Редактор газеты "Единение" беседует с Павлом Шахматовым, исследователем истории старообрядчества, который многие годы был секретарем прихода Успения Пресвятой Богородицы в Сиднее.
— Многие русские сиднейцы видели красивое здание православного храма в Лидкомбе, но мало знают о вашем старообрядческом приходе.
— У нас не принято много рассказывать о себе в средствах массовой информации. Мы считаем это нескромным.
— Но таким образом можно сохранить историю общины для других поколений. Расскажите откуда приехали старообрядцы в Австралию?
— Старообрядцы приехали в Австралию из Китая. Первая группа во главе со священником Иоанном Кудриным приехала в 1958 году из Харбина, правда среди них были и несколько семей из Шанхая. А основная группа прибыла из Трехречья в 1962 и начале 1963-го года.
— Сколько старообрядцев жило в Трехречье в те времена?
— В основном старообрядцы жили в трех поселках: Верх- Кули, Покровка, где я родился, и Усть-Кули. Они составляли приблизительно половину всех жителей в этих поселках, и их насчитывалось, примерно, около тысячи человек.
— А чем занималась ваша семья в Китае?
— Отец по профессии был овчинно-шубный мастер. Кроме того, в России семья занималась пимокатным и кожевенным делом в городе Чита. Дела шли хорошо. Дед вспоминал, что однажды у них был государственный заказ на 12 тысяч военных полушубков. Отец - выходец из Тобольской губернии, семья переехала в Забайкалье в начале двадцатого века, где сельские жители в основном занимались скотоводством и овцеводством.
Я интересуюсь историей нашей семьи и узнал, что еще с 16 века Шахматовы жили в Твери. Но после раскола церкви и притеснений старообрядцев, они оказались в Сибири.
После революции в Петербурге, в Забайкалье еще некоторое время все оставалось без изменений. Затем стали появляться агитаторы и возникать красные партизанские отряды. Белую армию Колчака оттеснили к Иркутску, где он был убит большевиками, далее остатки армии вел на Восток Капель. В начале 21 года моего отца призвали в армию Семенова, там он служил несколько месяцев и, вместе с остатками армии, отступил в Китай. Дед уехал туда еще раньше. Жила семья вначале в городе Маньчжурия недалеко от границы. В 1929 году во время советско-китайского военного конфликта этот город был захвачен советскими войсками. Брата отца, инвалида Первой мировой войны, арестовали и, как мы узнали значительно позже, без суда, по решению «тройки», через три недели расстреляли. Искали также моего деда и отца, но, к счастью, не смогли их найти. Главная их вина, достаточная, чтобы лишиться жизни, была в том, что они были зажиточные люди. В любой нормальной стране предпринимательская деятельность поощряется, но только не в стране Советов. Затем, вся большая семья перебралась в Харбин и позже в Трехречье, где на пустом месте удалось трудом приехавших русских людей сделать этот край богатым сельскохозяйственным районом, который в газетах называли «Золотое дно». Всего там было 13–14 русских поселков.
— Почему пришлось уезжать тогда из Китая?
— После прихода в 1949 году в Китае к власти коммунистов наша семья, как и многие другие, понимали, что хорошего ожидать нечего, а поэтому старались уехать кто куда. Жить становилось все труднее и труднее. Вначале 50-х «открывается» целина, последовал призыв советской власти и к русскому населению Китая, поехать на целину. Те, кто поддался на советскую пропаганду, уехали на освоение «целинных и залежных» земель. Эти люди испытали немало трудностей и лишений.
Многие русские по религиозным и другим соображениям имели намерение выехать заграницу, в капиталистические страны. Например, в нашей семье немало погибло от новой власти в послереволюционный период, у отца еще было свежо в памяти то, когда за ним охотились чекисты в Маньчжурии. Возможность выезда в другие страны не объявлялась официально, эти новости передавались из уст в уста. Поскольку старообрядцы, в основном, жили далеко от городов, приходилось ездить в Харбин заполнять анкеты. Было это непросто. Мы начали хлопотать о визе в 1951 году, а выехали только в 1963. Местные власти, полностью завися от Советского Союза, смотрели на это отрицательно. Как «старший брат» учил, так китайские власти и поступали.
Работники Советского консульства уговаривали нас возвращаться в Советский Союз. Агитаторы они были профессиональные, часто проводили собрание с русскими, говорили о достижениях страны советов, давали нам журналы «Огонек», «Крестьянка», где писалось о красивой и счастливой жизни советских людей. Старшее поколение не верило им, но были и такие, которые поверили и уехали, это было в 53–55 годы и значительно в меньшем количестве — в 58–59 годы.
А тем, кто хотел ехать в другие страны, советское консульство, в частности секретарь Кубасов, служивший ранее в отрядах СМЕРШ, говорил: «Мы вас не отпустим. Если вы поедете к нашим врагам, то, что вы им будете рассказывать про нас?». Когда наша семья получила визу на въезд в Австралию, то и тогда Кубасов стучал по столу кулаком и говорил — «Вы никуда не уедете, даю слово коммуниста. И по шпалам сами придете в Советский Союз». Его стараньями отец был арестован (вместе с другими) и пробыл в тюрьме 9 месяцев, отпущен был без предъявления обвинения. Их цель была сломить, запугать этих непокорных людей.
— Как удалось уехать вашей семье?
— В конце 50-х, когда отношения у Китая с Советским Союзом обострились, фактически это и дало возможность уехать заграницу. К тому же китайцы были не против избавиться от нас. Они считали, есть вероятность того, что русские могут работать на Советский Союз. В это время в Китае начиналась «культурная революция», и наше счастье, что мы во время уехали заграницу. В ноябре 1962 года мы выехали в Гонконг, где провели 5 недель. Запомнилось, что выезжали зимой. В Маньчжурии были трескучие морозы, а в Гонконге испытали жару в 40 градусов. Оттуда самолетом наша семья — родители, пять братьев, моя жена и сестра прилетели в Австралию, в Сидней. Поскольку мы выезжали из Китая уже почти последними, здесь в Сиднее у нас были друзья, ранее прибывшие, которые нас встречали, подготовили нам квартиру. Встречал и священник Иоанн Старосадчев. Но все повернулось по-другому. Австралийские власти нашли у кого-то из нашей группы иммигрантов, признаки туберкулеза, и нас всех отправили в лагерь Бонегилла для медицинских проверок на несколько недель. К счастью, у нас никаких медицинских отклонений не оказалось, и вскоре мы вернулись в Сидней. Одна из знакомых нашей семьи одолжила нам 8 фунтов денег, и с этим мы начали свою жизнь в Австралии.
— Были ли здесь уже старообрядческие приходы?
— Как положено, у нас, русских, создав очаг для своей семьи, очередная забота была о церкви. Когда мы приехали здесь уже были три отдельные церковные группы, руководимые братьями Кудриными, которые собирались для богослужения в разных местах. Мы примкнули к группе Александра Ивановича Кудрина, которая молилась в снятом помещении в районе Лакемба. Так как с приездом новых людей места уже было не достаточно, то решили, что нужно строить церковь. Стали собирать средства. Хотя сами только начали жить в новой стране, но каждый внес свою посильную лепту в это дело, и, как говорят, по кирпичику начали строить.
— Сколько тогда в приходе было семей?
— Наверное, семей 35–40. Но семьи у нас, в основном, большие. Очень активное участие в строительстве церкви принимала молодежь. Здесь, по приезду, у большинства, работы были связаны со строительством, так, что они уже до какой-то степени были в курсе строительного дела. Правление нашего прихода состояло в основном из молодых энергичных людей. Председателю общины было в то время 23 года, это был Кузьма Ильич Родионов. Когда я стал секретарем (1963), мне было 24 года. Купили участок со старым домом в районе Лидкомб, на улице Vaughan, где сейчас стоит новая церковь. Общими усилиями построили довольно быстро и в 1967 году перешли молиться в новую церковь. Позднее докупили участок и дом с одной стороны, затем с другой, и, таким образом, расширили нашу территорию, что позже позволило построить остальные помещения, а в 2000 году выстроить на месте старого здания церкви — большое новое.
— А кто был у вас священником?
— Отец Иоанн Старосадчев, который был нашим священником еще в Трехречье, проживал в то время в Канаде. По нашей просьбе он приезжал к нам по временной визе, а когда община сформировалась и увеличилась, мы просили переехать к нам на постоянное местожительство, что и произошло в его последние годы жизни. Когда он скончался, мы оставались некоторое время без священника. В это время в Сиднее был еще один старообрядческий священник о. Кирилл Иванов. Но в силу того, что он приехал из Советского Союза, а отношение у многих к советским людям, после опыта в Китае, было весьма негативное, а посему наши прихожане отнеслись к нему с недоверием. Наше священноначалие находилось в Белой Кринице, в Румынии. Пред нами стояла задача связаться с Митрополией в Румынии, так как, проживая в Китае, мы уже находились в ее подчинении. После многих попыток, наконец, удалось связаться с Белокриницкой Митрополией. Нам было предложено прислать кандидата в сан священника.
У нас определилось три кандидата, которые уже неплохо разбирались в церковном уставе. Жребий выпало ехать в Митрополию Тимофею Евсеевичу Овчинникову. Учеба продолжалась полгода. Поскольку он рос при церкви, то уже знал, как читать на церковно-славянском языке, и какие-то навыки службы были, так что и 6 месяцев было достаточно, чтобы получить основу. Когда он вернулся, это был 1975 год, с этого момента у нас началась полнота духовной жизни в приходе. Вскоре встал вопрос о том, что нам нужен архиерей, так как в церкви должна быть трехчинная иерархия — архиерей, священство и миряне. В конце концов, мы нашли кандидата в архиереи из числа бывших часовенных старообрядцев — беспоповцев — Иллариона Факеевича Басаргина. При совершении хиротонии ему было дано имя Иосиф. Он также был рукоположен в сан архиерея в Митрополии в Белой Кринице. К сожалению, через некоторое время по болезни он не мог активно принимать участие в богослужениях. Временно нам прислали епископа Иустина, а вскоре, после смерти владыки Иосифа, рукоположили для нас епископа Софрония, который остается нашим епископом и в наши дни.
— Расскажите о строительстве нового храма.
— Пришло время, когда наш первый храм стал уже мал. Также как и раньше, молодые ребята, только теперь уже из другого поколения, с помощью опытных членов общины собрали деньги и организовали строительство, которое успешно завершилось меньше, чем за год. Помогали нам и другие старообрядческие приходы, и даже отдельные лица новообрядцев помогли материально. В 2000 году храм был построен. Сейчас, можно сказать, почти закончена роспись храма. Расписывал, в основном, владыка Софроний, также был привлечен опытный иконописец Стефан из Румынии. Роспись храма оценивается знатоками очень высоко.
Теперь у нас кроме нового здания храма есть и школа и трапезная, все, что нужно для нормального существования большого прихода.
— Можно выделить кого-то особо?
— Знаете, трудились все, кто больше, кто меньше, а поэтому не хочется кого-то выделять, чтобы не обидеть кого.
— А сколько человек у вас стало в приходе?
— Я проработал секретарем 18 лет. В последние годы в этой должности я рассылал 310 приглашений на собрание. Конечно, это не включая детей. Сейчас стало больше, но точную цифру назвать не могу. Предположительно до 500 человек, а это будет более ста семей.
— Где владыка Софроний проводит основное время, здесь или в Америке, в штате Орегон, где есть еще несколько приходов старообрядцев?
— Он бывает и у нас в Австралии и в Америке. Там, где он более необходим в это время. Когда он расписывал наш храм, много времени проводил здесь. Сейчас он в Америке. Там строится монастырь, и он его расписывает.
— Как работает ваша школа?
— Школа у нас работает уже давно, с первых дней прибытия в Австралию. Дети изучают русский язык, историю, литературу. В другой день недели, дети собираются для изучения церковнославянского чтения и пения, а старшие проходят курс изучения устава. Это ведется регулярно долгие годы. Руководит этим отец Тимофей, раньше ему помогал уставщик Петр Антонович Марковцев. Сейчас помощь оказывает молодой чтец Георгий Кирпичников и Дора Г. Малышева.
Мы считаем, что, изучая закон Божий и церковные предметы отдельно, этим достигаются более существенные результаты, как по изучению русского языка, так и славянского. В школе у нас несколько учителей, это: Т. А. Кравцова, Т. П. Лялина, Е. В. Энгель, Л. А. Гинди, В. Н. Лебедева, И. В. Мурси, Н. Ф. Лобастова и Н. Н. Сулимовская.
Я тоже преподавал в школе в течение 10 лет в качестве заведующего школой, а затем был вынужден уйти, так как был занят выпуском журнала «Церковь», который издавался в течение 11 лет. После меня, много лет, заведующей школой была сестра Наталья Васильевна. Должность Редактора журнала «Церковь» исполнял Алексей Евсеевич Румянцев. Он выполнял огромную работу по подготовке журнала к изданию. Я исполнял должность секретаря редколлегии, писал статьи в журнал, в основном, на религиозно-исторические темы. К тому же продолжал работу в составе правления Общины.
— Как давно вы интересуетесь вопросами истории?
— Я всегда любил историю, как предмет. Я вспоминаю, как еще в молодости, мы беседовали с отцом, и он однажды сказал: «К сожалению, у нас среди старообрядцев не так много образованных, грамотных людей. А ведь мы так и истину не сможем отстоять, если придется ее защищать». Эти слова врезались мне в память. И я стал изучать историю Раскола в церкви, и изучаю это в течение всей сознательной жизни. У меня издана на эту тему небольшая книга «Крест Православия», брошюры, статьи, пишу историю нашей церкви, начиная с революционных событий, историю нашей семьи и.т.д. Немало моих статей есть и в Интернете. Мы не стараемся задевать никого. Но для защиты себя и сведения других приходится писать. Как говорится «молчанием предается Бог». Большинство церковной литературы на тему раскола довольно тенденциозна, рассматривается односторонне. Понятие старообрядцы нам навязали, еще при Екатерине II. Мы считаем себя православными. Последователями того православия, которое было обретено при Крещении Руси. До середины 17 века все на Руси соблюдали одну и ту же веру, одни и те же догматы, каноны, почти семь столетий.
— Вы говорили о других группах старообрядцев, которые существовали в Сиднее.
— Другие группы были количественно существенно меньшие. Когда отец Кирилл, который был священником в одной из групп старообрядцев, чувствовал во время болезни, что дни его сочтены, то он обратился к своей пастве, чтобы они присоединились к приходу отца Тимофея. Большинство пришло, но нашлись люди, которые не захотели и остались. Этот приход существует в районе Auburn, он подчиняется Московской митрополии. Недавно мы узнали, что руководитель этого прихода заявил, что он является председателем «Всемирного старообрядческого общества». Такого «Всемирного» общества, объединяющего различные группы старообрядцев, вообще не существует, и старообрядцы наших приходов в Австралии об этом ничего не знают.
В 80-ые был рукоположен еще один священник, отец Петр Пересыпкин. Он был председателем нашей общины несколько лет, человек волевой, решительный. Он был послан священником на приход в Данденонге. Приход там немаленький, есть у них и свой храм. Несколько лет тому назад о. Петр скончался. В настоящее время служит там священником о. Павел Фефилов.
Есть старообрядцы также в Брисбене, и небольшая группа в Тасмании.
При прямом участии о. Тимофея и нашей Общины были созданы приходы в Орегоне и на Аляске.
— Сколько сейчас детей в семьях молодых прихожан, все еще много, как раньше, или как у большинства сейчас — по одному или два?
— У одного из молодых наших уставщиков пять сыновей, а у одной молодой пары семеро детей. Немало семей где 3–4 ребенка, эта тенденция к большой семье наблюдается среди тех, которым сегодня по 35–40 лет. Ну, а у тех, кому сейчас 20–25, тут, знаете, задержка. Один-два пока. Конечно, австралийская окружающая среда влияет, хочется больше комфорта, свободы.
— Есть ли среди ваших прихожан приехавшие в последнее время из России или стран СНГ?
— Чаще новые прихожане появляются из смешанных семей. То есть, муж или жена приводят и своего супруга к нам в общину. Есть и приезжие из России. Но большинство из вновь прибывших с России, обычно долго не задерживаются. Осуждать их мы не можем. Мне запомнился разговор с одним недавно приехавшим человеком. Я пытался критиковать вновь приехавших русских, что у них утеряна вера. А этот человек мне ответил: " Вам-то хорошо, вас с детства учили верить, а нас с детства учили не верить». И я подумал, что он прав. Несколько поколений выросло в атеистическом государстве. Слава Богу теперь ситуация меняется.
— Какая тенденция сейчас у вас в приходе — уменьшается или растет число прихожан?
— Нет, уменьшения прихожан не наблюдается, наоборот растет, много детей, но есть другие проблемы. У молодежи теряется русский язык. Трудно работать уже с нашими внуками, чтобы им объяснить историю старообрядчества на родном языке. Каждая русская семья старается привить детям основы нашего языка и культуры. Но рано или поздно нужно будет объяснять им уже на английском, а придет время, когда на английском придется, видимо, вести и церковную службу. Мы всячески, стараемся замедлить этот процесс, но он неизбежен. Заглядывая вперед на 20–30 лет, видим, что готовиться к изменениям надо заранее. А то без православных основ, без фундамента будущая молодежь может уйти, потерять веру. Как эту фундаментальность сохранить и оставить у нашей молодежи? Вот вопрос, который нужно будет решать в ближайшие годы. Жизнь прекрасна в Австралии, и забота о молодежи — для нас является большой ответственностью и обязанностью, дабы воспитать наше потомство верующими и русскими.
Беседовал Владимир КУЗЬМИН
Другие публикации о П.Шахматове в "Единении"
«Чужая история, обернувшаяся моей» http://www.unification.com.au/articles/2637/
«Русское Трехречье» http://www.unification.com.au/articles/2947/
