За историческую достоверность не ручаюсь, так как пишу по памяти, а память начала подводить слегка. Но я твердо знаю, что в августе 1953 г. произошли два важных события – в начале августа Георгий Маленков объявил, что СССР обладает водородной бомбой, а в конце месяца моя семья приехала в Австралию из Китая. Произошло еще и третье событие, которое в тот момент никто и не заметил – началась «русификация» Вулунгаббы.
Конечно, история гласит что русские стали селится в районе Южный Брисбен и Вулунгабба еще в конце 19-го века, а к 1953-му году уже был воздвигнуты Св. Николаевский собор и св.Серафимовская церковь, а при них действовали русские школы. Был, конечно и Русский клуб. Но это всё было как-то на «чужой земле». Настоящее освоение “Terra nullius Woolloongabbus” в основном началось с приездом русских из Китая, которые успешно научив китайцев по всей линии КВЖД говорить по-русски, теперь применили свой опыт преподаванию русского языка и культуры на земле Брисбена. На передовых позициях были конечно русские бабушки, которые не собирались учить "какой-то" там английский язык и требовали, чтобы вуллунгабские лавочники говорили с ними по-русски под девизом: «Хочешь продать и заработать? Говори по-русски!»
И, о чудо, они заговорили. Гастрономы, зеленщики... Кто лучше, кто хуже… Но говорили почти все...
«Милок, сколько стоит колбаска? А свежая?»
«Свежая, свежая! А вам какую, чайную или краковскую?»
«Мадам, помидоры хочешь? Специальный цена! Только тебе».
Идешь, бывало, по тротуару, а вокруг русская речь. Говорят громко, обмениваясь последними местными новостями и сплетнями, и нисколько не стесняясь окружающих. В барах русские мужички за стаканчиком пива общались на русском языке, а если кто и начинал очень этому возмущаться, то при взгляде на их огромные кулаки быстренько успокаивался. Ну прямо как в Харбине в «добрые старые времена».
И вот тут-то местные жители поняли и сами стали говорить, что Woolloongabba стала «Russian ‘Gabba» - «Русская Габба».
А молодняк, сдружившись в прицерковной школе, стайками носился по своим детским делам по району, звонко переговариваясь по-русски. Держались вместе и в австралийских школах. Я, конечно, не знаю, но могу вообразить, что дети в СССР так дружили «дворами», с той разницей, что наш «двор» была наша русская школа. В январскую «стужу», когда на улице + 35 градусов, мы ходили небольшими группами с самодельной восьмиконечной звездой по русским домам Вуллунгаббы и славили : «Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума, в нем бо звездам служащии звездою учахуся...», а христославы не в валенках, а в открытых сандалиях, а кто и вообще босиком, в рубашонках с коротким рукавом и шортах.
На улице же ясное голубое небо, а на асфальте можно и воду кипятить.
Зато в пасхальный период - «холодно», температура может упасть и до 12 градусов (ночью). Вечером в вербную субботу, заранее приготовив прутик вербы, мальчишки бегали за девочками (особенно за теми, которые нравились), хлеща их по ногам и приговаривая: «Верба бела, бьет за дело, верба красна, бьет напрасно, вербохлест бьет до слез».
Делалось это так, чтобы батюшка не видел и не слышал, а то могут и уши за это пострадать. А в Великий четверг, после вечерни, люди пешком расходились по домам (мало у кого тогда были автомашины), бережно неся зажженную четверговую свечу к себе домой. Бог знает, что думали местные жители, смотря на «новых австралийцев», идущих по улице с зажжённой свечей, прикрывая огонек ладонью от ветерка.
А на Пасху в полночь колокольный звон и те же «новые австралийцы», опять с зажжёнными свечами, радостно кричат: «Христос Воскресе!» «Воистину Воскресе!»
Ну, а что-же удивляться, ведь это же «Рашшен Габба»...
Но время шло, люди стали больше говорить по-английски. В пригородах открылись торговые центры, заставляя маленькие магазины закрыться. В ноябре 1972-го открылась первая часть юго-восточной автострады, эффектно разрезав торговый район Габбы пополам, разрушая бизнес и мешая коммерческому развитию. В семьях появились машины... Молодые семьи тоже двинулись, в основном, в восточные пригороды города.
На улицах стало меньше народа, и замолкла русская речь. Но остались на Вуллунгаббе церкви и общественные клубы, по праздникам и по особым дням русские люди опять съезжаются на Вуллунгаббу, и опять звучит русская речь, как эхо прошедших дней. И кто-нибудь да вспомнит: «Ведь это русская Габба».
Константин Дроздовский, Брисбен
