Имя Галины Сергеевны Усовой знакомо читателям австралийской литературы, особенно тем, кто читает английскую и австралийскую литературу по-русски.
Ведь именно в её переводах выходили в России многие австралийские авторы: в сборнике «Стихи поэтов Австралии» (Москва: Худлит, 1967), сборнике австралийских народных песен «Берег Юмереллы» (Ленинград: Лениздат, 1989), в книге «Свегмен» (Санкт-Петербург, ДЕАН, 2004).
Галина Сергеевна Усова родилась в 1931 году в Ленинграде и живёт там всю жизнь, за исключением годов эвакуации и нескольких лет после университета, когда она работала учительницей в Карелии. Вернувшись в 1956 году в Ленинград, она стала посещать семинар молодых переводчиков английской поэзии, которым руководила Татьяна Григорьевна Гнедич. Эти занятия и сама личность замечательного переводчика сформировали литературный стиль Галины Усовой. Много лет спустя Галина напишет о ней книгу «И Байрона в соавторы возьму»; отдавая долг человеку, воспитавшему её как литератора.
А в 1957 году случилось событие, определившее творческий путь Галины Усовой. Работая в Государственной публичной библиотеке Ленинграда, она увидела среди новых поступлений небольшую книжку стихов австралийского классика Генри Лоусона.
Галина открыла книгу и вот уже пятьдесят лет не закрывает её! Она читает и переводит, даря всем русскоязычным читателям мир австралийской поэзии. Всю романтическую оттепель, глухие восьмидесятые, бурные девяностые она переводила и публиковала стихи, став самым внимательным читателем, самым чтимым переводчиком австралийской поэзии в России. Эта любовь только растёт, и по сей день Галина Сергеевна добавляет и добавляет к ней новые строки знаменитых и неизвестных австралийских поэтов девятнадцатого века, двадцатого, современных авторов.
Её переводы издавались десятки раз в литературных журналах, сборниках, в официальных издательствах и самиздате. Не только австралийской литературы: она переводила стихи и прозу Дж. Р. Толкиена, Р. Киплинга, Дж. Г. Байрона, Томаса Мура, Роберта Браунинга, Джона Китса, английские и шотландские народные баллады. Выходили и её собственные тексты: «Первые шаги» (Петрозаводск, 1961), «Будешь помнить одно моё имя» (Ленинград: Лениздат, 1982), «Литейный мост» (СПб., 1991), «Глокая куздра» (СПб.: Четверг, 1997) и другие.
Как же так получилось, что в феврале этого года русский интернет заговорил о «бабушке-поэте» Галине Усовой, которая каждый день стоит у станции метро «Политехническая» и продаёт книги своих стихов и книги зарубежных авторов в своих переводах? Как получилось в современной России, что человек, всю жизнь работавший со словом, член Союза писателей, Союза переводчиков, в восемьдесят лет оказывается на ступеньках метро с несколькими экземплярами книг в руках?
В интернет-сообщении призывали помочь ей, купить книгу по стоимости двух бутылок пива, а поэт сможет заплатить за коммунальные услуги и сядет писать новые отличные стихи, а не будет думать о том, как купить хлеб.
По счастью, это сообщение прочитали многие люди, воспринявшие историю Галины Сергеевны близко к сердцу, и на станцию метро «Политехническая» потянулась «народная тропа». Люди приезжают специально, чтобы встретиться с Галиной Сергеевной, купить у неё книжку, и Галина Сергеевна уверяет, что она издалека может отличить такого человека: «У них светлый взгляд», — уверяет она. И радуется, что мнение о пренебрежении книгой оказывается ошибочным: люди хотят читать, хотят покупать книги.
А Галина Усова продолжает писать, переводить и издавать свои работы. Может быть, у безымянных австралийских бушрейнджеров и стригалей научилась она стойкости. Поблагодарим её за десятилетия труда, принёсшего нам так много замечательных переводов, и пожелаем новых свершений, с которыми мы еще познакомимся!
Стихи Галины Усовой
Я из прошлого века,
Я пока на плаву.
Я не труп, не калека,
Я еще поживу.
Нас держала держава,
Был кулак так жесток.
Как мы выжили, право,
Ей платя свой оброк!
Мимо пули и плети
Просвистели из тьмы.
К перекрестку столетий
Вышли — вот они, мы.
И не канем мы в Лету,
Пусть наш жребий суров.
Мы несем эстафету,
Мы — связные веков!
Австралия — страна наоборот
Она располагается под нами.
Там, очевидно, ходят вверх ногами,
Там наизнанку вывернутый год.
Там расцветают в октябре сады,
Там в январе, а не в июле лето,
Там протекают реки без воды
(Они в пустыне пропадают где-то).
Там в зарослях следы бескрылых птиц,
Там кошкам в пищу достаются змеи,
Рождаются зверята из яиц,
И там собаки лаять не умеют.
Деревья сами лезут из коры,
Там кролики страшней, чем наводненье,
Спасает юг от северной жары,
Столица не имеет населенья.
Австралия — страна наоборот.
Переводы австралийских баллад
Генри Лоусон
Как он рисковал
Кто больше из них этой встрече рад?
И Мэй подарила бушрейнджеру взгляд.
«Зачем ты пришёл? Ты безумец, мой Джек:
Солдаты тебя не нашли бы вовек!»
Тряхнул он упрямой своей головой:
«Рискну поплясать я сегодня с тобой!»
В тот вечер явились все парни на бал:
Ведь каждый из них Джека с юности знал.
От яростных взглядов окрестных парней
Его защищала любовь крошки Мэй.
И вечер промчался, короткий, как сон,
Весь вечер рискнул танцевать с нею он.
Но в полночь посыпали все из дверей:
Послышался издали топот коней.
Бен Дагган, погонщик, скакал по холмам,
Всё ближе и ближе, несётся он к нам.
Он спрыгнул с коня и бегом побежал.
«Солдаты в лощине! Скорей!» — он кричал.
Вот конный отряд показался вдали.
«Джек Дин, торопись, чтобы тебя не нашли!»
Мэй руки в волненьи прижала к груди:
«Мы здесь их задержим, а ты уходи!»
В момент поцелуй с её губ он сорвал,
Вскочил на коня и к кустам поскакал.
К воротам стремительно бросилась Мэй
Под топот и ржанье горячих коней
И вскрикнула громче, чтоб крик заглушил
У мостика скрип деревянных перил.
И конь поскакал неизвестной тропой,
И кто-то во тьме рисковал головой.
Жандармы кричали: «Сдавайся, Джек Дин!
Тебе не спастись, против нас ты один!»
И снова копыта зацокали вдруг,
Ружейных прикладов послышался стук,
Пронзительный крик — и глухая возня, —
И вот рисковавший свалился с коня.
Над ним наклонился сержант молодой:
«Джек Дин, ты бесславно погиб, Бог с тобой!»
Но Джек повернулся с улыбкою к Мэй,
В глаза на прощание глянул он ей:
«Скорей… поцелуй меня… —
он прошептал, —
Скорей… ведь не зря же я так рисковал!»
Песня о Нэде Келли
Нэд Келли был в бедной хибаре рождён,
Он с детства боролся с нуждой.
Он знался с ворами с мальчишеских лет
И с ними пошёл на разбой.
В Гленроване как-то гуляли они,
Кто пил, кто плясал, а кто пел.
Но вдруг окружила полиция дом —
Нэд Келли спастись не успел.
Кто храбрым героем считает его,
Кто думает — был он бандит.
Но тот, кто на краденом едет коне,
Навряд ли до цели домчит.
Когда я на цены в витринах смотрю
И снова ругаю наш век,
Мне в эти минуты сдаётся, что Нэд —
Совсем неплохой человек.
На берегу реки
Не стану жаловаться я
На всё, что перенёс.
О прошлом знаю я один,
Да мой лохматый пёс.
Мы исходили столько мест
И вдоль, и поперёк!
Вот говорить не может он, -
А если бы и мог?
Сидим мы у костра вдвоём
При ярком свете звёзд.
И наши мысли знаю я,
Да мой лохматый пёс.
Съедим лепёшку из муки,
Баранины кусок...
Вот говорить не может он, -
А если бы и мог?
Я покурю, он помолчит,
Подняв свой чуткий нос.
А если пьяным я напьюсь, -
Не сердится мой пёс.
Доволен жизнью он вполне,
Когда не пуст мешок.
Вот говорить не может он, -
А если бы и мог?
