. Тут же, в Дели, помню индусский храм, «Лакшми — Нарай» с воскурениями фимиама и сладкой игры на струнах ситары с красавцами павлинами, важно ступающими вокруг храма.
После Индии и Пакистана мы приближались к Афганистану по горному спуску ущелья реки Кабул. Дикие, клокочущие воды, пенясь и шипя вокруг серых скал, мне сразу напомнили стихотворение Лермонтова «Дары Терека». Казалось, что мы кружились там очень долго… Наконец ущелье и серые лабиринты Кабула закончились, и река, спустившись в долину, сменила свой дикий бег и плеск на голубую спокойную гладь.
В самом городе Кабуле, столице Афганистана, так как стояла холодная зима, в лавках и магазинах продавалось много меховых изделий: шапок, шуб, тужурок, рукавиц из зайца, лисы, но больше всего из волка. Мех его — толстый, пышный, но очень жёсткий. Чтобы задержать своих покупателей подольше, наш продавец провёл нас в соседнюю комнату в лавке и усадил на полу, на ковре и на подушках вокруг низкого столика. На нём был сервирован в стаканах чай, к которому был подан изюм, кубики сахара и кусочки из сладкого молока с орехами. Но ожидания хозяина лавки продать нам побольше не оправдались, и мы вскоре покинули его тёплую хату…
В центре города нам встретилась престижная усадьба вроде английского форта для оловянных солдатиков. Место было обнесено железной оградой, а у калитки стояла армейская будка вплоть до вооружённого драгуна в армейской форме наполеоновских времён. Это был дворец последнего шаха страны, в то время сидевшего там под арестом.
Вернувшись домой, я решила не возвращаться в Вену, так как вышла замуж, а также устроилась в Вуллунгонгскую консерваторию. Продолжая музыкальную деятельность на концертах и выступлениях в разных городах Австралии: Сиднее, Мосс Вэйл, Брисбене, Ясс и, конечно, в Вуллонгонге, я работала со многими замечательными людьми — с Ричардом Бонингом, музыкальным директором и дирижёром Австралийской оперы, с пианистами — Раисой Добринской и Ольгой Красник, с замечательными инструменталистами и ансамблями, включая мои вокальные ансамбли в Вуллунгонгской и в Интернациональной консерваториях (Harris Park).
Воспоминания из моей брошюры «Приключения неизлечимого оптимиста в Средней Азии». Интересующиеся могут приобрести её, обращаясь к Вере Троицкой-Руденко через e-mail dimitri.roudenko@bigpond.com.
