В чем проявляется «загадочная русская душа»? Может, это когда ты родился далеко от России, а всегда думаешь о ней, как о родной матери? Может то, что в своих картинах и в вышивках ты изображаешь пейзажи и цветы родины твоих предков? А, может, не смотря на боль и потери, которые пришлось пережить на чужбине, ты 75 лет поёшь в церковном хоре и тем свято хранишь веру православную?
С семьёй Александра Петровича и Валентины Васильевны Сурковых я познакомилась в Брисбене. Часто видела их в церкви иконы Владимирской Божией Матери в Рокли, а вот познакомилась ближе с ними в их доме.
«Вот она-русская душа!» — думала я, войдя во двор дома. Из тысячи дворов самых разных убранств и интерьеров, я бы отличила этот двор от других и уверенно сказала бы: «здесь живут русские». Это был скорее не двор, а цветник с поющими райскими птицами. Птицы, увидев незнакомых людей, летали в волнении под двору из стороны в сторону, сообщая хозяевам о приходе незнакомцев. Успокоившись тем, что хозяева улыбаются гостям, летающие певуньи сели и запели на все голоса. Двор напоминал кустодиевскую беседку для чаепития в благоухании цветов. Из - под кустарников выглядывали весёлые керамические «обитатели». Все они были покрыты глазурью и раскрашены яркими красками. Вот улитка гигантского размера, а вот еще одна, но чуть поменьше. А под тем цветущим кустом затаился яркий червячок, явно не пытающийся спрятаться, а желающий удивить своей красно-розовой спинкой. Здесь же керамические лягушки, утки, гуси и много еще разных поделок.
— Валентина Васильевна, кто это у вас из-за кустов выглядывает? Кругом сказочные персонажи. А весёлые какие! Откуда это?
— Да, это мои друзья. Я их сама слепила из глины. У меня и в доме много глиняных поделок, которые я делаю своими руками. Так жить радостнее.
— Вы учились этому?
— Курсы окончила керамики. Душа все время просит что-то творить. Вышивать также люблю.
Мне показали изумительной работы - вышивки, керамическую посуду, сувениры — все сделано руками хозяйки. Во всем чувствовалась какая-то неутомимость, задор, энергия. Стол был накрыт тоже с художественным вкусом — все ландышах, начиная от тарелок, чайных чашек и, заканчивая салфетками с вышитыми ландышами.
— Вы так любите ландыши? Они ведь не растут в Австралии.
— Ландыши очень люблю. Это российский цветок. Просто душа русская, вот и тянет ко всему русскому.
— Вы родились в России?
— Нет, родилась я далеко от России и побывала там впервые, когда мне исполнилось 55 лет. Родители всегда помнили свою Родину и я, хотя в молодости и не видела Россию, ее очень любила. Россия живёт во мне!
Далее Валентина Васильевна (урождённая Красикова) рассказала мне о своей жизни.
Родилась она в 1940 году в Китае, на небольшой железнодорожной станции, недалеко от Харбина. Папа был родом из Тамбовской губернии и прибыл в Китай для службы на железной дороге. Мама была домохозяйкой, занималась воспитанием детей. Валентина помнит радостные дни детства в Китае, но помнит и горе, после которого семья не могла долго оправиться.
В 1945 году в Китае начались массовые аресты русских. Часто ночью к дому подъезжала машина и увозила кого-нибудь из членов семьи и, как правило, навсегда. Не обошло горе и семью родителей Вали; семью деда по маминой линии — Шпаковых; семью Сурковых — родителей будущего мужа и многие другие русские семьи.
В 1946 году убили папу Валентины, сожгли дотла дом, в котором жила семья Красиковых. Вера Николаевна с шестилетней дочкой Валей остались чудом живы. Спасло то, что Вера Николаевна в тот момент тяжело заболела и была вынуждена ехать в Харбин для лечения. Дочка очень просилась поехать с мамой, так они остались живы. Вернувшись из Харбина, они не нашли свой дом. Все сгорело в огне, не осталось ни документов, ни фотографий. С того момента в памяти маленькой Валентины остались голод и холод.
Потом наступили еще более сложные времена. Надо было срочно оставлять Китай и уезжать. Никто не знал, как правильно поступить: возвращаться ли в Россию, либо уезжать в неизвестную страну. От уехавших ранее в Россию поступали безрадостные вести. В 1957 году семье Красиковых удалось выехать из Китая и 1 октября они прибыли на пароходе в Брисбен. Вале только что исполнилось 17 лет. Английским языком не владела, средств к существованию не было. Без языка работу было найти не просто.
Валентине помогли русские устроиться рабочей на упаковочную фабрику. Оттуда случай привёл ее в частную медицинскую клинику, где она обучилась брать кровь для анализов. Работала Валентина в детском отделении с младенцами. У Валентины это получалось хорошо, поскольку она любила детей. Проработала Валентина в лаборатории 18 лет, пока частная медицинская клиника не закрылась. Валентина отличалась аккуратностью, заботой о пациентах и её порекомендовали для работы в госпиталь, где Валентина проработала еще 22 года.
Трудилась Валентина много, в свободное время еще и рукодельничала, а в выходные дни шли они с семьёй в церковь. Сначала в Брисбене ходили в Свято — Николаевский собор, потом была Свято-Серафимовская церковь, Благовещенская. Вот уже много лет Валентина является прихожанкой церкви иконы Владимирской Божией Матери в Рокли. В 2011 году на приходском собрании Валентина Васильевна была избрана старостой прихода, но по состоянию здоровья пришлось это хлопотливое дело оставить. Муж Валентины Васильевны, Александр Петрович многие годы пел в церковном хоре в этой же церкви.
Мы русские навсегда
Александр Петрович также родился в Китае, в 1926 году на станции Хайлин, в семье поручика Петра Кондратьевича Суркова и Антонины Семёновны. Еще в 1918 году попали Сурковы в Китай. По прибытию отец устроился работать на Китайскую Восточную железную дорогу. Антонина Семёновна была домохозяйкой. Были в жизни и радости и сложности. В 1945 году пришлось пережить страшную трагедию.
Александр Петрович вспоминает:
— Ночью из дома увезли папу на чёрной машине. Причину не объяснили. После ареста вестей от него не было. Уже через много лет мы узнали, что попал он на Соловки. Где сгинул, так никому до сего дня и неизвестно. Думаю, что причиной ареста было то, что папа был в прошлом поручиком, служил в Белой армии. Также забрали и папиного брата Николая, других наших друзей и родственников.
Тысячи русских, проживающих в Китае, объявили врагами народа. Я учился в то время в Харбинском университете. Очень хотелось выучиться на инженера, но пришлось бросить университет и начать работать. Вскоре, ночью к нашему дому снова подъехала чёрная машина и меня, как и папу, забрали. Вместе со мной в ту ночь арестовали Шпакова Виктора Николаевича (дядю Валентины), Георгия Иноземцева, Даниила Ефимова и еще несколько человек. Увезли нас в Россию, на станцию Гродеково Дальневосточной железной дороги, потом отправили в Никольск-Уссурийский (Ворошилов). Так я оказался в лагере. Потом нас снова куда-то везли. Куда? — даже и не могу сказать. Однажды, рано утром нас опять вызвали и посадили в машину. Из нашей группы, которую вывезли из Китая, нас уже осталось пять человек. Мы думали, что больше никогда не увидим родных, но оказалось, что везли нас в Манчжурию. Привезли на угольные копи и взяли подписку, чтобы никому не рассказывали, о том, что мы находились в лагере. Там, в угольных шахтах, нас и оставили работать. Я был тогда еще совсем юным и работал в шахте практикантом…
Видя, как не просто даются воспоминания, я стала задавать вопросы о жизни в Австралии.
— Александр Петрович, когда вы попали в Австралию?
— В Австралию я приехал в 1957 году. На пять лет раньше нашей семьи уехали в Австралию наши родственники — Заболотные. Они и помогли нам перебраться сюда, дав гарантии правительству, что помогут нам жильём на время поиска работы. Семья Заболотных приехала по ходатайству их родственников по фамилии Коломеец, которые обосновались в Австралии еще раньше. Так друг другу все и помогали.
— Чем вы занимались здесь?
— Все чем я занимался в Австралии — перечислять надо очень долго! Английского языка я не знал и готов был взяться за любую работу. Работал сначала в Новом Южном Уэллсе на строительстве подземных тоннелей, которые копали для строительства гидроэлектростанции. Работа была очень тяжёлая — целый день под палящим солнцем. Каждое утро направляли нас на разные участки: кто-то рыл тоннели, кто-то укладывал трубы. Незнание языка — это была самая большая проблема. Позднее я попал на ремонт покрышек для грузовых траков. Там меня оставили работать надолго. Каких только не было работ! И все тяжёлые…. Потом уехал в Брисбен и устроился работать на фабрику электрических изделий в Рокли. Проработал сварщиком в течение 32 лет. Уже будучи в пенсионном возрасте, не мог сидеть без работы, еще несколько лет помогал переходить детям на пешеходных переходах у школ. Какую бы работу не выполнял, в воскресные дни всегда приходил в церковь и пел в хоре.
— Александр Петрович, а как вы начали петь?
— Еще в Китае начал петь в церкви, когда мне было 13 лет. О пении я тогда и не думал. В один из вечеров с друзьями мы так распелись на улице. Не пели, а горланили во все горло. Подходит к нам Александр Иванович Батаков — шахтёр с угольной копи. Сам он тогда кроме шахтёрских работ регентом в церкви был. Смотрит на меня и говорит: «А вот ты, чтобы в воскресенье пришёл в церковь на клирос». Не ослушался я его. Регент меня в хор поставил. В хоре один казак был — здоровый такой — Василий Рыков. Он поставил меня впереди себя и сказал: «Пой, чтобы я слышал». Я и запел. Так 75 лет и пою.
— В каких храмах вам пришлось петь?
— В Китае пел в храмах: Нечаянная Радость, в Александровском, в Благовещенском, в Софийском храме. В алтаре прислуживал. Став постарше, устроился в Харбине работать продавцом в русский магазин Чурина. Там приходилось много работать, иногда без выходных. По приезду в Брисбен сразу пришёл в хор Свято-Николаевского собора. Регентом в соборе был тогда Михаил Николаевич Троицкий. Строгий регент, но взял меня сразу. Потом хор возглавляла Софья Семёновна Троицкая. Когда Троицкие перешли в Благовещенскую церковь, я ушёл с ними. После кончины отца Григория Малышева — настоятеля Благовещенской церкви, пел я в Серафимовской церкви. А в 1991 году перешёл во Владимирскую церковь в Рокли, где пою около 25-ти лет. В общем жизнь прошла в труде и в храме.
— Я слышала, что вы видели последнего китайского императора Айсин Гиоро Пу И из династии Цин. Так ли это? Его при японцах в 1932 году провозгласили императором Маньчжоу-Го. В августе 1945 года он был взят в плен советскими войсками и содержался более шести лет в лагере для военнопленных под Хабаровском. Расскажите, при каких обстоятельствах произошла ваша встреча.
— В 1934 году император прибыл в Харбин. Мне тогда было восемь лет. Учащихся со всех школ вывели на улицы и поставили вдоль дорог, по которым должен был проехать кортеж императора. Наш класс был построен на центральной площади, где кортеж должен был остановиться для провозглашения речи императором. Мы надеялись увидеть Пу И, но не тут-то было. Всех нас выстроили спиной к улице, то есть спиной к императору. Почему так сделали, я так и не понял. Мы все кланялись императору, а получалось, что кланялись не в его сторону, а от него. Я так горел желанием разглядеть императора, что при поклонах, старался наклониться как можно ниже и смотрел на него из-под ног. Так что, я видел китайского императора вниз головой, но все же разглядел его… (Смеётся).
— Вы были с Валентиной Васильевной в России. Какое впечатление у вас осталось от встречи с родиной ваших родителей?
— Да, мы ездили в Россию в 1995 году и в 2006 году. Это чувство невозможно сравнить ни с чем! Мы побывали в Москве, в Санкт Петербурге. Во время поездок встретились с родственниками из Белоруссии и Казахстана. Судьба всех нас раскидала по миру. Мы с Валентиной многие годы жили мечтой побывать в России, которую так любили наши родители и научили любить нас. Где бы мы не жили и, что бы мы не пережили, мы русские навсегда.
Фото автора и из архива семьи Сурковых.
Беседу вела
