Дорогие друзья, театр «Пилигрим» приглашает всех на свой новый спектакль, поставленный по известной пьесе Александра Гельмана «Скамейка». Особенностью этой постановки является то, что в ней заняты только два актёра. Это ведущие актёры театра Ирина Ингман (режиссёр театра «Пилигрим» – прим. автора) и Андрей Тихонов. Во время одной из репетиций я попросила Ирину и Андрея рассказать о том, как идёт работа над спектаклем.
Жанна Алифанова: Ирина, вы обратились к творчеству Александра Гельмана. Наверное, я не ошибусь, если я скажу, что Гельман – это самый популярный и востребованный драматург советской эпохи. Его пьесы носят партийно-патриотический характер, и, пожалуй, только «Скамейка» не вписывается в этот ряд. Почему Гельман? И почему «Скамейка»? Это ностальгия по советским временам?
Ирина Ингман: Я думаю, и это тоже. Идея поставить «Скамейку» первому пришла Андрею. Он меня «заразил», и мне тоже стало интересно воплотить это на сцене. Ведь в своё время эта пьеса была очень близка к запрету. И только Татьяна Доронина, пустив в ход всё свое женское обаяние и талант, убедила министра культуры СССР Демичева всё же разрешить постановку «Скамейки». По тем временам это была очень смелая и не совсем приличная пьеса. Что это такое – на скамеечке, в парке что-то там происходит… Но мы выбрали это произведение не только из-за его скандального прошлого. Там великолепная драматургия. И, конечно, нам, профессиональным актёрам, хотелось сделать что-то серьёзное. А пьеса для двоих есть не что иное, как проверка актёров «на вшивость».
ЖА: Конечно, удерживать внимание зрителей на протяжении всего этого времени, это задача не из простых. С другой стороны, этот спектакль даст вам возможность полностью раскрыть себя. Спрятаться уже не удастся – на сцене только двое. Не страшно?
ИИ: Совсем не из простых. И мы сейчас, честно говоря, очень боимся. Ведь пьеса состоит больше из вопросов, чем ответов. Она настолько сложна, что нам приходится в каждом слове искать некий скрытый смысл - для чего это было сказано, что конкретно автор имел в виду. Ну, и, конечно же, нужно находить какое-то своё направление, создавать свою интересную версию, а не просто ставить, что есть.
Андрей Тихонов: Да, это точно. Спрятаться уже ни за что не удастся. Поэтому это будет либо крах, либо успех. Мы решили рискнуть.
ЖА: Гельман написал эту пьесу в начале 80-х годов. Вы в своей постановке стараетесь показать ту же эпоху или вы привносите что-то своё в плане декораций, лексики…
ИИ: Честно сказать, нам, детям, рождённым в СССР, очень приятно вернуться назад в те времена. Поэтому мы решили не переносить сюжет в наши дни. У нас очень много музыки той поры. Я думаю, что и сейчас та эпоха, она настолько интересна, настолько завораживает людей, сколько фильмов снимается о тех временах… И ведь оказывается, мы жили тогда не в самом плохом обществе.
АТ: А потом я думаю, что нашим зрителям здесь, в Австралии, это будет интересно, потому что они окунутся в ту эпоху, в которой они родились, во времена их детства, их юности, а ведь воспоминания молодости они всегда самые светлые, самые тёплые. А молодому поколению, мне кажется, будет интересно окунуться в ту атмосферу, в которой выросли их родители, что-то новое узнать о маме с папой, как они росли, как они влюблялись. Да, мы берём автора, Гельмана, но как Ира правильно заметила, спектакль – это отдельный творческий организм. Есть пьеса, это субстрат, она может быть гениальной. Но одну и ту же пьесу можно решить по-разному. Мы вот с Ирой бьёмся, чтобы найти наше оригинальное прочтение пьесы, чтобы сказать что-то, что именно у нас наболело, что именно мы знаем и можем донести до зрителя.
ЖА: Ну раз уж мы заговорили о режиссуре… Одни театральные коллективы ставят это произведение как социально-бытовую драму, другие видят в нём комедию. А что у вас? Зрители с вами будут больше смеяться или плакать?
ИИ: На самом деле изначально пьеса идёт как комедия. Но это, наверное, как раз тот второй слой комедии, когда хочется плакать. Безусловно, там присутствует очень много смешного. Но вся эта ироничность, комедийность – это только внешний слой. А когда эта «шелуха» спадает, обнажаются очень глубокие, очень драматические моменты. Одно мы можем сказать точно. Это явно не комедия чистой воды. Мне кажется, что когда зритель может не только смеяться и не только плакать, а когда чувства переходят из волны в волну, когда зал по-настоящему сопереживает героям, вот в этом и состоит настоящий хороший спектакль.
АТ: Я хочу сказать, что у нас с Ирой образовался очень интересный тандем. Мы друг другу полностью доверяем и всё делаем вместе. Спорим иногда, мучительно ищем ответы на какие-то вопросы, безумно радуемся, когда их находим. То есть это живой творческий процесс.
ЖА: Я хочу напомнить нашим читателям, что вы оба – профессиональные актёры. Для тех, кто с вами ещё незнаком, расскажите немного о себе.
АТ: До переезда в Австралию я работал в театре 15 лет. Сначала в Иваново, потом в Краснодаре, в Академическом театре драмы. Прошло время, и так случилось, что я пришёл в театр «Пилигрим».
ИИ: С Андреем очень легко работать. Он не просто хороший актёр, он замечательный человек. В работе с ребятами у него всегда хватает выдержки и терпения показывать, рассказывать, учить.
ЖА: Ирина, расскажите о своей героине. Какая она? Она трогательная, женственная? Или, наоборот, сильная и мужественная?
ИИ: Всё вместе. Я должна опять сказать, что я очень благодарна Андрею, потому что, как актрису, он меня просто «ломает пополам». Потому что это далеко не я, и никогда в реальной жизни я не встречалась с такими женщинами, на кого бы можно было наложить этот образ. Эта женщина проста. Всю жизнь она прожила за городом, работает на фабрике. Она интересна своей непосредственностью. Она просто безумно непосредственна. Кто-то может назвать её дурой, а кто-то – необыкновенно светлым человечком. Но в то же время она умеет и «в глаз дать», если ей это понадобится. Она прёт напролом, как типичный человек, выросший на периферии и который знает, что ему нужно в жизни. Мне эта роль, честно скажу, тяжело даётся. Пока я её для себя не открыла.
ЖА: Андрей, а каков Ваш герой?
АТ: Тоже сложный. Я не знаю, каким он получится. Надеюсь, хорошим. Как актёру, мне всегда что-то хочется сказать зрителю устами моего персонажа. Как актёр, я всегда являюсь адвокатом своего персонажа, я должен оправдать его поступки, даже неблаговидные. И, наверное, как каждый актёр, я работаю своим жизненным опытом. Всё основано на каких-то воспоминаниях, ситуациях, впечатлениях, событиях и случаях из моей собственной жизни. Мой герой? Он и добрый, и воинственный. Он и балагур, и слабый человек. Он страстно любит. И в тоже время он несчастен и безумно одинок. Гельман, бесспорно, очень глубокий драматург, и поэтому здесь нет чёрно-белых решений.
ЖА: В Сиднее вы играете пять спектаклей. Есть ли планы показать «Скамейку» в других городах?
ИИ: Конечно, есть. В общем-то, он и должен был быть показан на Санкт-Петербургском фестивале, который называется «Мы не чужие». Но, к сожалению, в связи со всевозможного рода административными проблемами, мы не смогли его привезти. Но радует то, что нас по прежнему ждут в следующем году на фестивале с этим спектаклем.
АТ: Ну а пока есть планы поехать в Мельбурн, в Канберру, в Новую Зеландию.
ИИ: Преимущество в том, что это очень мобильная постановка – всего два актёра. Правда, нас уже, наверное, ничем не испугаешь – мы ведь уже возили на гастроли огромную труппу.
ЖА: Ирина и Андрей, большое спасибо. Я желаю вам удачной премьеры и полных залов.
ИИ и АТ: Спасибо. Мы ещё раз с огромной радостью приглашаем всех читателей на нашу «Скамейку».
А мне лишь остаётся добавить, что спектакль «Скамейка» будет показан в Fig Tree Theatre, UNSW, Gate 4, High St, Kensington.
Четверг 2 октября в 20.00
Пятница 3 октября в 20.00
Суббота 4 октября в 14.00 и 19.00
Воскресенье 5 октября в 16.00
Заказ билетов по телефонам: 0402 328 228; 0415 429 917
Или на сайте: www.trybooking.com/FCXY
Беседовала
