Неожиданность полёта мыслей непостижима. Одного взгляда на связку красных коралловых бус в лавке древностей австралийского городка Бэйтмэнс Бэй было достаточно, чтобы я переместился в Среднюю Азию 1962-го года.
Целинные колхозы Акмолинской области (Казахстан) вырастили небывалый урожай пшеницы. Наш Таджикский сельхозинститут едет туда на помощь. На вокзале играет духовой оркестр. Студентов провожают родные и друзья. Моя группа на дальнем конце перрона, где литавры и трубы не слышны. У нас своя музыка — гитара в руках Лёшки, второкурсника. Моя сестрёнка, раскачиваясь в такт аккордов, громко поёт: «Привези, привези мне коралловые бусы, мне коралловые бусы из-за моря привези…»
В акмолинском колхозе «Комсомол» нас ждут с таким же нетерпением, как и поступления новых самоходных хлебоуборочных машин. Мы прибыли раньше. Поэтому будем работать на старых прицепных комбайнах. Я, как третьекурсник, назначен комбайнёром, Лёшка — моим помощником. В команде также: местный тракторист Мишка Кожухарь с чёрной повязкой на глазу и копнильщик Сёмка Фишман, школьник из Ленинграда, удравший из дома «на целину» до конца летних каникул.
С раннего утра погода и настроение солнечные. Трактор с одноглазым водителем тянет комбайн по удивительно ровной линии. Подо мной качается мостик. Я крепко держу двумя руками штурвал. Мой корабль плывёт по рыжему морю. Мотовило подбивает стебли, жатка срезает их и заглатывает. Лёшка прислушивается к шуму в молотилке, к шелесту зерна, скользящего по стенкам бункера и оттуда широкой струёй текущего в кузов самосвала. Сзади тянется решётчатый копнитель, где Сёмка с натянутой на голову майкой, чтобы не задохнуться от пыли и соломы, периодически открывает дверцу, вываливая на поле готовую копну. Я смотрю вдаль, где золотая нива сливается с небом, где исчезают самосвалы, гружённые нашим зерном. Там, за горизонтом, это зерно превратится в хлеб на полках магазинов. Какой урожай!
На полевой стан съезжаются бригады на обед. Деревянные столы с горками хлеба по центру. Пока доваривается шурпа, общительный Лёшка обходит всех, знакомится с местными, подходит к хромому завхозу, что-то выясняет, возвращается, садится между мной и трактористом.
— Кожухарь, — спрашивает он, — почему девки у вас — просто заглядение, красавицы, как на подбор, а мужики какие-то косые, хромые, горбатые?
Мишкин глаз безобидно улыбается.
— Представь, — отвечает он, — стал трактор посреди поля: полетела гусеница. Нужно запрессовать новый палец*. Передвижку с прессом не дождёшься. Вот и вручаешь кувалду с длинной ручкой такому… ухарю, как ты, а сам наставляешь рукой этот самый палец в звено. Ухарь размахивается изо всех сил и... хрясь!..
— Ой! — вскрикивает Сёмка, закрывая лицо руками.
— От удара летят брызги железных стружек, и каждая норовит не в бровь, а в глаз...
К счастью, в то лето на нашем поле не произошло ни одного увечья. Новые машины так и не пришли, но старые — не подвели. К сентябрю вся пшеница была собрана.
В день отъезда домой в конторе колхоза производили расчёт. Наш участок был самым дальним, да я ещё задержался у комбайна, как капитан, прощаясь с боевым кораблём, и прибыл в кассу последним.
Остались одни рубли, — извинилась кассирша, выкладывая на стойку кучу денег.
Для получки пришлось освободить чемодан; рублей оказалось так много, что закрыть его можно было только с помощью коленки. Так я и ехал домой четверо суток с чемоданом, полным денег, да ещё с пересадками в Алма-Ате и Ташкенте.
— Это, мама, тебе, — сказал я, поставив перед ней чемодан. Крышка откинулась, посыпались мятые светло-коричневые рубли.
— Что это? — мама всплеснула руками.
— Казахская пшеница! — засмеялся я.
— А это тебе, — я вытащил из кармана и повесил на шею сестры ожерелье из ярко-красных коралловых бус. Щёки её моментально заалели. Ох, эти женщины! У них всегда всё должно быть в тон!..
Декан факультета потребовал отчёта об уборке хлеба, как о производственной практике. Я представил этот очерк. На разборе декан заявил, что мой технический отчёт никуда не годится, его впору посылать только в газету «Комсомолец Таджикистана», но он оставит работу на кафедре, как иллюстрацию того, что получается, когда пренебрегают техникой безопасности в сельском хозяйстве.
Яков СМАГАРИНСКИЙ
