Любовь к морю

---

Интервью с капитаном 3 ранга ВМФ Австралии в отставке Георгием Михайловичем Некрасовым.

Моряк, историк, исследователь, публицист, писатель. За 80 лет жизни Георгию Михайловичу Некрасову удалось осуществить не одну свою мечту. Детство у Юры, родившегося в Югославии в семье русского офицера Белой армии, закончилось рано. Война вынудила покинуть родные места, и после работ в Силезии, ускоренный курс русской гимназии пришлось заканчивать в лагере перемещенных лиц Фишбек под Гамбургом. Приехав в Австралию в 1950 году 17-летним парнишкой, отрабатывал, как большинство послевоенных мигрантов, по контракту, затем университет, и многолетняя карьера в австралийском Королевском военно-морском флоте. Морская профессия послужила основой новой мечты — заняться исследованием истории морских сражений. Причем главным интересом стали события, связанные с Россией. Написаны статьи о Российском императорском флоте, исследовал Георгий и события в Порт-Артуре во время русско-японской войны, историю Черноморского флота в период Первой мировой. В результате, к настоящему времени кроме многочисленных статей из печати вышло несколько книг на английском и русском языках. Уйдя в запас, продолжал работать начальником русского отделения Военной школы языков под Мельбурном. В 90-х годах, полностью выйдя в отставку, стал первым председателем Русского этнического представительства штата Виктория.

— В детстве многие мальчишки, начитавшись книг о великих путешественниках, мечтают стать моряком. Для вас эта мечта сбылась. Закончив инженерный курс в университете, вы могли бы работать в разных местах, но сознательно выбрали морской флот.
— Ваш вопрос о том, как моя мечта сбылась, можно было бы расширить, а именно, как она зародилась. Дело в том, что в то время я еще не читал книг, просто не умел читать! В пятилетнем возрасте я впервые увидел море, — лазоревое Адриатическое море — и сразу же решил связать с ним свою жизнь. Эта решимость оставалась со мною постоянно. К тому же, когда в 1944 г. нашей семье пришлось бежать из Загреба, то мы оказались в одной группе с контр-адмиралом К. В. Шевелёвым, ветераном Порт-Артура и Первой мировой войны на Балтике. Конечно, я одиннадцатилетний парнишка был в восторге от знакомства с настоящим адмиралом и много его расспрашивал. Он охотно мне рассказывал, особенно про Русско-японскую войну. Затем, мы жили в лагере Фишбек возле Большого портового города Гамбург, где влияние моря всегда ощущалось.
Можно сказать несколько слов и о лагере Фишбек. Это был бывший лагерь французских и других западных военнопленных офицеров. И вот, когда туда поселили «бесподданных беженцев православного вероисповедания», (слова «русский» тогда нельзя было упомянуть) то эти старые и дырявые бараки быстро обросли палисадничками, появились завалинки и грядки с овощами. Очень быстро была сооружена церковь, настоятелем которой был игумен, а затем архимандрит Виталий, — будущий Первоиерарх Зарубежной Церкви. Появился на территории лагеря театр и библиотека, была создана и «школа». Детей было много, но у всех было самое невообразимо разное прошлое; некоторые и вовсе почти не учились. Нас всех разделили на группы и каждая начала с азбуки и «1+1=2». По необходимости перемещали учеников из одной группы в другую. В конце первого года подвели итоги и «группы» превратили в классы средней школы или гимназии. Преподавательский состав был первоклассный, были и те, кто работал в высших учебных заведениях. Директором школы и преподавателем физики был профессор Е. Г. Зелинский, чей внук сейчас возглавляет научный отдел Министерства обороны Австралии. О нем Вы писали в «Единении».
Когда стало ясно, что надвигается разъезд беженцев по разным странам, то дирекция гимназии решила ускорить темп занятий старшего, предпоследнего класса и пройти сразу двухлетний курс с тем, чтобы дать нам законченное среднее образование. Пришлось ученикам поработать! Мы стали вторым выпуском гимназии. С этим аттестатом зрелости меня и приняли в Мельбурнский университет. Я выбрал инженерный курс электроники, надеясь, что может быть, с этой специальностью смогу поступить во флот. Тогда, в ранних 1950-х годах, у меня была лишь слабая надежда. В то время, чтобы стать морским офицером, надо было родиться Британским подданным, желательно в Австралии.

Мой переход из Неаполя до Мельбурна на американском военном транспорте лишь укрепил мое желание стать моряком. В Австралию мне пришлось ехать одному, т. к. отцу не разрешили подписать контракт из-за болезни сердца. Родители ехали позже, но отец по пути скончался от инсульта и похоронен в Порт-Саиде рядом с братской могилой моряков крейсера «Пересвет» подорвавшегося в 1916 г. на германской мине.
Когда я оканчивал последний курс, у меня была встреча с одним из старших офицеров Navy Office, который предложил мне работу инженера в судостроительном и судоремонтном заводе в Уильямстауне возле Мельбурна. Я сразу согласился. Я уже окончил университет и работал, когда законодательство изменилось и мне пришло извещение, что по решению министра я могу быть принят в военный флот. Заветная мечта осуществилась! Я стал первым «новым австралийцем», как тогда говорилось, получившим офицерское звание в Королевском Австралийском ВМФ.

— Ваша первая большая книга называлась «North of Gallipoli». Этот полуостров в Турции связан исторически и с Австралией, чьи войска в корпусе ANZAC участвовали здесь в боях в 1915 году, и с Россией, на этом полуострове жили войска, ушедшие из Крыма в конце Гражданской войны.
— Моя первая большая книга была о боевой деятельности Российского Императорского флота на Черном море в Первую мировую войну. Полуостров Галлиполи в 20-м веке имеет два различных значения для русских и австралийцев. Русским он больше всего знаком как место лагеря Белой армии генерала Кутепова, «Голое Поле», после ее исхода из Крыма. Австралийцам, да и вообще на Западе он известен по неудавшейся попытке сил Великобритании и Франции захватить его в 1915 г. и этим открыть путь для связи с Русскими войсками. Идея операции была замечательная, однако она была очень плохо продумана. Для молодых сухопутных армий Австралии и Новой Зеландии десант на Галлиполийский полуостров и последующая затяжная борьба за него послужили боевым крещением, унесшим много жизней. Высадившиеся войска были брошены в совершенно бесперспективную кампанию. Да ещё на их беду противником оказался блестящий тактик Кемаль-паша, боле известный ныне как первый президент Турции Ататюрк.
Высадка десанта на Галлиполи была связана с боевыми действиями на Черном море. Когда в 1975 г. отмечалось шестидесятилетие этих событий, то мне было предложено прочитать доклад в Морском историческом обществе Австралии (Naval Historical Society of Australia) в Сиднее. Я решил обратить внимание на события на Черном море. Меня поразил интерес проявленный аудиторией. Для них это было нечто совершенно неизвестное. Позже доклад пришлось повторить сначала в Канберре, а потом в Мельбурне, где мне был задан вопрос: почему я не напишу об этом книгу? На следующий день вечером я сел за машинку и начал ее писать.

— Сейчас, особенно в Интернете, появляется немало исследований, которые по новому стараются осветить ту или иную часть нашей Российской истории. Вы просмотрели немало документов, когда готовили свою статью о русско-японской войне.
— Да, в Интернете появляется много нового и интересного; я стараюсь за этим следить. Я заметил интересную тенденцию, — многое вольно или невольно поддерживает те версии, которые были напечатаны в специальных журналах Белой эмиграции, а не официальную советскую версию. Анализируя официальные источники, приходится удивляться, как иногда вымысел от повторения превращается в «исторический факт, не требующий доказательств».
Русско-японской войне я посвятил мою последнюю книгу, (пока еще не изданную) «Война ошибок и оплошностей», которую я писал сразу на двух языках. В эту книгу я включил много того материала, который частично использовал в своих докладах и статьях, как в русской, так и в западной печати. Надеюсь, издатель найдется.
В этой книге я постарался сделать обзор самых разнообразных источников и первоисточников, включая западные, и продумать это, исходя из собственного мореходного опыта. Я писал ее больше как моряк, а не историк.

— 25 лет назад в течение 4 лет вы были первым председателем РЭП Виктории. Представительство существует и ведет большую работу и сейчас.
— К сожалению, мне мало известны подробности по созданию Русского Этнического Представительства. Скажу только, что очень энергичная инициативная группа проделала огромную работу, но, на ее беду, человек, который должен был быть председателем, неожиданно скончался. А тут как раз я приехал в Мельбурн. Со всеми членами инициативной группы я был уже давно знаком. Они мне предложили заменить их потерю. Что ж, как говорится «от службы не отказывайся», я согласился и постарался внести свою долю в общий труд.

— Трудно удержать русские корни у новых поколений, живущих в Австралии. Удалось ли передать любовь к морю, русскому языку и истории вашим детям?
— Дети, вырастая в австралийской культуре, в нее вливаются до разной степени. Это нормально. Вспомним про африканские корни А. С. Пушкина и о том, как Лермонтов гордился своими шотландскими корнями, а оба были светилами русской культуры. И сегодня, наши дети, включаясь в австралийскую культуру, ее обогащают. Необходимо для этого, чтобы они не забывали своих корней, как не забывают их выходцы из Англии, Шотландии, Ирландии и других стран. И чтобы сохраняли свою веру. Наши дети (давно уже по возрасту не дети!) о своих корнях помнят. Любовь к морю, как у меня, пожалуй, не проявляется, зато они любят путешествия и дальние страны.

— В ваших книгах немало морских историй о морском флоте России начала прошлого века. Откуда вы берете материалы?
— Должен признаться, что мне повезло. В первый раз оказавшись в Сиднее, я пришел в собор, а после литургии зашел в книжный киоск, который тогда содержал М. М. Спасовский. Рассказал, что слышал, в Сиднее имеется кают-компания офицеров Императорского Флота. И тут же познакомился с одним из них. Потом получил приглашение на встречу, а там и сам был принят в члены. Потом старался не пропускать их встреч. Я с жадностью слушал их повествования о прошлом. Подписался на издаваемый в США журнал «Морскiя Записки» и получал его до его последнего номера. Со временем грустно было видеть, как ветераны стали один за другим уходить в лучший мир. Некоторые книги с их книжных полок были подарены мне. Это было просто неоценимым источником информации, написанной участниками событий, а также критика многих исторических событий и оценок. И это исходило от опытных профессионалов-моряков. Этого метода я сам стараюсь придерживаться. Постепенно все старые члены ушли и в организации остались «наследственные» члены. Но формально организация никогда не закрывалась.

— Какие темы вас интересуют сейчас. Я знаю, вы часто публикуете статьи в Интернете на различные темы, здесь и объединение двух частей православной церкви и попытка осмыслить происходящие события в мире.
— Последнее время меня очень интересовало всё, что было сопряжено с восстановлением единства Русской Православной Церкви. Я — человек верующий. Знаете русскую пословицу: " Кто в море не бывал, — тот и Богу не маливался»? Это относится и ко мне. Меня весьма огорчает когда принципиальные вопросы о главном заслоняются мнениями о личностях и рассуждениями на второстепенные темы. Сейчас я пока ничего не пишу, — кроме, вот, ответов на Ваши вопросы! Начну ли еще что-либо писать, — увидим.

Беседовал