«Уважаемый... Дорогой, Иван Алексеевич! Даже месяц спустя, трудно описывать те чувства, которые и до сих пор переполняют меня. Такое ощущение, что Вы вот вдруг вернулись и сейчас находитесь где-то рядом, стоите и смотрите на нас. Каково это – через столько лет забвения, узнать, что о Вас помнят на этой земле? 2-го августа 2014-го года мы нашли Вашу могилу. С тех пор, как в 88-м умерла Вера, здесь, наверное, никто больше не бывал. Ведь тогда ей было почти 90. Она уже несколько лет жила в доме престарелых «Бетани Хоум» в Норман Парке, и вряд ли была в состоянии навещать Вашу могилу и ухаживать за ней...».
Но, давайте-ка обо всём по-порядку. Примерно полгода назад ко мне обратился один знакомый, который занимается историей казачества и Первой мировой, с просьбой найти могилу генерала Ивана Алексеевича Ющенкова, похороненного в Брисбене. Про Ющенкова мой знакомый узнал из некролога в одной из русских эмигрантских газет, издававшихся в Европе.
Он же и прислал информацию: Иван Алексеевич Ющенков (1859-1925), генерал-майор, из дворян области Войска Донского, казак станицы Новочеркасской (ныне г. Новочеркасск, Ростовская область), участник Русско-японской и Гражданской войн. Родился в 1859-м году в семье есаула Алексея Васильевича Ющенкова.
Образование: Киевская военная гимназия, 1-е Военное Павловское училище и Николаевская инженерная академия (училище и академию окончил по 1-му разряду). В 1879-м году произведён в хорунжие.
Звания: в 1882-м переименован в подпоручики, в 1885-м произведён в поручики, через год – штабс-капитан, в 1890-м – капитан, в 1893-м – подполковник, в 1902-м присвоено звание полковника. Генерал-майора получил в 1909-м году (с увольнением в отставку и зачислением в ополчение Приморской области).
Должности: 1879-1882 – в частях Донской казачьей артиллерии, 1889-1909 – в инженерных частях Владивостокской крепости, 1902-1907 – штаб-офицер для особых поручений при окружном инженерном управлении Приамурского военного округа, с 1905-го – помощник начальника инженеров Владивостокской крепости, начальник 3-го отдела обороны крепости и председатель санитарно-исполнительной комиссии, 1907-1909 – член временного технического комитета при окружном инженерном управлении Приамурского военного округа.
В мае 1904-го года Иван Алексеевич Ющенков составил план обороны и сторожевого охранения сухопутной линии полуострова Муравьёва-Амурского. Уникальное военно-инженерное сооружение – Владивостокская крепость, начала строиться ещё до Русско-японской войны и была одной из мощнейших морских крепостей мира. Первый план линии обороны был разработан в 1899-м году под руководством военного инженера, профессора Николаевской инженерной академии и полковника К.И. Величко.
К 1904-му году в крепости насчитывалось около 50-ти береговых батарей, 16 фортов, десятки капониров и полукапониров. Все сооружения соединялись между собой специальными дорогами и туннельными ходами, снабжались электричеством и подземными кабелями связи. Крепость была идеально вписана в гористый рельеф местности полуострова. Во время строительства широко применялись подвесные канатные дороги, компрессоры, бетономешалки и другая техника, что позволило вести работы ударными, для того времени, темпами.
Вот что написал в приказе № 321 от 25-го мая 1904-го года комендант Владивостокской крепости, отмечая вклад Ивана Алексеевича в дело укрепления обороны Владивостока: «Своевременное представление этой работы, проверенной на местности целым рядом войсковых учений, произведённых летом 1903-го года под непосредственным руководством военного инженера полковника Ющенкова, а также и учениями настоящего года не оставляет сомнения в пользе его труда, а потому, принимая во внимание, что военный инженер полковник Ющенков, занимаясь успешно разработкой сложного вопроса, одновременно нёс и свои прямые обязанности по должности помощника Начальника инженеров крепости, я считаю служебным долгом выразить полковнику Ющенкову мою искреннюю благодарность за столь успешное выполнение чрезвычайно важной и полезной работы».
22-го февраля 1904-го года корабли японской эскадры под командованием адмирала Камимуры всё-таки обстреляли Владивосток со стороны Уссурийского залива, но ущерб от обстрела был минимальным. Да и начать настоящий штурм японцы так и не решились – цитадель была неприступной. После нескольких модернизаций крепость сохраняла свои стратегические качества вплоть до Великой Отечественной войны.
В 1909-м Иван Алексеевич вышел в отставку, но не ушёл на покой, а посвятил себя общественной деятельности – ведь с самого первого дня, приехав во Владивосток молодым инженером в 1889 году, он участвовал в жизни этого города – всего через несколько месяцев после прибытия его уже приняли действительным членом в Общество изучения Амурского края. Несколько раз избирался гласным городской Думы Владивостока. Был председателем городского самоуправления Приморской области, председателем строительно-технической и членом многих других комиссий.
С 1914-го по 1917-ый годы был городским головой Владивостока, его последним предреволюционным градоначальником... В 1917-м его на эту должность был выбран кандидат от блока Совета рабочих и солдатских депутатов и социалистических партий Алексей Агарёв – профессиональный революционер, член партии социал-демократов, переехавший в город из Америки незадолго до выборов.
Человек старой закалки, генерал Русской Императорской армии, Иван Алексеевич вряд ли мог смириться с развалом существующей государственной системы. В 1922-м году он эмигрировал в Австралию. В 1925-м году умер на своей ферме около Брисбена.
Ферма около Брисбена.... Да их тут в начале 20-х было столько, что с ног можно сбиться, устанавливая хотя бы её приблизительное месторасположение, и, соответственно, кладбище, где мог быть похоронен наш генерал. Да и город с тех пор значительно разросся. Многие кладбища были закрыты, как это произошло, например, с Паддингтонским – в 1911-м его превратили в парк. Часть могил, по выбору родственников, перенесли в другие места, «бесхозных» – перезахоронили в общей могиле в Тувонге – один памятник на всех. Да и парка там теперь тоже нет – на его месте находится стадион «Санкорп».
«Почти полгода мы искали Вас. Наверно, виной тому моя самонадеянность – думала, что всё смогу сделать сама и не хотела просить помощи. Но время шло, а мы ни на шаг не приблизились к цели. Нашли лишь только кое-какую информацию о Вашей дочери – Вере. Но и с её могилой не всё было ясно. Она похоронена в Тувонге, а на памятнике было написано имя и дата смерти совсем другой женщины...
Какое всё-таки счастье, что Бог посылает мне хороших и добрых людей на пути! Не так давно я наконец-то лично познакомилась с историком Еленой Говор. Она удивительно светлый и добрый человек. В ответ на просьбу помочь нам с поисками уже через пару дней она сообщила, что могила находится на кладбище в Даттон Парке и назвала номер участка. Самое смешное, что я была там несколько раз, когда искала русские захоронения!
В ближайший же выходной мы встретились с моей подругой в Даттон Парке и отправились прочёсывать указанный квадрат. Участок этот – один из самых запущенных, в этом месте кладбище спускается к реке, а наводнения в Брисбене случаются довольно часто. Поваленные могильные камни и разбитые кресты, явно кем-то скрученные таблички с памятников, развалившиеся или смытые водой бетонные ограждения. А очень часто – просто ямка в земле, заросшая травой...
Мы продвигались очень медленно, разгребая листья, оттирая почерневшие от времени буквы, иногда наощупь читая текст – ряд за рядом. И чем дальше – тем меньше оставалось надежды. Вот уже почти конец участка, где оставалось всего несколько могил. И отчаянье – неужели Вы там, в одном из этих, безымянных захоронений, где даже железных знаков-номерков уже не сыщешь?!
И вдруг крик моей подруги: «НАШЛА!!!... Я даже не смогла сразу подойти. Стояла рядом, всё-ещё не веря в происходящее. Но словно камень упал с души. Нашли! Обычный памятник, поросший лишайником, коих тут множество, на нём даже крест не высечен. Потемневшая перепачканная табличка, на которой с трудом можно было прочитать надпись «In lowing memory of John Yuschenkoff, died 1923, aged 64 years».
1923-ий? Но в некрологе же было написано: год смерти – 1925-ый. Неужели письмо с сообщением о кончине генерала шло до редакции так долго? Задавая параметры в поисковиках я всегда вводила именно эту дату. И как я могла забыть, что люди меняли имена на ангийские?! Конечно же – Джон! А, впрочем, так ли это важно теперь?
«Мы с друзьями провели субботник и в Даттоне – отмыли этот памятник и ещё несколько других: уральского казака Феодула Тимофеевича Мохначёва, есаула Донского казачьего войска Константина Алексеевича Данилова и штабс-капитана Бориса Александровича Веремеева.
Мастера Русского Клуба побывали на Вашей могиле и решили установить там православный крест. Кроме того, они отмоют и восстановят бетонное покрытие, что начало рассыпаться, а потом мы закажем новую табличку – на русском языке. А Веру мы тоже нашли. Она действительно похоронена в одной могиле с другой женщиной. Просто, почему-то это забыли указать на памятнике. Как, например, нет надписей о том, что вместе с казаками Землянушновым, Бобровым и Захаровым похоронены их жёны. Но мы и это скоро исправим. Я так же верю, что рано или поздно в Брисбене появится, пусть хотя бы мемориальная доска или поклонный камень, посвященный нашим солдатам и офицерам – воинам России, куда люди смогут принести цветы и помянуть Вас, вас всех, тихим, добрым словом...
Искренне ваша,
