Хорошее время – «заслуженный возраст», немного только шея похрустывает при повороте головы, в коленях прострелы бывают, да и вчерашние события из памяти выпадают. Но зато все хорошее, что в детстве было, примерно полстолетия назад, память подбрасывает наверх, да еще с такими деталями, что сам удивляешься.
У нас в семье Оля рассказчик, а я отвечаю за изложение. В наше время в школе были такие задания: учитель прочитает текст, а школьники записывают, кто что запомнил. У больших писателей тоже такое бывало. Алексей Толстой в детстве услышал рассказ про озорного деревянного мальчишку с длинным носом – Пиноккио, а когда вырос, создал свое изложение -сказку «Буратино».
Оля родилась в Москве, а её мама была родом из деревни, что рядом с Мичуринском. Многие слышали, знаменитые сады, яблоки особенные и так далее. В их деревне такого, правда, не было, почва песчаная, рядом река Воронеж. А вот в соседнем селе, где жила мамина сестра, там уже были и сады, и ягоды.
В те далекие годы рабочих в Москве не хватало, заводы приглашали молодежь, многие девушки и парни из окрестных мест отправлялись в город, им давали общежития, потом, когда обзаводились семьями - выделяли государственные квартиры в новых пятиэтажках. Помните район Новые Черемушки из фильма «Москва слезам не верит», но вот, примерно так и было, только без кинематографического гламура. В реальной жизни Олина мама доехала вначале только до Воскресенска, там на заводе познакомилась со своим будущим мужем, который приехал с Дальнего Востока. Подружки удивлялись: «Нина, как ты с детьми смогла себе мужа найти в послевоенные годы, когда мужчин на войне столько покосило!» Дело в том, что мама была первый раз замужем еще до войны, в родной деревне. Там жили семьи с двумя фамилиями - Баевы и Власовы. Мамина девичья фамилия была Баева, а после свадьбы стала Власова. Только появились малые дети, началась война, и муж ушел на фронт. Похоронку Нина Ивановна получила в последний день войны.
В селах совсем плохо было после войны, голодно, так и получился - вначале Воскресенск, а затем, вместе с новым мужем отправились на работу в Москву, на завод «ЗИЛ». Здесь появилась на свет Оля, вскоре родители получили квартиру недалеко от метро «Каховская». Три комнаты, казалось, целое «царство». Постепенно родители обустраивались, на заводе предлагали участки для дачи. «Зачем нам дача, - сказал папа, - у тебя ведь родительский дом в деревне, летом Оле там будет хорошо».
Так и случалось несколько лет подряд. Наступал конец мая, как только в школе выдавали табели, Олю отправляли к бабушке и дедушке на все лето. Впрочем, отправляли это не совсем точно, девочка же не посылка. Родители с Олей вечером, часов в 11, садились на поезд, уходящий с Казанского вокзала. Поезда шли куда-то в дальние города: Астрахань, Новороссийск, Махачкалу и даже Алма-Ату. Маленькой Оле казалось, что это почти другие страны. До Мичуринска ехать было ближе, ранним утром поезд прибывал на станцию. Дальше надо было добираться 12 километров, как получится… Автобусы - это уже сегодня, а в те годы надо было ждать попутку, или ехать на телеге с лошадью. Иногда родители брали такси в Мичуринске, тогда ехали с шиком. Но после дождей таксисты говорили: «Не проедем, дороги развезло».
А в деревне другая жизнь, все время на воздухе, во дворе целое хозяйство - коза, овцы, куры, и даже кролики. В детстве все дети зимой в кроличьих шапках ходили. В огороде росла картошка, которой песчаная почва совсем не мешала. Приходилось кусты полоть и окучивать, не бросишь же бабушку одну на казавшихся бесконечными картофельных рядах. Это была самая тяжелая работа, более приятно было собирать на опушках траву для животных и грибы в лесу. А после работы - с приятелями на речку. А утром, если не проспишь, отправлялась с дедушкой пешком на рыбалку. За ними всегда увязывалась домашняя кошка с разными по цвету глазами, которая по опыту знала, что крупной рыбы может и не будет, а мелочь-пескарики для нее всегда найдутся.
Кроме жареной рыбки, которую всё же приносил дедушка, основная еда была с огорода - картошка, лук, зелень, делали квас, куры несли яйца, на праздники был куриный суп. Главное блюдо - это окрошка из белого домашнего кваса из ржаной муки, ели его из большой миски, которую ставили в центр стола, у каждого была своя деревянная ложка. Металлические ложки и вилки в доме также были, их подавали, когда из города приезжали родители или другие родственники. А в обычные дни все оставалось так, как было заведено много лет назад.
Самый главный праздник в деревне был на Троицу, это был престольный праздник. Правда, местный храм уже давно был разрушен, оставались только камни фундамента. Но память была жива. В лесу набирали березовые ветки, полевые цветы - украшали дома. Когда в деревне еще был цел храм, дедушка был там диаконом. Дедушка про церковь не забывал, и когда дети шумели утром в воскресенье, он строго говорил: «Тише, еще служба идет». На большие праздники он служил дома, приходили ближайшие пожилые соседки в красивых цветастых кофтах и юбках, еще обязательно и фартуках с «рюшами» - все эти наряды шила Олина бабушка - портниха. Молодежь в деревне была, в основном, невоцерковленная.
В августе мимо дома проходили грузовики с яблоками, которые везли в город. Босоногая ребятня выбегала на обочину и кричала сидящим на кузове людям: «Киньте яблочков». Большинство не отказывали, так что без яблок дети не оставались. Хотя до сих пор Оле вспоминаются лица тех, которые отворачивали головы, как будто не видя малышню, бегущую вдоль дороги.
За хлебом и керосином ходили в магазин. Хлеб привозили пару раз в неделю. За керосином ходили и того реже. Электричество в деревне, конечно, было, но еду летом, когда печки не топили, готовили на керосинках. Недалеко от магазина в землю была зарыта большая цистерна, оттуда большим ведром доставили бензин и разливали в принесенные бидоны и канистры. Детей туда не пускали, бензин приносил дедушка. Дом бабушки состоял из двух частей: старой каменной постройки с маленьким окошком и новой пристройки. Оля продолжает: «В старой части, которая всегда была более прохладной, держали колодезную воду в ведре. Однажды я забежала в полутемную старую часть дома с кружкой, зачерпнула воду в ведре и глотнула, почувствовав ужасное горение в горле. Оказалось, это был керосин». Бабушка позвала фельдшера. Это был единственный медицинский работник в деревне, местная интеллигенция. «Что же делать», - беспокойно спросила бабушка. Фельдшер спокойно расспросил, как все произошло, и порекомендовал пить воду. «С ней все будет в порядке, - сказал он. - Дайте Оле что-нибудь сладкое - печенье, конфеты». «Жамки можно?» - спросила бабушка. Во рту у Оли было очень противно, наворачивались слезы, но постепенно сладкие жамки возымели свое лечебное воздействие, и уже назавтра все забыли об этом инциденте.
В сентябре, когда Оля возвращалась в школу, учительница объявляла тему сочинения «Как я провела лето». «О чем можно писать, - думала Оля. – Ведь я была не на море или курорте, просто жила всё лето в деревне».
Записал Владимир КУЗЬМИН
