Трудно поверить, что энергичному, постоянно увлеченному общественными делами Михаилу Чуркину исполняется в этом месяце 90 лет.
Михаила Николаевича хорошо знают в русских организациях Сиднея и Аделаиды. В 1960-е годы он работал секретарем в правлении Русского клуба в Сиднее, участвовал в перестройке старого здания клуба в Стратфилде, а после переезда в Южную Австралию, с 1976 года становится председателем Российского Общественного центра, в котором, с коротким перерывом, оставался председателем до 2002 года, и с 2008 по 2010 годы, в целом, почти 30 лет!
Когда мы позвонили ему домой, чтобы поздравить с юбилеем, его жена Ирина сказала, что он катает шары в местном боулинг клубе. «Если бы не диабет, он бы еще и марафон бегал, — добавила шутливо Ирина. — Его все интересует: он каждый день следит, как разворачиваются политические события в мире, переживает и поддерживает Россию».
Его брат, написавший воспоминания о жизни семьи Чуркиных, отметил, что оптимизм, волевой характер и активную позицию Михаил перенял от родителей. Хотя с малых лет ему приходилось во многом рассчитывать только на свои силы.
В 17-летнем возрасте, когда Михаил заканчивал учиться в школе в Синьцзяне, его семья переехала в другой город. Думали, расстаются ненадолго, а оказалось на долгие 46 лет. Встретился со своими родственниками в Киргизии в 1989 году, когда отца уже не было в живых, а матери было 84 года.
С молодости свою судьбу Михаилу приходилось организовывать самому: учился в университете, выступал за волейбольную команду столичного Нанкина на всекитайских соревнованиях, строил планы на дальнейшую жизнь в Китае. Но пришла революция, гражданская война. Университет распустили, русские студенты уехали в Шанхай и стали «ДИ-ПИ» - перемещенными лицами. Затем вместе с большой группой он уехал из страны, оказавшись в филиппинском лагере мигрантов Тубабао, а в ноябре 1949 года прибыл в Сидней.
Здесь вначале работал в госпитале в Конкорде, женился на австралийке, в семье родилось трое детей. С друзьями открыл мебельный магазин. Когда финансовые дела семьи окрепли, купили дом. Появилось немного свободного времени — начал работать волонтером в Русском клубе. Вскоре вошел в правление и стал секретарем-управляющим. К сожалению, после 20 лет жизни семья распалась, и Михаил уезжает в Аделаиду в 1972 году. Все пришлось начинать сначала. Но и здесь все поддается настойчивому и работящему Михаилу. Устраивается в большой мебельный магазин, встречает русскую женщину Ирину, создает новую семью.
И вновь общественная работа в недавно созданном Российском Общественном центре. Его организаторские способности помогли русской общине Аделаиды собрать деньги и приобрести собственное здание для Русского центра. Михаил становится председателем и душой организации, где он работает вместе с женой Ириной. В это время в центре создаются самодеятельные художественные коллективы, регулярно проходят клубные вечера, приглашают российских артистов, члены Русского дома встречают вместе Новый год, проводят Пасхальные банкеты, выставки прикладных искусств.
За свою общественную работу он был награжден медалью «Орден Австралии», российским орденом Дружбы.
С поста председателя Русского центра, который многие связывают с его именем, Михаил Николаевич ушел, когда ему исполнилось 85 лет. Но по-прежнему интересуется, как идут дела, и помогает советом и делом.
Федор Михайлович Толокнев, земляк и приятель молодости со времен учебы в Урумчи и Нанкине, рассказал, что Михаил всегда был веселым и энергичным. Когда он рассказывал что-то веселое, истории или анекдоты, люди собирались вокруг него. И еще он всегда делал все, что ему поручалось: «Хороший мастер, так можно сказать про него».
Мы попросили Марику Эскотт, которая работала с Михаилом и в Русском клубе Сиднея, и в Русском центре в Аделаиде, сказать несколько слов о нем.
— Он, конечно, человек, отдающий всего себя русскому обществу. Оставаться почти 30 лет председателем клуба — это говорит о многом. Никто так долго не мог выдержать на этой неспокойной должности. Он обладает огромным дипломатическим талантом — умением ладить, сдружить и примирить самые разные группы. Бывали времена, когда беженцы из послевоенной Европы не признавали харбинцев, те не дружили с шанхайцами. Молодежь не могла ужиться с пожилыми членами клуба.
Михаил проводил фестивали, на которых все танцевали вместе, поднимали бокалы за русскую культуру, за то, что всех объединяло. И это помогало навести дружеские мосты. Он, пожалуй, был самым успешным в соединении разных групп нашего общества.
Когда к вечеру Михаил Николаевич вернулся из боулинг клуба, он рассказал нам, что готовится к выступлению на чемпионате Аделаиды и надеется на успешный результат. Вот уж, правда не привык отступать, и в этом возраст не помеха.
— Какими из ваших дел вы больше всего гордитесь или довольны, что вам удалось выполнить.
— Вспоминаю 1962 год в Сиднее. Русский клуб располагался в обычном жилом доме. Старой русской колонии этого помещения хватало. Но когда приехали люди после войны из Европы и Китая, места оказались маловато. Когда я вошел в правление, то предложил расширить помещения. Нужна была сцена, мне хотелось, чтобы у нас в клубе была культурная работа — спектакли, концерты. Нужен был также больший зал, бар и покер-машинки. Я предложил купить два соседних участка. Многие были против, боялись, что мы разоримся. Я настаивал, убеждал председателя Николая Петровича Хохлова. Я поговорил с членами клуба, и мы заняли у людей деньги под стандартный годовой процент, он был тогда 8%. Этих денег хватило, чтобы выкупить один участок. А второй участок, который принадлежал железной дороге, удалось снять на долгий период.
Все запланированное было построено. Конечно, мы не прогорели, а теперь на этих трех участках стоит многоэтажное здание, а клуб имеет современные помещения на первом этаже.
Похожая ситуация произошла в Аделаиде. С 1975 года я вошел в правление, пригласил артистов из Сиднея и устроил несколько концертов. Меня выбрали председателем. В правлении были люди разных политических направлений, и не все меня поддерживали. Здание Российского центра было очень старое и маленькое. Я начал искать новое помещение и нашел выгодный вариант и не очень дорого — большое здание, бывшую англиканскую церковь.
Многие в правлении были против. Не поддерживал идею и наш православный священник. Я не думал отступать. В это время через Аделаиду проезжал архимандрит Арсений, священник Зарубежной Церкви. Я познакомился с ним и показал ему здание для клуба, и мы взяли с собой нашего священника. Спросил у отца Арсения, каково его мнение, можно ли пользоваться этим зданием для нашего клуба? Он одобрил этот выбор и пообещал поговорить с архиепископом Саввой об этом. Когда я написал письмо владыке Савве — в ответ получил благословение и вместе с ним 100 долларов.
Это помогло изменить мнение противников этого проекта. Здание стоило нам 106 тысяч долларов. На одном из вечеров нашей русской колонии я обратился к нашим людям с просьбой занять для покупки здания по 500 долларов, пообещав в течение пяти лет отдавать по 100 долларов. Половина всей необходимой суммы была собрана за 2 часа! И вскоре у Российского Общественного центра появилось новое большое здание. Кстати, многие потом оставили эти деньги центру в виде пожертвования.
— Что из важных для нашей общины дел вы хотели сделать, но не успели.
— Если говорить о здании центра в Аделаиде — хотелось, чтобы там была постоянная сцена и место для парковки машин. А если посмотреть пошире, жалею, что нет у нас в городе русского дома для престарелых, хотя бы на 20–30 мест. В Сиднее и Мельбурне есть, а мы не смогли пока сделать.
Приятно, когда после себя ты оставляешь что-то реальное, чем могут пользоваться наши соотечественники. Будем надеяться, что и следующим поколениям русских жителей Южной Австралии удастся не только сохранить уже имеющееся, но и преумножить его. Нужно только захотеть и не отступать от своей мечты. Как это делал Михаил Николаевич Чуркин.
