Знаменитая на весь мир Сиднейская опера стоит на берегу залива Серкулар Ки (Circular Quay), расправив ракушки-паруса в сторону города и в сторону моря. К востоку от Оперы расположен Ботанический сад с тропическими цветами и деревьями, на которых живут стаи летучих лисиц. На западной стороне залива расположен Международный пассажирский терминал, куда швартуются многопалубные прогулочные корабли, рядом – Музей современного искусства и мост Харбор Бридж. В основании залива находится станция метро и причал городских катеров, действующих как общественный транспорт, если нужно добраться в Северные, Восточные или Западные районы Сиднея.
Набережная Серкулар Ки всегда заполнена народом. Жители города и туристы любуются достопримечательностями и выставками современного искусства на открытом воздухе, слушают уличных музыкантов, может быть, даже аборигенов, играющих на диджериду, глазеют на пришвартованный к причалу океанский лайнер, делают селфи и групповые снимки по случаю корпоративной вечеринки.
Туристы фотографируются на фоне грандиозного здания Оперы, полагая, что таким образом узнают Австралию. Немногие из гуляющих смотрят под ноги и замечают круглые бронзовые таблички, вроде канализационных люков, с выбитыми на них надписями. Даже если спросить местных жителей, мало кто знает о них. А они стоят внимания.
Это Сиднейская писательская тропа, «аллея славы». На каждой табличке – имя и цитата из книги писателя, жившего в Австралии или побывавшего здесь, или хотя бы однажды упомянувшему Австралию. Тропа была установлена министерством культуры штата Новый Южный Уэльс в 1991 году, чтобы представить в письменном слове континент и город Сидней, показать, как их видели и как видят знаменитые писатели, и как изменяются Сидней и Австралия.
Шестьдесят авторов удостоены чести быть представлены на сиднейской аллее. Это Артур Конан Дойль и Редьярд Киплинг, Джозеф Конрад и Джек Лондон, Марк Твен и Роберт Л. Стивенсон, а из австралийцев – поэты Генри Лоусон и Банджо Патерсон, а также Майлз Франклин, Джудит Райт, А.Д. Хоуп и другие. И не только литераторы – тут побывал Чарльз Дарвин: корабль «Бигль», на котором путешествовал двадцатишестилетний биолог, изучая разнообразие видов, причалил в Сиднейской гавани в 1836 году. Дарвин провел в Австралии около двух месяцев, собирая образцы живой природы, изучая кенгуру и редкого зверя утконоса, и оставил восторженный отзыв об этих местах: «Это в самом деле чудесная Колония: древний Рим, в его имперском величии, не был бы разочарован таким потомком».
Когда обнаружишь одну мемориальную табличку, найти остальные становится видом головоломки – это не так просто, они расположены не по прямой, но отклоняются из стороны в сторону, расходятся и сходятся. Слева от станции метро, по направлению к Международному терминалу и Музею современного искусства – слова австралийских писателей, гордых своей страной, слова восхищения природой и людьми.
Как у Клива Джеймса (р.1939): «В сиднейской гавани яхты несутся по разбитому бриллианту воды под небом цвета сапфира». Сходного мнения придерживался классик Джозеф Конрад (1857-1924): «Сиднейская гавань – одна из лучших, красивейших, здесь самые просторные и безопасные заливы, над которыми только вставало солнце».
Концентрированный восторг и полное приятие в стихотворении Дороти Маккеллар (1885-1968), написанном в начале 1910х:
Люблю я сожженную землю,
Страну бесконечных равнин,
Косматых гор и каньонов,
Потоков речных и пустынь.
Люблю ее дальние виды,
Люблю драгоценность морей,
Ее красоту и кошмары,
На земле этой все мило мне.
Но не все смотрят на город столь восторженно. Для кого-то Австралия стала трудной загадкой: «Эта земля была открыта последней. Почему? Страна-призрак, континент-загадка… Сердце ее из соли, оно сочится сквозь горящие поры, сочится золото, чтобы алчностью разрушить людей, но не сочится вода, чтобы дать им напиться», написала в 1934 году Кристина Стид (1902-1983). Для других – еще тяжелее, как для поэта Дугласа Стюарта (1913-1985): «Австралия – жестокая страна, сама земля страдает, потрескавшимися от жары губами равнин кричит навстречу солнцу…».
Или же город производит неоднозначное впечатление: «Сидней – город света и ветра, более чем архитектуры. Величие природы и чудовищность человека очевидны в Сиднее более, чем где-либо в мире», написал австралийский драматург Джордж Джонстон (1912-1970) в 1969 году, за четыре года до сооружения Оперы, которая, вероятно, изменила бы его мнение о сиднейской архитектуре, но вряд ли о человеке.
Отыскав все таблички по пути к пассажирскому терминалу, вернемся к горловине залива и пойдем по другой стороне набережной, вдоль гостиниц и ресторанов к Сиднейской опере. Здесь прохожий повстречает слова знакомых с детства писателей. В начале 1900х в Австралии побывал Джек Лондон. Он написал об этом путешествии в «Истории южного моря». Но Джек Лондон не добывал золото в австралийских копях и не воспевал золотую лихорадку, бушевавшую в Австралии с середины XIX века. А раз на всем континенте не нашлось писателя, с такой страстью рассказывающего о добыче золота, как Джек Лондон рассказал о Клондайке – то история австралийских старателей так и осталась неизвестна за пределами континента.
Автор приключенческих повестей Р.Л. Стивенсон (1850-1894) четыре раза приезжал в Австралию. Он оставил запись в дневнике, воспроизведенную сегодня на мемориальной табличке: «В гостиницах на Серкулар Ки найдется материал на десяток пиратских историй». Но Стивенсон не записал истории пиратов австралийских морей, и эта страница истории тоже осталась невоспетой.
Здесь же можно встретить и Марка Твена (1835-1910), хотя он побывал не в Австралии, а в Новой Зеландии, и записал об увиденной им деревне эмигрантов из Шотландии: «Эти шотландцы остановились здесь по дороге в рай, решив, что уже прибыли». Впрочем, на табличке на набережной выбита другая цитата: «Австралийская история почти всегда красочная, на самом деле она такая удивительная и странная, что это на самом деле главная новинка, которую может предложить эта страна. Она не воспринимается как история, но как чудесная выдумка. Причем совершенно новая, а не заплесневелая старая история. Она полна открытий, приключений, несообразностей, невероятностей, но они все истинны, все они на самом деле происходили». Но и Марк Твен не записал необыкновенные австралийские истории.
Для Артура Конан Дойля, посетившего Австралию в 1920е годы и прочитавшего курс лекций по любимому им спиритуализму, Австралия предстала райским уголком, курортом: «Мы посвятили дни плаванию около берега, проводя добрую часть дня в воде, по обычаям этих мест. Это замечательная природная забава, когда огромные волны Тихого океана стремительно накатываются и перекатываются через тебя, протаскивая по песку, если им удалось застать тебя врасплох. Это было чудесная сияющая заплатка на нашей беспокойной жизни». Снова прекрасное ленивое ничегонеделание без воплощения в слове.
Редьярд Киплинг (1865-1936) приезжал в Сидней в 1891 году. Считают, что творчество Киплинга повлияло на австралийскую поэзию, в особенности на Банджо Патерсона, автора народного гимна Австралии «Waltzing Matilda». Киплинг составил себе занятное впечатление об Австралии: «Сидней во множестве населен людьми расслабленными, в своих рубашках с короткими рукавами они проводят дни в пикниках. Они называют себя новыми и молодыми, и возможно однажды создадут что-то удивительное». Нужно признать, это впечатление во многом справедливо до сих пор – австралийцы продолжают любить пикники, барбекю, отдых дома и в парках, и поют хором гимн о «молодых и свободных».
Д.Г.Лоуренс (1885-1930), автор «Любовника леди Чаттерлей», «Влюбленные женщины» и других скандальных романов, приезжал в Австралию в 1922 году. Он провел несколько месяцев на южном побережье Нового Южного Уэльса, работая над полу-автобиографической повестью «Кенгуру». Его впечатления в чем-то пересекаются с оставленными Киплингом: «В Австралии чудесное небо и воздух и седая земля между ними, как в Спящей красавице, на которую легла пыль времени. Интересно, проснется ли она когда-либо?»
Схожее, хоть и не столь красочное мнение у австралийского писателя Ч.Э.В. Бина (1879-1978): «Австралия – это большая пустая карта, а ее народ постоянно сидит там, словно на заседании, пытаясь придумать, чем же ее заполнить» (1911). Время решило и за австралийцев, и за Чарльза Бина: через три года началась Первая мировая война, австралийцы отправились добровольцами в Европу, сражаться за Британскую империю. Многие не вернулись из этих сражений. Их назовут АНЗАК, Австралийско-Новозеландский Армейский Корпус, вокруг которого возникнет австралийская государственная идентичность, а Чарльз Бин станет тем, кто создаст легенду АНЗАК, дав рождение этой идентичности. На белой карты кровью добровольцев и чернилами писателей проявлялась новая страна.
И создавали ее не только те, кто трудился на этой земле, но и те, кто пел и писал о них. Их песни повторяла вся Австралия, узнавая себя в героях баллад и легенд. Первым австралийским поэтом стал Генри Лоусон (1867-1922), воспевший жизнь в городках и на фермах начала ХХ века, жизнь простых белых мужчин, завоевателей и покорителей Австралии. Впрочем, для надписи на набережной выбрали совсем не героические строки:
Теперь, когда ночами дождь хлещет по земле,
Является мне Суини с бутылкою в руке,
Грохочет буря позади него, он шепчет ерунду,
Я только изумляюсь, с чего вдруг этот дух.
Банджо Патерсон (1864-1941), автор баллады о «Парне со Снежной речки» и уже упомянутой Waltzing Matilda, представлен стихотворением «Это прекрасно», в котором перечисляет разные возможности, кем хорошо быть в юной стране – министром, социалистом, фермером, кроликом… И снова негероические, не торжественные строки выбраны для увековечивания на набережной:
Здорово быть безработным,
Валяться себе на траве
Открывать глаза беззаботно,
И не подниматься вовек.
Имя Кристофера Бреннана (1870-1932), вернее всего, незнакомо читателю, а ведь его сравнивали с Т.С. Элиотом и У.Б. Йейтсом. Бреннан порвал с радикальной националистической позицией, характерной для Лоусона, воспевавшего покорителей континента – фермеров и бушрейнджеров. Строки Бреннана более утонченные, даже когда его герой такой же бездомный бродяга, это будут возвышенные духовные поиски, выраженные поэтическим словом:
… Я знаю, что я
Странник на путях всех миров,
Кому солнце и буря едины,
Кому едино уйти иль остаться, ибо он знает,
Нет конца у пути, нет у него дома, нет цели…
Еще одним автором, ассоциируемым с Йейтсом, была Памела Траверс (1899-1996), которую помнят по книгам о Мэри Поппинс. Рожденная в маленьком городке штата Квинсленд, Памела Траверс в 1924 году уехала из фермерской глухомани в Лондон и предпочитала не упоминать, что происходит из дикой страны Down Under. Она практически не вспоминала об Австралии в своих книгах, но австралийцы о ней не забывают, и в 2011 году табличку с ее именем установили на набережной Сиднея. Для цитаты выбрали фразу из «Мери Поппинс», которую при желании можно прочитать как возвращение из долгого путешествия в Австралию: «Затем ветер приподнял защелку ворот и они увидели женщину, одной рукой удерживавшей шляпу, а другой – сумку».
Как ни удивительно, некоторые женщины состоялись как писательницы и в белой патриархальной Австралии начала ХХ века. Майлз Франклин (1879-1954) знаменита автобиографическим романом «Моя замечательная карьера» о девушке, растущей на ферме в австралийской глубинке, борющейся с нищетой и неуверенностью в себе и мечтающей стать писательницей. Книга стала классикой австралийской литературы, и теперь самая значительная литературная премия для писательниц носит имя Франклин. На набережной процитирована фраза из другого романа Франклин, «Моя карьера идет насмарку», тоже о сиднейских красотах: «Солнце поднялось над вершинами и похитило их господство над Гаванью, по всему заливу. Каждая крошечная волна обращалась в пламя, и все время, пока солнце поднималось выше, оно оставляло жемчужные следы на воде. Месяца не хватило бы, чтобы впитать в себя эту красоту…».
Элеонора Дарк (1901-1985), в отличие от Майлз Франклин происходящая из состоятельной образованной семьи, знаменита исторической трилогией «Безвременная земля», где она описывает первые годы колонизации Австралии. Э. Дарк понимает и любит австралийскую землю и народы, издавна населявшие ее, оттого и процитированные на набережной строки: «Этой землей правит молчание. Из молчание рождается тайна и магия, и тонкое осознание невозможных вещей».
Аборигенские писательницы также представлены на аллее. Фес Бандлер (1918-2015) была дочерью аборигена с острова Вануату, привезенного в Австралию на корабле работорговцев. Бандлер боролась за изменения в конституцию Австралии, за признание аборигенов равноправными гражданами. Она пишет, исходя из своего опыта и понимания этой земли: «Синева неба прибавляется к морю, это не кончится никогда. Это было всегда. Все было вечно. Луна рождается и умирает и рождается снова. Солнце встает каждый день. Когда густые облака, несущие дождь, закрывают солнце, не нужно думать о них, не нужно даже замечать их, потому что солнце снова взойдет».
Удгеру Нунуккал (1920-1993) стала первой поэтессой среди австралийских аборигенов, опубликовавшей книгу стихотворений. Она тоже боролась за права аборигенов, даже получила орден Британской империи, но отказалась от него накануне празднования двухсотлетия заселения континента европейцами. На набережной однако приводятся миролюбивые строки:
Я могла б рассказать тебе о разбитых сердцах,
О подлости, гнусности, позорных делах,
О низких злодействах, о том, как мир жесток,
О страшных вещах могла б я спеть тебе, сынок.
Но я тебе спою о смелости и доброте,
Что сводит вместе белых и черных в беде,
О братстве и щедрости, о пересечении дорог,
О славных вещах я стану петь тебе, сынок.
Джейрмей Грир (р.1939) прославилась романом «Женский евнух», знаковым для феминистического движения второй половины ХХ века. Грир утверждала, что воспитываемая «женственность» подавляет женщину, принуждает ее играть роль слабой и послушной, и потому от этой «женственности» нужно отказаться – лишиться женского пола, стать «евнухом», то есть просто «человеком, с достоинством, честностью, благородством, страстью, гордостью, которые составляют личность. Человеком, свободным бегать, кричать, громко говорить и сидеть с расставленными коленями». Впрочем, на мемориальной табличке Грир представлена скорее борцом за права аборигенов: «Я родилась в Австралии, но не могу назвать ее своей, не могу назвать ее родиной, потому что не имею права жить там. Пока не заключено соглашение с ее первыми обитателями, я останусь бездомной в мире».
Но не только аборигены и не только женщины представлены на набережной. Здесь же лауреат Букеровской премии Томас Кенелли (1935-). По его романом были сняты фильмы, самый известный из которых – «Список Шиндлера» Стивена Спилберга. С оригинальным стилем Кенелли можно ознакомиться по короткой надписи на мемориальной табличке: «Место, выбранное для этого далекого сообщества и тюрьмы, было названо Сиднейской бухтой (в духе произошедших событий). Оно было обращено к солнцу, которое здесь всегда смотрело с севера... землю по обе стороны бухты разрезали пресноводные ручьи, берущие начало в низинах среди капустных пальм, местных кедров и странных искривленных эвкалиптов, не встречающихся больше нигде во всем Творении».
Такой предстает Австралия, если присмотреться к мемориальным табличкам на сиднейской набережной – уже не немой белой картой, но землей яркой и живой, осмысленной и выраженной в слове – прекрасной, страшной, загадочной, манящей, изменяющейся, обещающей, парадоксальной. Как в заметке Умберто Эко: «Австралия это не только об Антиподах, она настолько далеко ото всего, что иногда она далека даже от самой себя». При этом для самого Умберто Эко Австралия не terra incognita, он побывал здесь с курсом лекций по «Теории семиотики» и «Роли читателя», а теперь и вернулся в мемориальной табличке, замкнув круг, оказавшийся не таким уж удаленным.
В 2011 году на Писательскую тропу добавили несколько имен, включая Памелу Траверс, а также морского офицера Уоткина Тенча, свидетеля первых лет жизни австралийской колонии; самоучку А.Б. Фейси, оставившего воспоминания о Первой мировой войне; профессора Маннинга Кларка, автора шеститомника австралийской истории; лауреата медали Г.Х.Андерсона Патриции Райтсон и других. Возможно, в будущем здесь появятся новые имена, например, автора «Книжного вора» Маркуса Зусака. Тропа нуждается и в обновлении существующих имен, с 1991 года некоторые писатели скончались, а на табличках все еще выбиты только даты их рождения.
Иногда гуляющие по Серкулар Ки туристы все же опускают взгляд от открыточных видов сиднейского залива на плиты набережной и замечают мемориальные таблички. Тогда из десятков коротких фраз, похвал, изумления, обожания, порицания, страсти и тоски перед ними проявляется неоднозначный, но достоверный образ Австралии. Ведь подлинно существует лишь то, чему было дано имя, что было осмыслено и выражено словом – хотя бы строчками на бронзовых табличках на набережной.
Татьяна БОНЧ-ОСМОЛОВСКАЯ, Сидней
