Закончилась церковная служба в Николаевском храме Ферфилда, и прихожане, крестясь и отдавая последние поклоны, не спеша разошлись. В ожидании священника Никиты Чемодакова, с которым у меня было назначено интервью, я осталась в храме одна.
Я никогда не была одна в пустой церкви, поэтому с интересом осматривалась вокруг и прислушивалась к новому необычныму ощущению в душе. Ощущению какого-то светлого спокойствия и умиротворения, внутренней тишины. Вдруг отошли на второй план все проблемы, и казалось, что я могу вот так сидеть на скамейке в уголке хоть целый день, чувствуя на себе задумчивые взгляды святых, изображенных на многочисленных иконах.
Отец Никита, с которым я поделилась своими ощущениями, понимающе улыбнулся: «В храме ты никогда не бываешь один, потому что здесь всегда присутствует ангел. Именно его вы почувствовали, и от этого стало так спокойно и радостно душе». И все наше интервью прошло на такой же легкой, приятной волне — простыми понятными словами с долей хорошего юмора отец Никита рассказал о себе, о своем приходе и о сложном, но интересном духовном путешествии под названием «Великий пост».
— Отец Никита, расскажите немного о себе и своем пути к Богу. Вы росли в религиозной семье?
— И да, и нет. Мой прадедушка был священником, а вот его сын — мой дед отошел от церкви, увлекшись взглядами Льва Толстого и примкнув к популярному тогда толстовскому движению. Под его влиянием и мой отец долгое время был человеком не воцерковленным. Папа родился в Сибири, а мамина семья родом из Петербурга. Но выросли родители в Харбине, там и встретились, и поженились. Так что я, как и многое сейчас в мире, сделан в Китае (улыбается).
Всем известно, что Харбин был в ту пору настоящим русским городом, даже китайцы учили русский язык, знали и уважали наши традиции. Например, я помню, как на Троицу они уже с утра продавали траву в пучках, потому что вызнали, что в этот день православные люди украшают зеленью свои дома. Моя мама всегда была более религиозным человеком, нежели отец, и мы тоже украшали свежими ветвями и травами всю квартиру, вставляя их за иконы, за портреты — было очень красиво и празднично. Когда мне исполнилось семь, родители эмигрировали в Австралию.
— Как же вы пришли к церкви?
— На самом деле, сначала к церкви пришел мой отец, а помог этому один случай. Как-то, уже живя в Австралии, отец чинил крышу, поскользнулся, упал и раскрошил коленную чашечку. Вердикт врача: колено заживет, но ходить всю жизнь придется с костылями. В 40 с небольшим лет для отца это была, прямо скажем, очень печальная перспектива. А у мамы хранилась фотография чудотворной иконы Божьей Матери из одного харбинского храма. Вот она и стала прикладывать эту фотографию к колену отца. Кость очень быстро срослась, и отец, к изумлению врача, даже тростью при ходьбе никогда не пользовался.
Это произвело на него такое сильное впечатление, что он стал регулярно посещать церковь и даже служил там чтецом. Ходил с ним и я, стал прислуживать в церкви, а потом, по совету Батюшки, поехал поступать в духовную семинарию в Америку. Учиться там было безумно интересно, лекции читали на русском языке, причем, крупные ученые, профессора. В Австралии мне просто негде было изучать такие предметы, как история русской церкви, история России. Я, конечно, посещал в Сиднее прицерковную русскую школу, но что там можно было выучить за несколько часов в неделю? В семинарии же знания давались обширнейшие. А еще меня по-настоящему захватила духовная жизнь. Монахи — люди особые, старающиеся жить по-евангельски.
Помню, был случай, как я в беседе с одним иеромонахом начал осуждать какого-то человека. Мой собеседник никак не реагировал на мои слова, а потом и вовсе сменил тему разговора. Лишь потом я понял, что он не только сам не хотел участвовать в обсуждении ближнего, он еще и меня постарался увести от греха, при этом не делая мне замечания, не осуждая так же и меня. И еще много таких примеров, которые произвели на меня неизгладимое впечатление.
В 1978 году я вернулся в Австралию и начал службу в приходе Ферфилда, в котором нахожусь и по сей день. Так что уже долгое время здесь, чтобы успеть всем надоесть. Но пока, слава Богу, никто не жалуется (смеется).
— Вашему приходу уже много лет, храм очень уютный, компактный, но вмещает ли он всех желающих? Много у вас прихожан?
— Наш приход был одним из первых в Сиднее, в 2006 году мы праздновали 50-летие храма. Строили его беженцы, приехавшие после войны. В то время в Австралии был дефицит кирпича, поэтому строить пришлось из дерева. Конечно, здание уже ветхое, да и в праздники места всем не хватает. Существует проект по постройке нового храма, сейчас архитектор готовит планы, так что надеюсь, с Божьей помощью, мы это дело осилим.
А что касается прихожан — это не только русские люди, но также много сербов, греков. Нередко заходят и православные арабы из Ирака. Они говорят, что наш храм очень похож на их храмы идеей аскетизма. Нужно постоять в церкви, немного устать, тогда и молитва будет легкой. А если сесть на лавку, развалиться, то и молитвочка получится уже не та, если вообще получится. Православный христианин знает, что стоит преодолеть свою ленность и усталость, прийти в храм после рабочего дня, выстоять службу, и вот уже куда-то подевалась мучившая весь день боль в спине, и силы прибавились, и настроение приподнятое.
— Отец Никита, давайте перейдем к главной теме нашей беседы — к Посту, который начался с 14 марта. Насколько важно его соблюдать? Есть ли исключения для пожилых или не здоровых людей? В чем вообще смысл отказа от скоромной пищи?
— Многие воспринимают Пост именно как отказ от пищи, но это очень поверхностное представление. Мы часто забываем о духовной составляющей Поста. Человек — двусоставное существо, мы имеем тело и душу, принадлежим к двум мирам — к миру земному и миру небесному. Пост — это не только физическое воздержание, но и воздержание духовное, воздержание языка, то есть не осуждать, не празднословить, не сплетничать, не ссориться. И это даже гораздо более важно, чем пост телесный. Как говорил великий святой Иоанн Златоуст, какая польза тебе поститься от мяса, когда ты угрызаешь своего брата? Настоящий Пост, когда мы удерживаем и тело наше, и дух от соблазнов. Вы спросили про пожилых и слабых здоровьем людей. Я помню, у нас был такой Владыка Феодосий, так вот, на одном молодежном съезде он говорил, что Пост — это для здоровых людей. Его цель немножко ослабить нашу плоть, наше тело, которое в таком состоянии уже не так охотно подвергается страстям.
И поэтому если человек серьезно болеет (не так, конечно, что два раза чихнул и все, болен), когда имеет какое-то хроническое заболевание, то ему сама болезнь уже как Пост, его тело и так ослаблено, поэтому можно так строго не поститься. Но в духовном смысле соблюдать Пост нужно одинаково как здоровым, так и больным. И даже в большей степени, наверное, в пожилом возрасте или при тяжелой болезни, когда человек уже ближе к переходу в другой мир, и самое время по-настоящему задуматься о своей душе. А вообще, знаете, Великий Пост — это настоящее путешествие, причем, интересное, приключенческое, путешествие.
Если внимательно присматриваться, прислушиваться к тому, что происходит в эти семь недель, то понимаешь, как это прекрасно и удивительно. Церковь начинает готовить нас к Посту еще за несколько недель, тем самым подчеркивая важность этого периода. Книгу, по которой проводятся богослужения во время Великого Поста, епископ Феофан Затворник назвал «сокровищем покаяния», в ней столько глубоких и красиво выраженных мыслей, что сам так никогда не скажешь. Если пройти Пост сознательно, если прочувствовать, всмотреться, вслушаться, то вам откроется невероятная духовная красота!
Русское Благотворительное Общество благодарит отца Никиту Чемодакова за постоянную духовную поддержку наших жителей и активное участие во всех православных праздниках, отмечаемых в РБО.
