К 200-летию контактов России и Вануату
«Жил отважный капитан, он объездил много стран и не раз он бороздил океан...» — слова этой милой песенки по-праву можно отнести к выдающемуся русскому человеку, вице-адмиралу, писателю, Василию Михайловичу Головнину, совершившему за свою жизнь много дальних плаваний и, в том числе, два кругосветных.Первые кругосветные плавания русских связаны с громадным расширением России на Тихом океане. Во второй половине XVIII века Колымский край, Охотское побережье, Чукотка и Камчатка вошли в состав Российской империи. Это обстоятельство вызвало посылку морских экспедиций из Санкт-Петербурга в Тихий океан.
Волею чрезвычайных обстоятельств, шлюп «Диана» под командованием В. М. Головнина, в 1809 году направлявшийся на Камчатку оказался у восточных берегов Австралии и неделю провел в бухте Резолюшен, на небольшом вулканическом острове Танна, входящем теперь в состав Республики Вануату.
В этом году 25 июля исполняется 200 лет со дня этого события и инициативная группа наших соотечественников из России, Вануату и Австралии задумала создать памятник вице-адмиралу В. М. Головнину и установить его в столице Вануату, Порт Вила, в день юбилея.
Предлагаемый материал рассказывает об этом замечательном русском флотоводце, о посещении «Дианой» острова Танна и о будущем памятнике.
Василий Михайлович Головнин родился 8 апреля 1776 г. в родовом имении в Рязанской губернии. В десять лет остался сиротой и был определен родными в морской корпус. Это заведение было тогда в скверном состоянии — о воспитанниках заботились плохо, а дисциплина поддерживалась розгами. Все в корпусе казалось маленькому Васе жутким и он ушел в себя — любимым, единственным, развлечением стали учеба и книги. Такая жизнь выработала из умного от природы мальчика человека с твердым, самостоятельным характером, но одновременно сдела его замкнутым и малообщительным. Уже в юности он отличался точной исполнительностью, изумительной энергией, быстротой соображения, присутствием духа и отвагою. В четырнадцать Головнин стал гардемарином, участвовал в боях со шведским флотом и за выдающуюся храбрость получил медаль. Шестнадцати лет окончил корпус вторым по успеваемости и должен был быть выпущенным в мичманы. Однако вследствие молодости выпуск был отложен на год и Головнин посвятил его книгам — читал о морских походах, великих географических открытиях, запросто выучил английский и французский языки.
После выпуска в 1793 году Головнин постоянно находился в плаваниях. В 1802 г. в числе лучших моряков отправился на практику в Англию. Там он усердно занимался высшими морскими науками, отказывая себе во многом, чтобы брать уроки у знаменитых профессоров, посещал верфи, адмиралтейства, доки. Получив обширные теоретические знания военно-морского дела, он поступил в британский военный флот и прослужил на нем три года, плавая под начальством Корнвалиса, Нельсона и Коллингвуда. Несколько раз Головнин участвовал в морских сражениях англичан с французами. По истечении срока практики Головнин просил разрешения остаться за границей еще на год и провел его в Вест-Индии.
В Россию он вернулся весною 1806 года, представив морскому министру П. В. Чичагову обстоятельную записку о сравнительном состоянии русского и английского флотов. Он также составил, по английскому образцу, военно-морские сигналы, которыми русский флот пользовался 25 лет. Летом 1806 г. Головнин был назначен командиром нового военного шлюпа «Диана», который отправлялся в северную часть Тихого океана для открытия новых земель, научных исследований, доставки грузов Сибирской военной флотилии на Камчатке и русским колониям в Америке. Почти год Головнин готовил корабль к дальнему походу и наконец 25 июля 1807 года он покинул родной Кроштадт. 20 декабря «Диана» благополучно пересекла экватор и направилась к мысу Горн. Там ее до сих пор успешное плавание закончилось — в течении двух недель шлюп так истрепали шторма, что Головнин принимает решение вернуться в Атлантику, починить корабль у англичан на мысе Доброй Надежды, а затем идти на Камчатку через Индийский океан, с юга огибая Австралию.
Маршрут шлюпа «Диана» под командованием В. М. ГоловнинаНо Добрая Надежда обернулась бедой — при заходе в Саймонс-бэй, «Диана» была задержана. Оказалось, что с момента ее отплытия из Санкт-Петербурга между Англией и Россией началась война. Начальник английской эскадры заявил Головнину, что поскольку пропуск ему был выдан еще до объявления войны, он не действителен и «Диана» останется в колонии до получения указаний Лондона.
Почти год корабль и команда томились в плену, а их капитан вынашивал план побега — при благоприятном ветре тайком уйти из Саймонс-бэя. Затея эта была исключительно смелая. Долго не представлялось подходящего случая. И все же 16 мая 1809 года им повезло — задул крепкий шквалистый ветер с дождем, большинство английских судов не были готовы идти в море, и «Диана», обрубив канаты, понеслась к выходу из бухты. «Миновав все суда, — писал Головнин, — мы начали поднимать и привязывать паруса. Офицеры, гардемарины, унтер-офицеры и рядовые работали как один человек. В 10 час. вечера мы были в открытом океане. Арест наш на мысе Доброй Надежды продолжался год и 25 дней».
Под снегом, градом и дождем, гонимый свежими, часто попутными ветрами, встречая лишь птиц, китов и стада морских свиней, Головнин почти полтора месяца упорно вел «Диану» на восток. И вот наконец утром 25 июля, уже обогнув Австралию и выйдя в Тихий океан, на «Диане» увидели остров Анейтьюм (Анатом), самый южный из Новых Гебрид, а к вечеру судно бросило якорь у другого острова этого архипелага — Танны, в бухте Резолюшен.
Остров был необычайно красив: пологие берега залива окаймлялись горами, поросшими тропическим лесом и упирались в высокую остроконечную гору, из вершины которой выходил черный густой дым. Временами слышался глухой гул, похожий на отдаленные пушечные выстрелы, а ночью из жерла вулкана поднимался сноп пламени, освещавший залив с его зеркальными водами и дремлющий остров. Путешественники радовались этому очаровательному пристанищу. Роскошная тропическая природа манила их на берег. Острова никем после Кука не посещались, и «Диана» была первым судном, случайно зашедшим сюда.
Множество жителей толпилось на берегу залива, черные и нагие, они были вооружены копьями, дубинами, стрелами и луками. Некоторые махали зелеными ветками в знак дружественной встречи. Едва «Диана» бросила якорь, как от берега отделилось несколько небольших лодок, на которых помещалось не более 4 — 6 человек. Они окружили шлюп и махали зелеными ветками, но взойти на шлюп без приглашения не отваживались.
Головнин приказал спустить на воду гребные суда для обследования берега. Как только он отвалил от шлюпа, вся флотилия островитян последовала за ним. К нему приблизилась лодка со старшиной дикарей. Головнин пригласил старшину к себе. Перескочив в шлюпку, он уселся радом с Головниным, объяснил, что его зовут Гунама, и предложил свои услуги. Головнин пользуясь собранным Куком небольшим словарем, объявил Гунаме, что ему нужны вода, дрова, кокосы, бананы, хлебные плоды, свиньи и пр., и чтобы побудить его к скорейшему, исполнению требований, подарил ему ножик, ножницы и бисер и обещал дать еще больше вещей, если он все исполнит.
Жители толпами стекались к берегу. Одни несли плоды и променивали их на гвозди, ножи, топоры и другие предметы, другие помогали матросам таскать дрова и бочонки с водою к берегу и, получая за это по две бисеринки, работали с необыкновенным усердием.
Гунама был очень разговорчив, говорил безумолку и до того разохотился, что просил Головнина уступить ему китель со светлыми пуговицами. Головнин дорожил им, тем более что достать на Камчатке подобной одежды было невозможно, и отказал Гунаме; но, желая угодить своему дикому приятелю, приказал портному, возвратясь на шлюп, взять больничный халат, обшить его разноцветными лентами, чтобы было побольше пестроты, нашить несколько рядов медных пуговиц; вместо шапки Головнин сделал картонную коробку, обмотал ее кусками разноцветной материи вроде чалмы, надел ее и халат на себя, опоясался куском красной флажной материи и в таком экзотическом наряде поехал к Гунаме. Гунама, завидя своего приятеля в такой великолепной одежде, не утерпел и кричал восторженно: «Эвау! эвау!», забыв и о шлюпке и о кителе, и не сводя глаз с богатого, по его понятиям, наряда, принялся неотвязчиво просить Головнина об уступке ему сокровища. Долго Головнин не соглашался на его просьбы, объясняя, что очень ценит его, наконец, делая вид, что очень жалеет с ним расстаться, отдал халат. Обрадованный Гунама поднес Головнину живого поросенка и, надев тотчас же халат и чалму, защеголял перед толпой земляков, исступленно кричавших: «Эвау! эвау!»
Меновая торговля шла весьма бойко. За четыре дня пребывания у острова удалось выменять 1088 штук орехов, 232 фунта корня яма, 136 фунтов сахарного тростника, фиг, платанов и хлебного плода, но свиней достать не удалось.
На третий день были пополнены запасы дров и воды. Команда вымыла белье и высушила его на солнце. На четвертый и последний день пребывания «Дианы» у острова Танны в ясную и теплую погоду Головнин распорядился просушить сигнальные флаги. Едва «Диана» подняла красивыми гирляндами разноцветные флаги между мачт и реев, как среди толпившихся на берегу и вокруг шлюпа дикарей начались нескончаемые крики: «Эвау! эвау!» Сам Гунама не утерпел и приехал к Головнину со старшим сыном, за ним и недоверчивые до того времени к русским дикари полезли на шлюп и загромоздили верхнюю палубу. Это было первое их посещение. Восторженное «эвау!» не сходило с уст.
Гунама с особенным любопытством осматривал медные пушки и голосом подражал выстрелам, что убедило наших моряков в знакомстве островитян со времен Кука со смертоносным их действием, хотя Головнин и не видел ни одной вещи, оставленной на острове этим мореплавателем. Видимо, дикари припрятали их со всеми своими сокровищами из боязни, чтобы их не отняли. Более всего тешили дикарей зеркала. Видя себя в первый раз в натуральном виде, они не верили очевидности и заглядывали за зеркало удостовериться, не сидит ли позади подобный им человек. Головнин роздал в этот день много небольших зеркалец, и одаренные ими туземцы прыгали от восторга. Другой вызвавший особенное удивление предмет был судовой колокол, в который бьют склянки. Они звонили в него безумолку, перебивая друг друга, и тешились под его звуки. Никто не препятствовал этой невинной забаве. Желая еще более разнообразить пребывание своих гостей на шлюпе, заметив, что многие из них украшали свое темнокоричневое тело охрой и белилами, Головнин попробовал разрисовать одного из дикарей более яркими цветами; развел водяные краски и испестрил его красными, синими, желтыми и зелеными узорами. Едва дикарь вышел из каюты на палубу, громкое «эвау!» раздалось среди изумленных товарищей.
Эффект был поразителен, на лицах простодушных детей природы выражались и восторг и зависть. Вся толпа осадила Головнина, изъявляя желание иметь подобное же украшение. Головнин призвал судовых маляров, приказал им вынести на палубу масляные краски, и все гости были размалеваны доморощенными корабельными живописцами, которые подконец утомились и поручали работу любому матросу, желавшему попытать свои силы в этом искусстве.
Более ведра масляных красок было израсходовано на разрисовку гостей, зато восторг дикарей был поразителен. Они смотрелись в зеркальца, тыкали друг в друга пальцами, плясали, обнимались с матросами, терлись с ними носами в знак приязни и щедро сыпали кокосы импровизированным художникам. Одним словом, праздник островитян был в то же время весельем и развлечением для команды и послужил на долгое время приятным предметом разговоров за продолжительный переход до Камчатки. Пока шла размалевка, Головнин пригласил Гунаму с сыном и некоторых почетных островитян обедать. Гунаму едва уговорили сесть на стул по-европейски; ему и свите его хотелось непременно угощаться на полу. Водка, вино и наши кушанья им не понравились, они ели только жареную рыбу, и то немного, показывали на животы и, потирая их, повторяли: «Табурассиси!», т.е. что они очень полны.
Приближался вечер, а с ним и время расставания.
Размалеванные гости удалились восвояси, а Гунаму Головнин сам проводил на берег, объявив, что завтра рано утром он должен с ним расстаться. Гунама, видимо, опечалился, понурил голову, у него показались слезы… На следующий день уже с 6 часов утра «Диану» уже окружили лодки с туземцами; сам Гунама приехал на проводы и привез тяжеловесный корень яма. На шлюпе в это время ставили паруса и поднимали якорь. Едва отделился он от дна залива, как «Диана», повинуясь легкому береговому ветру, двинулась в путь, сопровождаемая плачем и завыванием добродушных островитян, между которыми беспрестанно повторялось имя «Дианы», сопровождаемое протяжными звуками «а!-а!-а!»...
Описывая жителей острова Танны, Головнин замечает, что они при среднем росте статны, больше худощавы, ловки, проворны и отлично владеют своим оружием, из которого более всего дорожат дубинкою. Цвет кожи у них темнокоричневый, нос приплюснут, губы толстые, большой рот украшен крепкими белыми зубами, способными разгрызать кокосовый орех. Волосы, преимущественно черные жесткие, закручены в мелкие пряди, торчком расходящиеся на голове. Черные глаза выразительны и в большинстве добродушны. Женщины менее статны и красивы и, повидимому, в угнетении у мужчин, исполняют все тяжелые работы; даже дети относятся к ним грубо и презрительно.
Тропический климат не требует одежды, и оба пола носят лишь нечто вроде фартуков и юбок из кокосовых листьев, от пояса до колен. Головные украшения из перьев носят только начальники; к общим украшениям принадлежат известковые палочки толщиною в палец, серьги в ушах и ноздрях, кольца из черепахи на руках и ногах; верхом щегольства считается размалевка лица и тела охрой и мелом, разведенными на кокосовом масле.
Головнин не утверждает, что жители острова Танны принадлежат к людоедам, но упоминает об одном случае: когда он хотел пройти далее селения, подведомственного Гунаме, он остановил его и показал знаком, что там могут Головнина убить и съесть.
30 июля «Диана» покинула Новые Гебриды. Путь до Камчатки был продолжителен, но вполне благополучен — запасы кокосов и других плодов с острова Танна послужили на долгое время прекрасным подспорьем питания команды и офицеров. С этого времени провизия расходовалась уже в полном количестве и только испортившаяся вода напоминала о неудобствах продолжительного плавания и усиливала желание кончить его скорее. Утром 25 сентября 1809 года корабль наконец бросил якорь в Петропавловске.
Это путешествие В.М. Головнин описал в книге «Путешествие русского военного шлюпа «Диана» в 1807, 1808 и 1809 гг.», которая была опубликована в 1819 году и немедленно стала популярной.
Две последующие зимы В.М. Головнин провел на Камчатке, а в мае 1811 года повел «Диану» на Курильские острова для проведения там картографической съемки. На острове Кунашир, куда капитан с сопровождавшими высадились для пополнения продовольствия, они были захвачены. В японском плену Головнин провел больше двух лет, пытался бежать, вел дневник, который в последствии был напечатан. Эта книга — «В плену у японцев» стала бестселером и была переведена на многие европейские языки...
Позже Головнин совершил еще одно плавание от Крондштата до Камчатки — на шлюпе «Камчатка» он побывал на Командорских, Алеутских, Сандвичевых и Филиппинских островах. Этим путешествием закончилась его деятельность на море. В 1821 году капитан-командор Головнин был назначен помощником директора Морского корпуса. В 1823 году стал генерал-интендантом русского флота — за время его управления интендантством Россия построила 26 линейных кораблей, 21 фрегат, 10 пароходов и 147 легких судов от шлюпа до перевозного бота. В 1830 году Головнина произвели в вице-адмиралы, а на следующий год 30 июня он умер от эпидемии холеры, всего 55 лет отроду, полный сил и энергии.
Кроме своих службных обязанностей, Головнин был еще членом различных обществ и почетным членом Харьковского университета. Его именем названы — мыс на юго-западном берегу бывшей Русской Америки, пролив между Курильскими островами Райкоку (Райкокэ) и Матау (Мацува), а также гора на Новой Земле. Его книги — «Записки В. М. Головнина», «Путешествие русского военного шлюпа «Диана» в 1807, 1808 и 1809 гг.», «Путешествие вокруг света военного шлюпа «Камчатка» в 1817, 1818 и 1819 гг.», «Записки мичмана Мореходова», «В плену у японцев» читать интересно и сейчас.
***
Николай Николаевич Мишутушкин, потомок терских казаков, художник и коллекционер, нашел свою судьбу на Вануату… Он родился в 1929 году во Франции, но волею судьбы в 1957 году попал в Океанию. Вместе со своим учеником и сподвижником, полинезийским художником-примитивистом Алоисом Пилиоко, они уже много лет собирают и сохраняют предметы искусства народов Океании.
В сентябре 2008 года Фонд «Мишутушкин — Пилиоко» обратился в посольство России в Австралии с инициативой отметить в июле 2009 года 200-летие первого контакта между Вануату и Россией. Примерно тогда же возникла идея создать памятник вице-адмиралу В.М. Головнину и торжественно открыть его на Вануату 25 июля 2009 года в день юбилея.Время шло и в январе 2009 года Фонд «Мишутушкин — Пилиоко» вместе с доктором исторических наук Татьяной Таболиной, фото-кореспондентом Александром Кулешовым и Мариной Поллард решили, что продолжая контактировать с официальными структурами, нужно найти скульптора и начать делать памятник.
Выбор пал на Николая Александровича Селиванова, народного художника РФ, автора известых скульптурных портретов Есенина. Николай Александрович с сыном, тоже скульптором, загорелись этой идеей и в их руках глина постепенно преображается в образ Головнина... На сегодняшний день проект также поддержали: Посольство Российской Федерации в Австралии; г-н Патрик С. Манарево, министр внутренних дел Республики Вануату; г-н Марселин Абонг, директор музея в Порт-Вила; г-н Николас Берланга-Мартинес, Поверенный в Делах ЕС в Республике Вануату (он взял на себя издательство заметок В.М. Головнина на английском и русском, с обобщениями на французском и бислама); г-н Даррил Константин, генеральный директор BRED (Vanuatu) limited; г-н Поль Гардисса; г-н Поль де Монгольфье, адвокат Фонда «Н. Мишутушкин — А. Пилиоко»; г-жа Т. В. Таболина, доктор исторических наук; г-жа М. Поллард; г-жа Людмила Иванова, куратор коллекции В.М. Головнина, привезенной им с Новых Гебрид, в Музее антропологии и этнографии им. Петра Великого («Кунсткамера») РАН.
Все желающие финансово поддержать проект могут перевести пожертвования на следующие счета:
на Вануату: Account name MICHOUTOUCHKINE NICOLAI & PILIOKO ALOI
Bank name BRED (VANUATU) LIMITED
Bank address PMB9088 PORT VILA, VANUATU
Account number CIF 10273, sub-account: GOLOVNIN
SWIFT code BREDVUVU
в Австралии:ANZ VISA
Account name NICOLAI MICHOUTOUCHKINE
Account number 4564 6210 1420 6448
Expire date 10/02/11
Марина Поллaрд, Брисбен
В статье использованы данные из книги Н.Нозикова «Русские кругосветные мореплаватели» под редакцией М. А. Сергеева, Госвоенмориздат НКВМФ СССР, Москва 1941
