Иногда мне кажется, нет – я уверен, что все мои дороги остаются со мной. Они сворачиваются в рулончики, в рулоны, в тюки километров и хранятся в кладовых моей души. Их много-много, так много, что сразу, пожалуй, всё и не вспомнить. Каждая дорога от первого до последнего метра или километра, бережно свёрнута, упакована и сохранена, до того момента, когда мне захочется мысленно к ней вернуться. Просто потому, что они – часть меня, и без них я бы выглядел куце и нелепо... Они – это я!
И, побродив по всему этому огромному хранилищу, я останавливаюсь у стеллажа и снимаю с полки какую-то из моих дорог. Иногда целенаправленно, ища конкретную, иногда полагаясь на ту самую Случайность, в которую я не верю. Разворачиваю, как бесценный манускрипт, все эти метры-километры, начиная с предисловия про первый шаг, ведь он есть у любой дороги, что б непременно насладиться Предвкушением. Это волшебное ощущение чего-то только-только начинающего. Ведь дорога, это не перемещение из пункта А в пункт В, нет это очень многогранный Процесс, который полностью пропитан Жизнью, как пропитан кремом мой любимый торт "Графские развалины". Жизнь в процессе дороги имеет особый, ни с чем иным несравнимый вкус. Он, этот вкус, всегда разный, потому что разными были и дороги... Многие из них горькие... но и они это тоже – я.
Иногда вспоминаю свои первые дороги. Например, ту, когда моя старшая сестра тащила меня за руку, по улице, к соседям. Была зима, и бежать в носках по снегу было и холодно и страшно. Но я понимал, что бежать надо, потому что у нас было мало времени – пьяный отец бил маму и надо было успеть убежать, ведь следующими должны были стать мы. Отец тогда показал на топор, валявшийся у печки, и пообещал "разобраться с нами". Мама кинулась нас защищать, и ей досталось первой, зато мы убежали... Мне было 4, сестре 12...
И ещё одна дорога тут же всплывает в моей памяти: мы с отчимом идём с зимней рыбалки, на лыжах, по льду Иртыша. Кругом тайга, яркое солнце, мне 6 и я уже умею замечать прелести нашей сибирской природы... до дома ещё идти и идти... Где-то недалеко от нашей лыжни тёплый ключ и потому снег и лёд немного подтаяли. Неосторожно наступаю в этот мокрый слой и дальше, на морозе этот снег тут же смерзается на лыжах, и они уже перестают скользить... Отчим видит это, возмущённо хмыкает, пересыпая короткую речь матом, и советует идти дальше пешком, потому что "…(нечего)… было лезть в мокрый снег". Я пытаюсь идти дальше на лыжах, но сил переставлять их не хватает, а сами они как раньше не скользят. Приходится снять и связать их вместе, так проще тащить за собой за верёвку. Отчим ушёл далеко вперёд, вряд ли получится догнать его, но на околице он, конечно, меня подождёт, что б прийти домой вместе. И я иду, проваливаясь в снег, немного плачу от досады на свою неуклюжесть и неосторожность, я устал и проголодался, но я знаю, что обязательно дойду, потому что надеяться можно только на себя, потому что Я СМОГУ, потому что мне уже 6 и я почти взрослый...
Мелькают в памяти годы моей жизни, какая из дорог всплывёт в моей памяти следующей?
Увы, это опять печальная дорога и история с ней связанная... Мне 16 лет, я учусь в 9 классе, мы едем в стареньком ПАЗике в Омск. Нам сообщили, что в Омске убили мою сестру, ей 23. Было... Обстоятельства случившегося неизвестны. Мама плачет, тяжело, в голос, я обнимаю её и всю дорогу, все эти бесконечные шесть часов, пытаюсь успокоить и говорю, что ничего ещё неизвестно, может она в больнице, что что-то напутали. Я говорю много успокаивающих, обнадёживающих слов, что б хоть как-то отвлечь её, что б остались силы на потом, на то, что нас ждёт по приезду. В этом автобусе правду знаю только я. Знаю, что надежды нет, потому что сестра в морге, по адресу Партизанская, 20. Мне сказали это перед отъездом. Я не смогу этого сказать маме и потому вру про надежду... Зачем и кому нужна правда, которая убьёт?
Листаю страницы своей жизни дальше, их много этих страниц и дорог на них тоже огромное количество, можно рассказать про них больше, ведь далеко не все они были печальными, были и приятные! И вот уже память перестраивается и мне вспоминается почему-то вот эта...
Алтай, август 2001... Турбаза "Катунь", естественно на берегу реки Катунь. Эпоха, когда нас ещё не поработили гаджеты. У меня нет мобильного телефона, и ни у кого ещё нет... я иду в контору турбазы, чтобы позвонить домой, поздравить маму с днём рождения! Ничто не может отменить это правило! А в конторе мне говорят, что телефон не работает второй день, и надежд на восстановление связи нет. Объясняю, что "очень-очень надо"! Тщетно, ведь от этого связь не появится! Выясняю где же ближайший пункт связи – оказывается не всё так безнадёжно – почта и телеграф есть в селе Чемал, всего 20 километров по чемальскому тракту. Конторская работница сочувственно улыбается и говорит, что машины сегодня ходят редко, а те, кто едет, попутчиков не берёт... Есть на такие вещи универсальный ответ: "И ЧО?". "Вы что, пешком собрались идти?" – спрашивает женщина, на что тут же получает ответ: "Конечно!"
И вот уже разворачиваются у меня под ногами километры чемальского тракта: справа от дороги несёт свои воды Катунь, слева – горы! Красота! И НИКОГО вокруг! Я пою песни, потому что плеера у меня тоже ещё нет, а развлекать себя как-то надо! Редко-редко мимо проезжают машины, но я не голосую, потому что – это МОЯ дорога, у меня есть цель и я к ней иду. Двадцать километров, это всего лишь около 3 часов ходьбы. Делов-то! Уже на подходе к селу Чемал, делаю передышку – сижу на обломке скалы у самой дороги и слушаю звуки алтайской природы...
Телеграф. Всего одна кабинка для междугородных переговоров, куда меня всего через несколько минут после заказа и приглашают. У меня 3 оплаченных минуты разговора. Сказать маме, что поздравляю её, что люблю, и что со мной всё в порядке... А дальше? Чашка кофе в придорожной забегаловке и подозрительный на вид беляш. Всё, можно возвращаться... Всего 20 километров до базы – делов-то... Зато цель достигнута!
Я до сих пор чувствую свежее дыхание алтайского ветра и слышу шум Катуни, а память увлекает меня дальше, к другим дорогам...
2008 год, Египет. Мы отдыхаем здесь с младшей дочкой, ей 12. Мы ещё дома планировали экскурсию на гору Моисея. Говорят, это именно то место, где Господь вручил ему скрижали с заповедями. Кто знает... может быть. Туристические группы привозят сюда примерно к 2 часам ночи, потому что на дорогу к вершине уходит около 4 часов. В 6 утра надо быть на месте, что б встретить там восход солнца. У нас хорошая, удобная обувь и налобные фонарики. Те фонари, что раздаёт экскурсовод неудобные и плохо светят, а руки должны быть свободными – так лучше двигаться по тропе. Именно с тропы начинается наш путь. Группа примерно из 15 человек, все возбуждены необычностью обстановки и пока ещё двигаются весело и непринуждённо. На тропе нас поджидают туареги, загадочные, замотанные в материю мужики с верблюдами, которые предлагают своё "верблюжье такси до ступеней"... Часть группы тут же вступают с туарегами в торги за комфорт. Мы идём дальше, потому что смысл именно в том, чтоб дойти самим, а там, впереди нас ждут ещё 750 ступеней. Ступенями их назвать можно разве что с большой натяжкой, потому что это просто камни, разной величины. Дорога становится круче и из тропы действительно превращается в лестницу из этих ступеней. Группа наша безнадёжно отстала, но заблудиться здесь негде и мы с дочкой идём вперёд, попутно обгоняя ещё две группы, которые вышли раньше нас. Наша с ней выносливость нас откровенно радует! Вершина приближается, хотя в ночи её, конечно, не видно. Мы выходим к маленькому храму на горе в числе первых, покупаем по баснословной цене по чашке горячего чая и берём в аренду жёсткие, колючие одеяла. Здесь очень прохладно, а до восхода ещё почти целый час. Мы сидим, прижавшись друг к другу, и нам просто хорошо, несмотря на холод! Из-за гор поднимается Солнце и происходит чудо – мы словно телепортировались – оказываемся в горах! Красота завораживает! Говорят, что тем, кто прошёл сам этот путь и помолился на вершине – прощаются все грехи. Что ж пусть так и будет! Впереди у нас путь назад, он обещает быть не менее интересным!
Были и не очень длинные дороги, всего-то в пару сотен метров... но и такие запоминаются, а одна из них даже стала основой моего рассказа "Сын акулы". Дорога через Иртыш по первому льду, когда пришлось тащить санки с пациентом. Тогда, несмотря на мороз, мы с фельдшером и помогавшим нам милиционером, были мокрыми от пота, а лёд забавно потрескивал под ногами и санками... и машина ждала нас на другом берегу. Мы были не обязаны, просто было НАДО это сделать, потому что это был последний шанс человека с ножевым ранением в живот... Мои дороги на скорой помощи – это отдельный разговор, а вот Путешествия...
Мои Путешествия всегда дарили мне самые интересные дороги, их огромное количество, ведь за спиной пара десятков посещённых стран, каждая из которых – это новые впечатления, новые эмоции и конечно же новые дороги!
Перед глазами и дорога по острову Ольхон на Байкале, когда мы пешком шли на восточную часть острова, чтоб полюбоваться там Большим Байкалом. И дорога от турбазы Шкареба до города Ровинь в Югославии, которую я преодолевал каждый день в течение недели, что б снова и снова побродить по узким улочкам этого сказочного городка, который стал одним из самых моих любимых мест в мире!
А ещё... (я улыбаюсь) – дорога, которая тоже стала своего рода испытанием на прочность, а точнее на влагоупорность!
Филиппинские острова. Там я оказался с желанием увидеть могилу Магеллана. Увидел. Ведь именно там он и погиб, после конфликта с местным вождём острова Мактан – Лапу-Лапу. В одной из своих прогулок по острову Мактан, я решил пройтись довольно далеко: через мост на остров Себу... на это у меня ушло только в одну сторону больше трёх часов... Побродив по Себу-сити, вволю пофотографировав жизнь простых филиппинцев в нетуристической зоне, я отправился обратно, конечно же, тоже пешком. Только пешком можно увидеть все подробности, чего не увидишь из окна автобуса или такси. И вот на обратном пути, внезапно, как это всегда и бывает в этих местах, случился тропический ливень. Для тех, кто не в теме – поясню, что тропический ливень это сплошная стена воды, которая накрывает тебя в несколько секунд и уже нет разницы – стоишь ли ты на улице, или в бассейне... Это к тому, что искать укрытия и там переждать – бессмысленно, потому что мокрее быть уже невозможно! И вот я так и шёл: сначала по острову Себу, потом по мосту, через пролив и по острову Мактан, под тёплым тропическим ливнем, чувствовал себя Ихтиандром, улыбался от того, что весьма предусмотрительно заворачиваю документы в целлофановый гриппер, потому что только там, внутри этого гриппера, было единственное сухое место на мне! Ливень все шёл и шёл и я пробирался сквозь него, как будто остров превратился в огромную душевую кабину в несколько километров длиной. Настроение было замечательным и не было ни сожаления, ни досады. Так бывает! И видимо потому это запало в память и теперь, спустя несколько лет, эти воспоминания остаются приятными.
Дороги, которые дарят мне самые волнующие минуты в моей жизни и которые остаются со мной. Сколько их ещё было? Да разве хватит места в рамках этого рассказа, чтобы даже перечислить...? Они мелькают в моей памяти, просятся на выход, на страницы, ждут своей очереди. Они были! И они остаются со мной в огромных хранилищах памяти, они действительно часть меня!
Говорят, что Будда однажды сказал: "Мы в своей жизни будем жалеть о двух вещах – что мало любили и мало путешествовали". Прав Сиддхартха Гаутама, несомненно, прав!
05.12.21
