Именно в эти ноябрьские дни каждый год во многих странах, где проживают русские люди, отмечается память одного из трагических событий в истории России — исход русской флотилии из Крыма в 1920 году — его называют Великий русский исход. В этом году исполнилось 100 лет этому событию. Как ни пытались 70 лет стереть эту память в Советском Союзе, а русские люди помнили, помнят и будут помнить! 22 ноября в Русском музее в Сиднее торжественно прошла литературная программа «Великий русский исход», посвящённая 100-летней годовщине русского исхода из Крыма.
В зале музея была оформлена фотовыставка о Великом исходе. На столе находилась коллекция исторических знаков отличия тех времен — Галлиполийские кресты для воинов и гражданских лиц, эвакуированных из Крыма на полуостров Галлиполи в Турцию; Лемносский крест для воинов, поселённых на греческом острове Лемнос; крест Бизерта для моряков военных судов, прибывших в порт Бизерту в Тунисе. Также лежали книги об этом историческом событии: «Воспоминания» генерал-лейтенанта барона Петра Николаевича Врангеля, книга была опубликована впервые в 1928 году редакцией «Летописи Белой борьбы», потом переиздавалась несколько раз и недавно, в 2006 году, издана в Москве в серии «Мемуары и дневники»; «Севастополь. 1920. Исход» Александра Зубарева и других авторов с множеством исторических документов и фотографий того времени; «Стихи» казачьего поэта подъесаула Атаманского полка Русской армии Николая Николаевича Туроверова, изданные в Париже в 1965 году.
С приветственным словом выступил директор музея Михаил Моисеевич Овчинников. Он отметил значимость этого события для русских людей и поблагодарил всех присутствующих за участие. О важности этой темы в истории России рассказал генеральный консул РФ Игорь Николаевич Аржаев.
Участники с большим вниманием выслушали презентацию «Великий русский исход. К 100-летию исхода русской флотилии из Крыма» руководителя литературного общества имени А. С. Пушкина «Глаголом жги сердца людей» Людмилы Ангус.
Осенью 1920 года на 126 кораблях и судах Черноморского флота Россию вынужденно покинули 145693 наших соотечественников, из них свыше 5 тысяч раненых и больных. Из страны было вывезено до 15 тысяч казаков, 12 тысяч офицеров, около 5 тысяч солдат регулярных частей, более 30 тысяч офицеров и чиновников тыловых частей, 10 тысяч юнкеров и около 40 тысяч гражданских лиц, среди которых около 7 тысяч женщин и детей. Толпы на пароходах стояли с обнажёнными головами, со слезами на глазах. Им, тысячам людей, боровшимся за Родину, нет места на ней. Уходят в неизвестность, от своих, от родной земли. Судьбы этих изгнанников фактически никто не изучал. А это были потомки георгиевских кавалеров первой обороны Севастополя, это были 76 георгиевских кавалеров Первой мировой войны. Многие из вынужденно покинувших родину впоследствии несли в мир русскую культуру, русское слово, русскую историю.
Днем 14 ноября 1920 года главнокомандующий Русской армией, барон генерал-лейтенант Петр Николаевич Врангель подъехал к Графской пристани в Севастополе, снял корниловскую фуражку, перекрестился, низко поклонился родной земле и погрузился на катер, который доставил барона на борт крейсера «Генерал Корнилов». Судно простояло на рейде до ночи и после того, как бухту покинули почти все корабли, снялось с якоря. Но взяло курс не к берегам Турции, а в Ялту, Феодосию и Керчь. Врангель пожелал лично убедиться, что и здесь погрузка прошла успешно.
Воспоминания о последних часах в России неизменно печальны, так поручик Сергей Мамонтов писал: «Но было гордое сознание, что мы честно исполнили свой долг. Генерал Врангель подошел к нам на своей яхте „Кагул“ и сказал нам несколько слов: „Борьба не кончена“. „Ура!“ — было ему ответом. Люди гвардии запели национальный гимн. Это было волнующе. Крым исчезал в вечернем мареве. Мы покинули Россию навсегда…».
В своей книге «Воспоминания» Врангель так пишет: «Больно сжималось сердце, и горячее чувство сострадания, умиления и любви ко всем этим близким сердцу моему людям наполняли душу…».
Крупнейший поэт казачьего и российского Зарубежья ХХ века, донской казак, подъесаул Атаманского полка Белой армии Николай Николаевич Туроверов так выразил боль изгнания в своём стихотворении «Отплытие»:
«Помню горечь соленого ветра,
Перегруженный крен корабля;
Полосою синего фетра
Исчезала в тумане земля.
Но ни криков, ни стонов, ни жалоб,
Ни протянутых к берегу рук.
Тишина переполненных палуб
Напряглась, как натянутый лук.
Напряглась и такою осталась
Тетива наших душ навсегда.
Чёрной пропастью мне показалась
За бортом голубая вода.
И, прощаясь с Россией навеки,
Я постиг, я запомнил навек
Неподвижность толпы на спардеке,
Эти слёзы у дрогнувших век.»
После завершения эвакуации в Крыму наступил «красный террор», который организовали председатель Крымского Военно-революционного комитета Бела Кун и секретарь Крымского комитета партии Розалия Землячка. Крым был блокирован войсками. Пропуска на выезд с полуострова подписывал лично Бела Кун. Террор обрушился на офицеров, затем на членов семей белогвардейцев, людей, имеющих дворянское происхождение, служащих различных учреждений, просто «буржуев». Проводились облавы, когда оцепляли целые кварталы и несколько дней проверяли документы. Были уничтожены тысячи людей. Много кровушки пролили тогда чекисты, все тела сбрасывали в море и многих прибило на турецкий берег, что турки даже вынуждены были объявить дипломатический протест правительству России.
В Алупке чекисты расстреляли более тысячи медсестер, докторов, служащих Красного Креста, земских деятелей. На памятной плите на месте расстрела раненых и больных в городе Алупка выгравирована надпись: «На этом месте в начале декабря 1920 года было расстреляно во время красного террора более тысячи человек раненых и больных воинов из госпиталей Алупки. Упокой, Господи, души рабов Твоих, погибших в братоубийственной смуте».
Давая показания Лозаннскому суду писатель Иван Сергеевич Шмелев сообщил, что, по большевистским сведениям, число жертв красного террора исчислялось в 56 тысяч. Шмелев был свидетелем важным. Разыскивая своего пропавшего сына, расстрелянного также большевиками в Крыму, он приехал туда в разгар красного террора и пережил голод.
Он писал: «Расстреливали больше всего в Севастополе. Расстреливали людей всех сословий, не только офицеров и солдат, но и врачей, медсестер, инженеров, учителей, профессоров, священников, женщин, стариков и даже детей. Расстреляли около шестисот своих же пролетариев — портовых рабочих за участие в погрузке судов белой армии при эвакуации.
В Симферополе в течении первых нескольких ночей расстреляли около шести тысяч. За еврейским кладбищем попадались убитые женщины с грудными младенцами. 19—20 декабря в городе была произведена массовая облава в которую попало 12 тысяч человек. Мало кто из схваченных вышел на свободу».
В Керчи устраивали так называемые «десанты на Кубань», вывозили на баржах в море и там топили.
Террор в Крыму достиг своего апогея в период с конца ноября 1920 по март 1921 года. Точное количество жертв этой бойни едва ли когда-нибудь будет известно. Неоспоримо одно: по числу убийств и по степени жестокости и организованности террор 1920–21 годов был самым массовым и кровавым. Светлая память всем погибшим!
14 ноября — день, когда Севастопольскую бухту покинули последние корабли Русской эскадры, ежегодно отмечается в городе. В Севастополе проводятся памятные митинги, творческие вечера, панихиды, проходит Крестный ход от Владимирского собора-усыпальницы адмиралов к Графской пристани. Тысячи горожан и паломников, множество священников, казаков и матросов проходят в молитвенном шествии по городу в память о далеких событиях осени 1920 года. В этом году были возложены венки и цветы к мемориальной доске «В память о соотечественниках, вынужденных покинуть родину в ноябре 1920 года», была открыта выставка «Судьба русской эскадры», а также в Южную бухту Севастополя прибыл учебный корабль «Перекоп», моряки которого пройдут по маршруту исхода 1920 года в Тунисский порт Бизерта.
Эвакуация из Керчи была второй по массовости после Севастополя. Отсюда, по информации местного историка Константина Ходаковского, отправились в изгнание около 40 тысяч человек, в большинстве своём донские и терские казаки. 17 ноября проходит крестный ход в память об эвакуации Русской армии. Он начинается в полдень у подножия Большой Митридатской лестницы, проходит по центральной площади города к памятнику адмиралу Ушакову и скульптуре «Ладья», останавливается у древней церкви Иоанна Предтечи и выходит к пирсу на набережной, откуда уходили последние корабли с казаками, офицерами и солдатами. На воду спускаются венки.
С авторской поэмой «Пройдёт печаль — воспрянет Русь», посвящённой великому исходу русских из Крыма, в Русском музее выступил известный поэт, лауреат международного литературного конкурса Виталий Патрин.
Журналист Владимир Иванов представил внука казака Русской Белой армии Петра Иванова. С интересными воспоминаниями выступил потомок Пётр Иванов, с трепетом рассказав о своём дедушке, отце и своей семье.
Борис Быданов познакомил присутствующих с реликвиями своей коллекции памятных знаков и прочитал проникновенное стихотворение «Белый конь», посвящённое Великому исходу.
В завершение программы состоялся праздничный обед.
Очень торжественно и строго прошло всё это памятное мероприятие. Спасибо всем организаторам и участникам за память о русских военных, казаках, гражданских лицах русского рассеяния по всему миру, которое началось именно с этого Великого русского исхода.
Людмила Ангус, Сидней
