В годы Гражданской войны многие австралийские военные побывали в России. В единичных случаях это были беглецы из немецкого или турецкого плена, главным образом, однако, это были военнослужащие в составе британских военных миссий. Австралийские военные в годы Гражданской войны в России оставались частью армии Британской империи, в результате чего солдаты и офицеры из британских доминионов – Австралии, Новой Зеландии, Канады, Южной Африки, Индии продолжили после окончания Первой мировой войны сражаться «за Короля и Отечество» уже на территории бывшей Российской империи.
Австралийцы на Севере России
Небольшая группа из трех офицеров и трех сержантов оказалась в составе первой миссии британцев в российских портах Мурманск и Архангельск уже в 1918 году. Целью миссии было обучение воинских частей Белой армии и гарантии того, что большое количество военного снаряжения и материалов, доставленных ранее для снабжения царской армии, не попадет под контроль германских войск. В 1919 году на Севере России оказалось уже 100-120 австралийцев в составе экспедиционного корпуса. Они приняли участие в довольно ожесточенных боях против частей Красной армии, которая по их же свидетельствам, сильно отличалась от малодисциплинированных, не отличающихся особенной боеспособностью формирований прошлого года. Бои были настолько интенсивными, что двое австралийцев – Робинсон и Пирс (второй посмертно) были награждены за проявленный героизм Крестами Виктории.
Австралийцы быстро заметили откровенное нежелание солдат Белой амии, которые они были призваны поддерживать, воевать против красных. Мобилизованные в «белые» части русские нередко отказывались отправляться на фронт, бунтовали. Во время одного из бунтов был убит командир одной из белых частей, австралийский капитан Браун. Они заметили и то, что отношение к интервентам со стороны гражданского населения Севера России было, в лучшем случае, равнодушным, а в большинстве случаев враждебным. Да и сами они часто отзывались о русских с высокомерием и даже презрением…
Впрочем, по воспоминаниям австралийцев, бунтовали и французские части, и американские, входившие в интервенционистские силы. Люди не хотели воевать за тех, кто сам не особенно рвался в бой, да и война иностранцам успела надоесть еще в 1914-1918 годах. Интервенты ушли с Российского Севера в 1919 году... Целый ряд австралийцев оставил интересные воспоминания об этой провальной кампании. Некоторые из них вообще недоумевали, зачем британское правительство отправило свои войска в Россию.
В Австралии участие австралийцев в боевых действиях на севере России почти не привлекло внимания и вызвало даже некоторую критику в прессе. Позднее в книгах по истории австралийской армии не нашлось места даже для упоминания об этом эпизоде. Только недавно краткий очерк, посвященный двухмесячному пребыванию австралийских солдат в России, появился в военной энциклопедии.
Австралийцы в Закавказье
В конце 1917 года в качестве альтернативы попыткам защитить Персию силами британских войск Восточный комитет (возглавляемый лордом Керзоном) принял решение послать в Закавказье небольшую группу офицеров и сержантов для организации из военнослужащих распавшейся российской армии и представителей гражданского населения подразделений, которые смогли бы продолжить вооруженное сопротивление туркам. Главным образом, британские политики и верховное командование не хотело, чтобы бакинская нефть попала в руки немцев и турок.
Британская военная миссия, получившая название Данстерфорс(Dunsterforce) по имени ее главы, генерала Данстервилля, включила в себя около 20 австралийцев и большое число офицеров и сержантов из других доминионов Британии. Они приняли участие в обучении в основном армянских и русских частей и их подготовке к обороне Баку. В какой-то степени, старшее поколение россиян немного знакомо с этим эпизодом по советскому фильму «26 Бакинских комиссаров» (1965).
Британские военные были уверены, что под достойным, решительным, находчивым руководством часть местных сил может быть реорганизована в достаточной мере для защиты своей территории. От контингента ожидали, что он сделает все, что будет в его силах, для чего ему будут предоставлены превосходный командир и офицерский состав из числа британских офицеров, имевших опыт боевых действий на Востоке. В конце июля 1918 года силы Данстервилла приступили к выполнению своей главной задачи – организации эффективных боевых частей из местных русских и армян. Эти войска численностью 6-10 тысяч человек, подчинявшиеся пяти независимым политическим организациям, держали линию обороны длиной около 30 км. Несколько австралийцев приняли в этом участие: капитаны Лорд, МакВилли, Джадж и Камерон. Городские армяне и другие местные много говорили о своей готовности проливать кровь, защищая своих жен и детей, но, когда это случилось, 26 августа и 31 сентября, враг атаковал, они просто рассыпались по городу или уклонились от боя, взвалив это на плечи британцев. В итоге, хотя некоторые русские части и британские батальоны, прибывшие для поддержки сил генерала Данстервилля, стойко обороняли Баку, дальнейшая борьба за город потеряла смысл, и британцы просто покинули его морем. Впрочем, до окончания Первой мировой оставались считанные недели…
Миссия генерала Данстервилла закончилась. Почти все австралийцы отбыли в Австралию к марту 1919 года. Один австралиец - капитан Эллис, продолжил службу в британских частях, дислоцированных в Средней Азии. Всего в боевых действиях в Закавказье и Месопотамии приняли участие 47 австралийских офицеров и сержантов. Пятеро из них (сержанты Дэвис, Олсон, Паркер, Уоллис и Уолли) умерли от инфекционных болезней. Капитан Эллис оставил интересные воспоминания о своей службе в Закавказье, по которым можно составить суждение о том уровне межклассовой и межнациональной вражды, которая охватила все народы уходившей в историю Российской империи, и о хаосе, который стал результатом попыток претворить в жизнь лозунг Свобода, Равенство, Братство.
На других фронтах
Некоторые австралийские офицеры, прошедшие через Закавказскую кампанию, оказались на других фронтах Гражданской войны, капитаны Лэтчфорд, Джадж и О’Брайен - в Сибири. Первый из них оставили интересные воспоминания о своем пребывании в России в качестве советника армии Колчака, задействованного в обучении формирующихся белых частей. Он быстро заметил невысокий уровень мотивации у солдат Белой армии, глубокую социальную и психологическую пропасть между солдатами и офицерами. Он откровенно писал, что наиболее боеспособной частью антибольшевистских сил в Сибири были чехи, которые, правда, довольно высокомерно относились к русским, что само собой, не могло не вызвать у русских недовольства. Он написал и о том, что «большевики были хорошо организованы (по меньшей мере, для того, чтобы справиться со своими соотечественниками), что их пропаганда была умелой и эффективной, так что бедный «белый» солдат был в крайне трудном положении… У офицеров тоже были основания для беспокойства, так как к ним у побеждающих большевиков было особое отношение… К тому же, они не особенно полагались на своих солдат, и были случаи, когда люди, поддавшись пропаганде, подводили своих офицеров и перебегали на сторону противника». Лэтчфорд хорошо отзывался о русских, но и у него прорывались неприятные для русского читателя высказывания, в частности, он называл Россию «дикой страной».
Австралийский капитан Эллис после Закавказья оказался в Средней Азии, провел значительное время в Ашхабаде, и оставил книгу воспоминаний о своей службе на южных окраинах бывшей Российской империи. Эллис с симпатией писал о русских, как обычно, отзывался с похвалой о русском гостеприимстве. Примечательно, что он высоко отзывался об уровне освоения Средней Азии царским правительством, о качестве строительства зданий и транспортных путей. Временами он был, резок, когда писал:
Беспощадность и жестокость проявляли не только «угнетенные рабочие и крестьяне», это относилось к поведению и красных, и белых, и всех тех, кто был между ними. Рабочие и крестьяне, избавившиеся от законных ограничений, созданных прежним правительством, религией и таинством монархии, проявляли такую жестокость по отношению к тем, кто раньше жил лучше их, что Жакерия 1789 года была лишь бледной тенью всего происходящего. В свою очередь, белые офицеры и чиновники с готовностью демонстрировали не меньшую жестокость, особенно по отношению к большевистским лидерам, попавшим в плен. К несчастью, со временем обе стороны стали обвинять во всем этом «интервентов»…
У населения не было общей цели, разные группы глядели друг на друга с подозрением и неприязнью. Было принято критиковать власти. Большинство людей объединяли страх и неприязнь к большевизму, но перевешивали взаимная зависть, страх по отношению к туркменам, и, у большинства русских, подозрительное отношение к англичанам. Армяне, которые боялись турок и туркменов и не разделяли национальной гордости русских, были настроены пробритански, туркмены – протурецки (но не испытывали неприязни к британцам). Эсеры не доверяли меньшевикам, и те, и другие, боялись большевиков. Русские буржуа, бывшие чиновники и офицеры презирали всех социалистов и тосковали по старым добрым временам…
Интервенция, несмотря на все это, была непопулярна, и, когда ранние успехи белых обернулись неудачами и катастрофой, а их лидеры продемонстрировали полное непонимание революционного настроя русского народа, требования вывода союзных миссий и войск из России стали повседневными… Одни лишь большевики были объединены общей идеей. Их первоначальная программа была проста: мир и земля пахарю. На самом деле, это не они совершили революцию, как теперь они стараются убедить весь мир. Они перехватили ее из слабых рук либералов, правых эсеров и кадетов, дав волю силам хаоса и анархии. Их достижением является воссоздание государства из руин старого порядка в стиле русских традиций, вновь давшее ход старым российским подозрениям по отношению к Западу, национализму…
Собственно говоря, добавить тут нечего. Это нужно просто прочесть и понять тем, кто хочет знать, что же произошло в России в первой четверти 20 века.
Рейд миноносца Swan на Юг России
В декабре 1918 года на юге России, тогда подконтрольной Белому движению, побывал военная миссия союзников в составе двух кораблей - австралийского миноносца Swan и французского Bisson. Согласно полученным от командования инструкциям, союзническая миссия должна была ознакомиться с состоянием дел в Мариуполе, Таганроге и окружающих районах, так как союзному командованию мало что было известно о положении в этих краях. Русский адмирал Кононов и русский армейский офицер (имя не упоминается) были приданы миссии в качестве переводчиков. Это был период разлада в Белом движении, при этом Деникин и Краснов демонстрировали явно враждебное отношение друг к другу…
Миссия посетила Мариуполь, Таганрог и Новочеркасск для встречи с атаманом Красновым, побывала и на линии фронта. Местные лидеры, явно хотели истолковать прибытие миссии как знак желания союзников предоставить военную помощь, поэтому командир австралийского корабля британец Бонд был вынужден постоянно подчеркивать союзнический, но наблюдательный характер своей миссии. Затем Бонд решил отправиться в Екатеринодар для того, чтобы доложить о результатах своей поездки генералу Пулу, главе британской военной миссии при генерале Деникине. То, что Пулу позднее удалось убедить Краснова объединиться с Деникиным, вероятно, связано с получением им информации от офицеров австралийского корабля, так как их доклад явно свидетельствовал о безнадежном положении казаков без боеприпасов, которые могли быть получены только от деникинцев.
Бонд оставил записки, посвященные своей миссии в Россию. Он с большим сочувствием относился к антибольшевистской борьбе, написал об этом и остался под впечатлением от энтузиазма, с которым встречали союзников жители Юга России. Он высоко отзывался о героизме казаков, сражающихся против превосходящего их в численности противника. Вместе с тем в его записках можно прочесть следующие строки, написанные по результатам поездки на фронт, когда казаки продвинулись далеко на север вглубь средней России:
Когда мы подъехали к Воронежу, в окрестности которого перемещалась взад-вперед линия фронта, мы сразу заметили разницу в отношении к нам гражданского населения. Проходившие мимо держались с апатией или пассивным антагонизмом. Большие предосторожности были приняты для того, чтобы мы не находились среди них дольше, чем необходимо, и, время от времени, мы слышали близкие звуки выстрелов. Генерал Краснов объяснил, что его солдаты любят развлекаться стрельбой по птицам. В одном случае, когда пуля просвистела и вспорола снег в нескольких ярдах от нашего эскорта, часть его неожиданно оторвалась от нас, за чем последовало еще несколько выстрелов, и мы поняли, насколько шаткой является позиция казачьих сил в районе, только что ими захваченном...
3 января 1919 года миссия покинула Россию. Кроме миноносца Swan в операциях на Черном море приняли участие еще несколько австралийских кораблей: Yarra, Torrens и Parramatta. Первые два заходили на стоянку в Батуми и Новороссийск, создавая эффект присутствия, Paramatta с грузами и почтой курсировала между Константинополем и Севастополем с момента турецкой капитуляции до начала января 1919 года. Она также эскортировала группу русских военных кораблей, переданных Белой армии в Севастополе в конце ноября 1919 года.
Австралийцы в России после плена
Известны имена двух австралийцев, оказавшихся в России после побегов из плена. Одним из них был рядовой Томми Тэйлор, бежавший из Германии в последние дни Первой мировой войны вместе с русскими военнопленными и оказавшийся в революционной России, и не где-нибудь, а в Москве. Он оставил интереснейшие воспоминания, которые просто стоит прочесть. Любопытны даже просто его впечатления о Москве:
Москву по праву называют городом церквей, так как в отличие от Лондона, про который говорят, что в нем на каждом углу есть паб, в Москве почти на каждом углу стоит церковь.... Эти церкви вовсе не какие-то невзрачные маленькие здания, а великолепные, производящие огромное впечатление строения, увенчанные огромными позолоченными куполами. Они открыты весь день, и в них постоянно заходят верующие… Москва – красивый город с множеством прекрасных зданий и широкими улицами, в то время как в деловой части города можно увидеть красивые фронтоны магазинов. Вместо демонстрации товаров их витрины были заколочены, и вся торговля переместилась на рыночные площади.
Тейлору удалось добрать до Англии через Финляндию и Норвегию 11 апреля 1919 года. Тэйлор вполне резонно ждал не слишком теплого приема от британских властей, но он не ожидал, что по прибытии в Англию его будут три недели допрашивать в армейской контрразведке о том, что он видел в большевистской России. Вот что он вспоминал:
В Англии, во время беседы со мной британские офицеры спрашивали меня, сколько еще продержатся большевики. Я ответил, что продержатся долго, так как мне часто приходилось видеть, как выглядит их армия. Почти каждый здоровый мужчина в этой стране ушел в армию, в которой хорошо кормили и одевали. На самом деле, это было единственным местом в России, где еда была в изобилии. Я также видел их артиллерийскую колонну на марше – лошади, орудия и люди выглядели превосходно. Их армии, казалось, не испытывали недостатка ни в новобранцах, ни в снабжении. Все парни, достигшие определенного возраста, проходили военную подготовку, и все говорило о лояльности солдат, возможно, обусловленной мотивами личной выгоды.
К моему мнению не особенно тогда прислушались, но более поздние события показали, что я оценил ситуацию довольно верно.
Его оценки вполне перекликаются с тем, что писали о Красной Армии образца 1919 года его соотечественники, побывавшие на Севере России.
Еще одним австралийцем, бежавшим из плена в Россию, был летчик Томас Уайт, на этот раз он бежал из турецкого плена в Одессу также вместе с русскими товарищами. К этому времени он уже неплохо говорил по-русски после нескольких лет плена. Вот что он вспоминал:
Эксцессы «пролетариата» перекинулись на Украину. За восстанием на Черноморском флоте и избиением офицеров последовали стрельба и беспорядки в Одессе. Советы Солдатских и Рабочих Депутатов преобразовались в комитеты Общественной Безопасности и, прикрываясь поисками оружия и подавлением контрреволюции, стали отбирать у людей все возможные средства нападения и защиты, грабя и убивая по своему усмотрению. Солдаты и матросы, переполненные злобой по отношению к офицерам или людям, которые по своему образовательному или социальному уровню могли быть отнесены к буржуазии или интеллигенции, получили золотую возможность дать волю своей мести. Любое безобразие проводилось в жизнь во имя свободы. Некоторые проявили мужество и предпочли дать большевикам бой, а не сдаваться на милость борцов за новые свободы… Бой длился несколько дней, пока не было заключено перемирие, и повстанцы не ушли из города непобежденными. Публичные похороны шестидесяти большевиков, убитых в этих боях, превратились в большую большевистскую манифестацию.
Австро-германские войска, прибыв в Одессу из Румынии, быстро подавили большевистские выступления и создали вассальную Украинскую республику, которую возглавил гетман Скоропадский. Двадцать тысяч австрийцев и одиннадцать тысяч немцев были расквартированы в городе. На улицах стояла артиллерия, отряды австрийцев патрулировали город, на каждом углу были украинские полицейские. Стрельба на улицах, убийства австрийских солдат, тем не менее, происходили каждую ночь, в то время как процветали повальные грабежи и насилия, в которых венгерские солдаты действовали вместе с большевиками… Большой склад боеприпасов на окраине Одессы был взорван большевиками с огромным ущербом для окружающих пригородов, при этом более двухсот австрийских солдат погибли от пожара, охватившего казармы. Посетив это место через несколько дней после приезда в Одессу, мы увидели, как мало ценится здесь человеческая жизнь: австрийские солдаты, не обращая на нас внимания, открыли с двадцати пяти ярдов огонь по женщинам-крестьянкам, которые подбирали патронные ящики и, тем самым, заставили их убраться восвояси.
Вскоре мы поняли, что покинуть Россию будет не меньшей проблемой, чем добраться до нее…
Слухи о предстоящем выводе австрийского гарнизона дали большевикам возможность вновь зашевелиться, что вызвало дрожь у гражданского населения. Газеты, несмотря на строгую цензуру, день от дня сообщали о большом продвижении союзников на Западном фронте и были полны слухов о предстоящем заключении перемирия с Болгарией… В большевистских районах города чувствовалось растущее брожение. Стало общеизвестным, что через три дня большевики вознамерились поднять восстание, выгнать австрийцев и продолжить истребление буржуазии... Советские учреждения и консульство подверглись полицейскому рейду, около двухсот просоветски настроенных граждан были арестованы, и многие казнены…
Буржуа так и остались неорганизованной силой. В кафе Робинар, Франкони и Свисс спекулянты ежедневно заключали сделки на куплю-продажу различных товаров, варьирующих от чая до украденного фуража и снаряжения, купленного у солдат местного гарнизона, в то время как как оборванные толпы смотрели на них и говорили о предстоящих погромах и скором возвращении большевиков. Товар продавался и перепродавался много раз. Сделанные таким образом деньги быстро тратили в бесконечных пирах, прогоняя мысли о наступающей трагедии, которую могла бы предотвратить трезвая и энергичная организация.
Еще до падения Австро-Венгерской империи и окончания Первой мировой Уайту удалось выбраться из Одессы в вышедшую из войны Болгарию. Позднее, в начале 1932 года вернулся в армию. Еще в 1929 году он был избран членом австралийского парламента, а в 1935-38гг. занимал министерский пост в правительстве Австралии. В 1938 году Уайт побывал в Европе во главе австралийской миссии, направляющейся на конференцию, посвященную вопросам приема беженцев. Во время этой же поездки он посетил фабрики и авиазаводы в нацистской Германии, и это дало ему возможность убедиться в том, что Германия готовится к войне. Он, однако, не сумел убедить в этом кабинет министров и ушел в отставку. Тем не менее, во многом благодаря Уайту тысячи преследуемых нацистами людей получили политическое убежище в Австралии.
С началом Второй мировой войны он вновь вступил в ВВС Австралии и в 1941 году был отправлен в Англию, где командовал авиабазой. Несмотря на солидный возраст, он принял участие в нескольких рейдах на Германию вторым пилотом. В существенной мере благодаря своему вынужденному путешествию в Россию в 1918 году Уайт был убежденным антикоммунистом. Он активно участвовал в политической жизни Австралии, в 1951-56 годах сэр Уайт (он получил рыцарское звание в 1952 году) был послом Австралии в Великобритании. Он скончался в 1957 году.
Надо сказать, что стойкие антикоммунистические убеждения приобрели многие участники иностранной интервенции в России в годы Гражданской войны, ставшие позднее правыми и даже крайне правыми политиками в своих странах.
Заключение
Австралийцев, побывавших в России в период Гражданской войны было всего несколько сотен человек. Судьбы многих из них интересны, иногда их истории просто захватывают. Их воспоминания читаются с огромным интересом и проливают свет на многое из происходившего тогда в России, дают возможность ответить на многие вопросы, на которые не было ответов в советские времена.
Материал подготовил Владимир КРУПНИК
