Упорно подвожу итоги. Двадцатому веку, русской литературе, в конце концов, самому себе. Наверное, пора. Чем дальше мы уходим от ХХ века, тем больше понимаем, мы — его дети.
Его величие — это и наше величие. Его драмы и трагедии — это и наши тоже. Всех из нас в той или иной мере коснулось это — у кого отцы поумирали сразу после войны от ран, у кого и в лагерях побывали. Почти все мы, через поколение, родом из деревень, хоть и родились и выросли в крупных городах. Вот и пишу поэтому по-прежнему о своем ХХ веке.
Мой трехтомник: «Серебряный век простонародья» — о фронтовой и деревенской прозе, о тихой лирике, «Дети 1937 года» — о славном и великом поколении, родившемся накануне войны, а только что вышедшее «Поколение одиночек» — о своем, может быть, поначалу и растерявшемся поколении детей победы 1945–55 годов, о последнем зрелом советском поколении, о тех, кому в годы перестройки уже было далеко за тридцать; по сути, это трехтомник о русской литературе и её творцах второй половины ХХ века. Может быть, не все достойные писатели вошли в него, нельзя объять необъятное, но эти изъяны я уже буду править все оставшиеся годы.
И вот предлагаю читателю, на мой взгляд, лучшие 50 произведений русской литературы ХХ века. Сейчас перед вами лишь список этих книг и имена авторов. Далее последуют комментарии, по две-три страницы к каждой книге, короткое эссе о писателе, и такая маленькая книжка, листов на пять печатных, ляжет на прилавки магазинов. Думаю, этот список и эта книжка привлекут внимание не только школьников, студентов и преподавателей, но всех, кто любит литературу.
И вновь каждый из увидевших этот список найдет в нем прорехи, не обнаружит кого-то из своих любимцев, но 50 — есть.
50… и у каждого из вас может возникнуть свой список лучших 50-ти книг. Впрочем, думаю, основа будет у всех одна и та же.
Кто-то может удивиться и даже оскорбиться появлению в одном списке, к примеру, Льва Толстого и Эдуарда Лимонова, Антона Чехова и Юрия Казакова, Андрея Платонова и Александра Проханова, Ивана Бунина и Григория Климова… Кто-то смело отмахнется от самой арифметичности подхода к литературе, мол, вечно Бондаренко то года рождения вспоминает, то свои десятки и пятидесятки выдает. Но, может быть, кому-то из простых читателей окажется полезным именно такой выбор — значит, я работал не зря.
Как всегда одни будут упрекать меня в излишней широте подхода, мол, зачем нам Битовы и Маканины, другие — упрекать за то, что я проигнорировал постмодернизм, не упомянул, к примеру, Бабеля (которого, по-моему, сейчас никто не упоминает и не печатает). Творите, друзья, предлагайте свои подходы. А я буду делать свое дело.
Но даже 50 лучших книг, во-первых, не говорят о том, что все они одного уровня, не может быть даже в России 50 Львов Толстых в одном веке, во-вторых, естественно, чем ближе к современности, тем больше спорных кандидатов, тем больше оппонентов. Время покажет, насколько прав я в своем списке. А пока, желающие, через форум газеты «Завтра» поправляйте, вносите свои изменения и добавления, пока не вышла книга, я с охотой и не скрывая фамилии моих умных помощников, воспользуюсь вашими советами.
Итак, вот мой личный список золотого фонда русской литературы — список 50-ти лучших произведений лучших писателей, составленный литературным критиком века двадцатого Владимиром Бондаренко:
1. Лев ТОЛСТОЙ. Повесть «Хаджи Мурат», опубликованная великим писателем в 1902 году. Мы прежде времени вычеркнули Льва Толстого из писателей ХХ века, ведь именно в этом веке были опубликованы и вошли в жизнь читателя «Крейцерова соната», «После бала», «Фальшивый купон», «Отец Сергий» — самые спорные и страстные его произведения. Именно в ХХ веке Льва Толстого отлучили от церкви, признали зеркалом русской революции, именно в ХХ веке он ушел из Ясной Поляны. Его идеи и сегодня носятся в воздухе. Не случайно, его как богохульника до сих пор чураются такие, как Владимир Крупин, например. Что уж говорить о прочеченской его повести «Хаджи Мурат», которую наш современник, писатель Александр Сегень, совсем недавно объявил антирусской. Я же, наоборот, считаю, что все традиционно русские имперские стремления выражены в этой ясной, чарующей классической повести. Это — главная повесть ХХ века.
2. Антон ЧЕХОВ. Пьеса «Вишневый сад», опубликованная в 1903 году. Если кто-то думает, что эта пьеса о давно минувших днях, о крахе нашего дворянского уклада, он ошибается. Эта пьеса о традиционном русском крахе, именно сейчас и застраиваются все «Вишневые сады» наших русских иллюзий новыми хозяевами жизни. Но и их ждет крушение. Эта пьеса посильнее «В ожидании Годо» моего любимого ирландца Самуэля Беккета, она вбирает в себя и ожидание, и свершение, и крушение всех надежд. Но заставляет думать о будущем.
3. Иван БУНИН. Сборник рассказов «Темные аллеи», вышедший в суровом 1943 году, но посвященный отнюдь не войне, а чувственной любви. Это шедевр мировой новеллистики. Из «Темных аллей» пророс и Владимир Набоков, как бы он ни открещивался позднее от бунинского влияния.
4. Дмитрий МЕРЕЖКОВСКИЙ. Неоконченный роман «Маленькая Тереза». При всей своей незавершенности, а, может быть, в чем-то и благодаря ей, этот роман о католической монахине Терезе из Лизье, который он писал до самой смерти в 1941 году, являет нам ту святость, к которой стремился и сам писатель. Как известно, монахиня Тереза, при безусловном её католичестве, считается «заступницей и молитвенницей за землю Русскую».
5. Александр КУПРИН. Повесть «Поединок», опубликованная в 1905 году, после поражения в русско-японской войне, воспринималась многими как пацифистская и антивоенная проза. Прошли годы, и сегодня образ поручика Ромашова становится одним из лучших символов русского офицерства.
6. Максим ГОРЬКИЙ. «Жизнь Клима Самгина». На мой взгляд, этот эпический роман, который Горький писал до самой смерти в 1936 году, ничем не ниже ни «Войны и мира» Льва Толстого, ни «Тихого Дона» Михаила Шолохова. Он до сих пор недооценен. Поражает, что и в сталинские годы, публикуя свои большевистские соцреалистические статьи, в романе этом Максим Горький ни одной строкой не сделал уступки внешним политическим мотивам. Считаю, что пастернаковский «Доктор Живаго» весь пронизан мотивами самгинщины и лишь продолжает мощную русскую эпическую традицию.
7. Федор СОЛОГУБ. Роман «Мелкий бес». Есть немало писателей, вошедших в мировую литературу лишь одним произведением, взять хотя бы аббата Прево, вот и Федор Сологуб, написавший достаточно много, остался навсегда в русской литературе благодаря своему роману «Мелкий бес» (1907) и его герою, учителю Передонову; тут заложен и будущий Кафка, и вся литература абсурда, и одновременно — вся бичующая социальная проза. Великий роман.
8. Андрей БЕЛЫЙ. Роман «Петербург», опять же явно недооцененный великий русский роман. И опять — явное преддверие Марселя Пруста и Джеймса Джойса. Ещё в школьные годы читая «Петербург», впервые задумался над трагичностью русской истории. В романе вся ширь русской беспредельной и часто разрушительной стихии, собранная в блестящие формы русского символизма. Вот настоящий русский национализм. Без примесей.
9. Василий РОЗАНОВ. «Апокалипсис нашего времени». Вышел в Сергиевом Посаде в 1918 году. Хоть Розанова и называют философом, но все русские философы — писатели, и первый среди них — Василий Розанов. Это его сокровенная, трагичнейшая русская проза, навеянная мыслями о русской жизни и о русском характере. Кто ещё более беспощадно писал о наших пороках и наших бедах, как ни сами национальные русские писатели, и кто из них ни любил Россию до самого конца, до самого края, как Василий Розанов.
10. Евгений ЗАМЯТИН. Роман «Мы». Книга, открывшая ещё в 1920 году тоталитарное будущее всего мира, от немецких вариантов и советской имперскости, до нынешнего американского или израильского глобализма. Потом были и «1984» Джорджа Оруэлла, и «Прекрасный новый мир» Олдоса Хаксли. Братья Стругацкие и далее, и далее. Читал роман ещё студентом, в Питере, и восхищался живостью слога, четкостью образов, но более всего поразило предисловие… Владимира Бондаренко. Позже я познакомился с этим талантливейшим филологом и прозаиком в Монтерее, в США, оказалось, как и все эмигранты второй власовской волны, он и не Владимир, и не Бондаренко. Но, тем не менее, мне хочется написать о Евгении Замятине, тем самым спутав все карты будущим исследователям, разбирайтесь, кто из нас кто…
11. Николай ОСТРОВСКИЙ. Роман «Как закалялась сталь». Закончили печатать в 1934 году. Его сейчас хотят забыть, не удастся. Большей предельной исповеди человека идеи в нашей литературе нет. Куда до нее роману «Что делать?» Николая Чернышевского. Тот роман — из головы, этот — из сердца. Образ Павки ещё много веков будет воспламенять сердца молодых романтиков и фанатиков. Великолепная книга. Прав Андрей Платонов: «Мы ещё не знаем всего, что скрыто в нашем человеческом существе, и Корчагин открыл нам тайну нашей силы». Не за большевизм, а за тайну русской силы и стараются нынче изъять роман из памяти молодого поколения.
12. Андрей ПЛАТОНОВ. «Чевенгур». Более большевистского и даже сталинистского писателя (кроме слабеющего телом Николая Островского) в нашей литературе не было и нет. Почему его невзлюбил Иосиф Сталин, для меня загадка. Может потому, что Платонов в прозе был русским пророком? Его высоко ценили Александр Фадеев, Михаил Шолохов, все настоящие, великие советские писатели ХХ века. Поразительно, но ценят его и все диссиденты, от Иосифа Бродского до Александра Солженицына. Впрочем, обругали бы советские власти «Тихий Дон», и он тоже стал бы настольной книгой всех диссидентов. «Чевенгур» — это утопия русского коммунизма образца 1928 года. Это великий роман великого писателя.
13. Леонид ЛЕОНОВ. Роман «Вор», ранний вариант 1927 года. Роман о предназначении человека и о сложности выбора своего пути. Всегда этот выбор есть и будет. Всегда человек его будет искать. Значит, и роман «Вор» будет всегда.
14. Михаил ШОЛОХОВ. Роман «Тихий Дон». О великих произведениях всегда спорят, был ли Шекспир, был ли Лао Цзы, был ли Шолохов? Хорошая компания, вряд ли кто усомнится в написании какого-нибудь гранинского романа, или аксёновской повести. Великий роман, великие герои, великие споры. «Тихий Дон» и сделал равновеликими в русской литературе два наших славных века. Закончена эпопея весной 1940 года. Клим Самгин, Григорий Мелехов — эти мощные мировые образы родились в якобы бессловесное время. Эх, нам бы сейчас хоть малое подобие их, в наши-то бесцензурные дни…
15. Михаил БУЛГАКОВ. Роман «Мастер и Маргарита». Долго думал, какому роману отдать предпочтение: православному, близкому мне по всем идеям роману «Белая гвардия», в котором легко живется, герои, образы, мечтания — всё родное, русское, или же явно еретическому роману «Мастер и Маргарита». Ведь, роман-то был сожжен, и возрожден к жизни дьяволом. И перед нами версия дьявола. «За одну минуту покоя я посмертный отдам покой», — писала Анна Ахматова. Вот и отдал Михаил Булгаков свой посмертный покой. Может, и спасла его обладающая немалыми мистическими силами жена от излишних нападок, и роман сохранила. И роман-то впрямь, великолепный, яркий, фантасмагорический. Таких мало в мировой литературе, но и цена за это великолепие была отдана немалая. «Фауст» Гёте, «Мастер…» Булгакова — опасное дело. Но — великая литература, однако.
16. Александр ГРИН. Роман «Бегущая по волнам». Писатель и впрямь был не от мира сего, и герои его жили по иным, идеальным законам. Его идеализму не дано было осуществиться, впрочем, социализм тут не при чем, ещё более жестко к нему бы отнеслись в наше коммерческое время. От восторженности «Алых парусов» (1923) к неосуществимости «Бегущей по волнам» (1928) — вот его путь. Вроде бы, у героев «Бегущей по волнам» сил и возможностей куда больше, чем у романтиков «Алых парусов», но никакие сверхвозможности одинокого героя не способны разорвать тяжкие узы общества. Остается уйти в мечту. Так и уходили романтики семидесятых годов, сделав Александра Грина символом своего времени.
17. Александр ФАДЕЕВ. Роман «Разгром». Это своего рода антитеза индивидуализму Александра Грина, написанная в те же годы (1927), впрочем, такая же романтическая, ибо во всех своих лучших книгах Фадеев — безусловный романтик. К тому же, его романтические революционные герои были живыми героями, а сам роман — явный символ двадцатых годов — вобрал в себя непосредственные впечатления Фадеева, лишенные ходульности и штампа.
18. Борис ПАСТЕРНАК. Роман «Доктор Живаго». Позднейший лирико-эпический отклик (1957) на наши отечественные катастрофы ХХ века. Естественно, написан с учетом романов и Андрея Платонова, и Максима Горького, и Алексея Толстого. И все же эпичность в романе перевешивает его поэтический подход к драгоценности бытия каждого человека. И все же сохраняется связь и литературных традиций, и самой судьбы русской интеллигенции. Пожалуй, рвется эта связь лишь сейчас.
19. Алексей ТОЛСТОЙ. Следуя развитию событий, хотелось бы назвать, со всеми оговорками его трилогию «Хождение по мукам», но по высоте замысла и по исполнению, конечно же, лучший роман третьего Толстого «Пётр Первый», над которым он работал до самой смерти в 1945 году. Да и ближе самому писателю этот образ, роднее сам дух петровской истории. В этом романе писатель, может быть, впервые позволил себе оставаться самим собой, быть до предела искренним. Алексей Толстой, по мощи своего дарования пожалуй и мог бы стать самым значимым художником ХХ века, но помешало его сибаритство и излишняя услужливость сильным мира сего. Увы, эта услужливость с лихвой передалась и его наследнице — Татьяне Толстой.
20. Владимир НАБОКОВ. Роман «Дар». Конечно же «Дар», а не заморская «Лолита», не его — Набокова — западнизированный облик. «Дар» — классический русский роман. Своим «Даром», вышедшим в 1938 году, завершающим серию его русских эмигрантских произведений, Набоков как бы оправдал само существование русской литературной эмиграции. Кто ещё рожден эмиграцией — Гайто Газданов и Поплавский, больше и назвать некого.
21. Вениамин КАВЕРИН. Роман «Два капитана». Конечно, по большому счету, Каверин — средний писатель, тот же Валентин Катаев, Юрий Олеша или Алексей Толстой — гораздо талантливее. Но именно Вениамин Каверин написал культовое сталинское произведение, которое реально влияло на три поколения советских людей, в том числе и на наше. Не случайно и мюзикл возник уже в наши дни. Закончил роман Вениамин Каверин в 1944 году, уже под звуки победных маршей. Его романтика действия ещё сослужит хорошую службу русскому обществу, независимо от изменения в дальнейшем взглядов как самого писателя, так и времени, в котором живем.
22. Виктор НЕКРАСОВ. Повесть «В окопах Сталинграда». С этой повести и началась настоящая фронтовая проза, был же вкус у Сталина, выделил и наградил своей премией сразу же после выхода книги в 1946 году. Одна из лучших книг о войне. Собственно, ничего более стоящего Виктор Некрасов и не написал. А в эмиграции вообще замолчал, так же, как и Анатолий Кузнецов. Не всем эмиграция по плечу, иным — хуже лагеря.
23. Александр ТВАРДОВСКИЙ. Книга про бойца — «Василий Теркин». О поэзии я хотел написать отдельно, и напишу, но «Василий Тёркин» — это уже не только поэзия. Это великий эпос о русском воине. И одновременно весь срез русской жизни. Как «Евгений Онегин» у Пушкина. Твардовского, как редактора журнала, очень ценят наши демократы, но почему-то поэтом его не считают. А ведь после Пушкина такой вечный русский образ никто из поэтов не создавал.
24. Гайто ГАЗДАНОВ. Роман «Вечер у Клэр», вышел в 1930 году в Париже, первый и самый значимый роман русского осетина. Изящное сочетание лиризма, интимности и бурных событий русской истории.
25. Илья ИЛЬФ и Евгений ПЕТРОВ. Роман «Двенадцать стульев». Искренне не хотел вставлять роман в свой список, но куда от него деваться? Отрицать его влияние на читательские умы, его мировую популярность, отрицать отрицательное обаяние жулика и махинатора Остапа Бендера, значит лгать и самому себе и читателям. Как есть, так и есть.
26. Варлам ШАЛАМОВ. Книга «Колымские рассказы». На мой взгляд, Варлам Шаламов как писатель сильнее, чем Александр Солженицын, хотя и написал немного. Он и на самом деле писал о том, о чем и писать то, может быть, нельзя, и, понимая это, сам же и успокаивал читателя: да, самое тяжелое — но и это пережили, и живем дальше. Книга рассказов писалась с 1954 по 1982 годы, до самой его смерти, и вышла сначала в эмиграции, затем уже у нас.
27. Александр СОЛЖЕНИЦЫН. Не знаю, на чем остановиться. Повесть «Один день Ивана Денисовича» или рассказ «Матрёнин двор»? По сути, они об одном и том же: как выживает в самые лютые времена русский человек. И всё-таки остановлюсь на рассказе «Матрёнин двор». Не стоит село без праведника, и Россия не держится без таких.
28. Константин ВОРОБЬЁВ. Повесть «Это мы, Господи!.." написана была в 1946 году, отправлена в „Новый мир“», но напечатана только после смерти автора в 1985 году. Вот уж, поистине, явление силы человеческого духа. Нет, русская проза на одной стилистической игре и приемах существовать не может. По крайней мере, большая русская проза.
29. Владимир БОГОМОЛОВ. Роман «В августе сорок четвертого…». Предельно точный военный приключенческий роман о работе советской контрразведки. И что бы нынче ни писали и ни придумывали об авторе, какие бы истины ни открывались, роман уже не нуждается в прикрытии именем автора. Роман стал классикой.
30. Виктор АСТАФЬЕВ. Роман «Прокляты и убиты» был опубликован в 1994 году. Тяжелый роман, даже я бы сказал, злой роман, злой к собственному народу. Но роман стал вехой в литературе конца ХХ века.
31. Юрий БОНДАРЕВ. Роман «Горячий снег», выдвинувший писателя в несомненные лидеры «фронтовой прозы». Всё лучшее, написанное Бондаревым, написано о войне. Очевидно, так захватила война всю душу писателя, что и в поздних романах об отечественной интеллигенции «Берег», «Выбор» страницы о войне будто бы написаны другим писателем, исчезает многословие, излишняя философичность, герои оживают.
32. Евгений НОСОВ. Повесть «Усвятские шлемоносцы» как бы соединила навеки нашу фронтовую прозу с деревенской. Да и впрямь, войну все-таки выиграли не штрафные батальоны и не безусые лейтенанты, а кондовый деревенский русский народ, сколько бы генералов и маршалов над ним не было. Нет народа — и выигрывать некому. Не стало шлемоносцев на Руси…
33. Василий ШУКШИН. Сказочная повесть «До третьих петухов», смешная и трагичная одновременно, из-за её смелых народных образов публикация затянулась аж до 1975 года (уже после смерти автора), да и сегодня её не любят упоминать даже иные шукшиноведы. Эта сказка всегда ко времени на Руси.
34. Василий БЕЛОВ. Конечно же повесть «Привычное дело», ставшая классической сразу же после публикации в журнале «Север» в 1967 году. Иван Африканович — один из вечных коренных типов русского народа. Пока живы такие, как он, жив и народ русский. Благодаря таким и выдерживали неимоверные трудности, да ещё и веселиться успевали.
35. Валентин РАСПУТИН. Повесть «Прощание с Матёрой» (1976). Это прощание со старой Русью, а может быть, и вообще с Россией, уходящей в прошлое. Когда я писал свою инсценировку, которая и сейчас, уже более 10 лет, идет во МХАТе имени Горького, мы сплавлялись с Андреем Борисовым, режиссером, по якутской реке Амге и размышляли о «Матёре». Мифический образ горящей и тонущей России. Великий роман. Но сумеют ли переселенцы построить новую Россию? Дай-то Бог!
36. Григорий КЛИМОВ. Роман «Князь мира сего» (1970). Может, это и не литература вовсе, а чистая мистика, тем более что все продолжения вообще ошарашивают. Такое впечатление, что бездна, за то, что автор романа приоткрыл некие её тайны, далее заплутала его самого в себе вовсе. Чтобы серьезный читатель ничему не поверил. Если бы после «Князя…» ничего и не было опубликовано, роман бы и сегодня мог всерьез напугать читателя. Будем считать, что после этого романа ничего у Григория Климова и не выходило.
37. Михаил ПРИШВИН. Роман-сказка «Осударева дорога» о моем родном русском севере, о русских сказках, о нашей природе и, между прочим, о строительстве Беломоро-Балтийского канала, о перековке нового человека. Впрочем, Михаил Пришвин всегда писал о чуде земного творения, в каких бы условиях это чудо ни взращивалось.
38. Владимир МАКСИМОВ. Роман «Семь дней творения», написанный в 1971 году, несомненно, лучшая книга писателя, его попытка осознать национальную и православную историю России через события бурного ХХ века.
39. Венедикт ЕРОФЕЕВ. Поэма в прозе «Москва-Петушки». Пожалуй, эти записки писателя-алкоголика-протестанта-бомжа-тусовщика характеризуют не только распад его личности, но и распад всего общества. Яростное предчувствие распада самой державы. И вновь, это единственное достойное произведение автора, увековечившее его. Эта поэма вызывает как общественный интерес, так и интерес к судьбе отдельного, падшего в данном случае, человека. Поэма была закончена в 1969 году.
40. Юрий КАЗАКОВ. Книга наблюдений и созерцаний «Северный дневник». Лучшая русская эссеистика ХХ века. И вновь о моем родном севере, о людях, о природе, о мужестве самой жизни. Писал её Юрий Казаков более десяти лет, закончил в 1972 году.
41. Юрий МАМЛЕЕВ. И все-таки его самый завершенный роман «Шатуны», русский и даже советский сюрреалистический ужастик 1968 года, где писатель пробует размышлять над очень серьезными проблемами жизни и смерти.
42. Александр ВАМПИЛОВ. Его абсолютно гениальная пьеса «Утиная охота», которую не понял ни Олег Ефремов, ни другие режиссёры. Потому что страшно принимать её всерьез. Тогда ведь и о своей жизни задуматься надо, зачем ты живешь? И надо же, вся эта горькая правда была сказана ещё в 1970 году. Зилов — это наш вечный и не лучший национальный тип времен очередного кризиса веры.
43. Андрей БИТОВ. Роман «Пушкинский дом». Пожалуй, вместе с прохановской «Надписью» и маканинским «Андеграундом…» эти три романа по-разному, с разных сторон осмысливают конец империи и конец века.
44. Александр ПРОХАНОВ. Роман «Надпись» — совсем не типичный, совсем не прохановский, совсем не фантасмагорический, и даже не милитаристический, и все же лучший роман Проханова. Соловей Генштаба вдруг спел свою лучшую песню о себе и о своей эпохе. Но написан роман в 2006 году, значит, для лучших книг ХХ века не подходит. Значит, в ХХ веке все же остается мой друг прежде всего автором блестящей новой военной прозы.
«Чеченский блюз» — роман 1998 года, где стилистическая отделка, природный метафоризм, избыточный эстетизм соединяются с жесткой правдой войны.
45. Владимир МАКАНИН. Роман «Андеграунд, или Герой нашего времени», совсем не по Лермонтову, но и герои у нас нынче другие. Его Петрович, скорее, обобщенный итог всей маканинской прозы, это то, к чему пришли с разных сторон и Ключарёв, и Алимушкин — совсем разные герои его ранней прозы. Хотел бы назвать лучшей повесть «Предтеча», тем более, я её и помог опубликовать в «Севере» в 1982 году, она мне ближе и героем своим, народным лекарем, и темой, но все же перевешивает «Андеграунд…», самый последний и самый значимый его роман 1998 года.
46. Анатолий КИМ. Роман «Отец-лес» написан в 1989 году. Это перетекающая восточная проза, где все может пересекаться, преобразовываться, переходить одно в другое; и этот явный восток писателем перемещается в рязанскую область, в глубинные русские леса и реки. Может быть, это и есть настоящий природный метафизический реализм, данный писателю свыше?
47. Владимир ЛИЧУТИН. Историческая трилогия «Раскол». Пожалуй, по-настоящему с русскими историческими сюжетами после Алексея Толстого справлялись разве что Дмитрий Балашов и Владимир Личутин. Но личутинский «Раскол» и по языку, и по характерам героев, и по глубине замысла все же значимее прекрасных балашовских романов. Явно недооцененный роман, один из лучших в русской прозе ХХ века, куда там рядом Джону Фаулзу или Айрис Мердок. К тому же, он пронизан прозрачной северной мистикой. Это и факт, и миф, и легенда, и мистерия одновременно.
48. Эдуард ЛИМОНОВ. Повесть «У нас была Великая эпоха». Не разобравшись и не вчитавшись, лишь для открытия новых имен эмигрантов, повесть была опубликована либеральным журналом «Знамя» в начале перестройки в 1989 году, потом редакторы судорожно оправдывались, что недосмотрели. Редкой силы талант. Вот уж действительно, как писали не раз, ерничая, Лимонов, вроде бы играя, показывает читателю истинное величие и героизм всей советской эпохи. Но если писатель и играет, то всерьез, даже и с самой смертью.
49. Саша СОКОЛОВ. Роман «Школа для дураков» (1973). Ещё одна попытка найти свой путь в прозе. Владимир Набоков назвал роман лучшей современной русской книгой. Но это в представлении Набокова. Сюжеты перетекают как в музыке, но не теряются. Можно увлечься героем географом Норвеговым, можно увлечься и сюжетом, действие и на самом деле происходит в школе для дураков, а можно увлечься просто перетеканием слов и смыслов, фантазий и воспоминаний.
50. Юрий ПОЛЯКОВ. Роман «Козлёнок в молоке» вышел в 1995 году, с тех пор переиздавался не меньше пятидесяти раз. Читают. И есть за что, и есть о чем — есть над чем посмеяться и есть о чём задуматься. Вот за эту по-настоящему смешную сатиру на постмодернизм Юрия Полякова и не любят наши либералы. Посмел на святое замахнуться. Впрочем, писатель всю жизнь замахивается, как бы не по чину, то на армию, то на партию, то на перестройку, то на постмодернизм. Но пока прокураторы до писателя всерьез добираются, от смеха при чтении все их пуговицы лопаются. Это и спасает.
Автор: Владимир БОНДАРЕНКО, 2008 год
