Написанные юристом Игорем Казагранди, Лондон, 2008 год Боинг компании Бритиш Эйруэйз за несколько мгновений набрал высоту, и Сидней скрылся внизу за плотным слоем облаков. Впереди Лондон, волнующая встреча с друзьями, с которыми не встречались чуть ли не 15 лет.
Долгий перелёт, конечно легче перенести, если найдётся хороший и ненавязчивый собеседник. Хорошо бы, если знакомый адвокат Марк, с которым я неожиданно столкнулся перед посадкой, оказался недалеко. Марк младше меня и держит себя подчеркнуто дружелюбно — несколько дней назад в Верховном Суде объявили решение, по которому клиент Марка выиграл дело. Ну что же, такое случается, и мы ожидали, что решение не будет в нашу пользу.
После долгих часов бесконечного видео, прерывающегося сна, остановки в Бангкоке, долгих разговоров под красное вино, наконец, в предрассветном небе показался Лондон во всем своём величии. Ещё один хороший попутчик Локлан, молодой инженер, возвращавшийся домой из Сиднея, охотно комментировал появляющиеся знаменитые места: London's Eye, Bukingham Palace, Westminster Abbey. Зрелище поистине впечатляющее. Было заметно, что предрассветный Лондон не оставил равнодушным никого. Видимость была прекрасной, и к иллюминаторам припали практически все. Казалось, что всякий, кто или только открывал для себя Лондон, или любовался им в очередной раз, делали это с одинаковым энтузиазмом. Хотя, возможно, я слишком предвзято отношусь к Лондону. Пожалуй, это так. Длинная очередь к паспортному контролю двигалась быстро, и после нескольких доброжелательных комментариев от служащей англичанки по поводу кенгуру и цели приезда я уже был на пути к выходу. Никаких историй с непременной волокитой в Хитроу или долгими проверками, о которых я был наслышан от коллег или иногда по телевизору.
Сергей, мой дорогой школьный приятель, прекрасный музыкант и уже бывалый лондонец, машет мне среди довольно большой массы встречающих людей. Масштабы всего в Хитроу, конечно, впечатляют. Но всё в Лондоне прекрасно организовано и налажено. «Как и у нас в Сиднее», — отвечаю я Сержу на его первые вопросы. «Ты ещё не видел Лондона, это у нас впереди!», — уверенно заявляет Серж в ответ на эту мою первую попытку ликвидировать или хотя бы преуменьшить возникающее чувство попавшего в большой город провинциала и пытающегося не выглядеть таковым. Сразу скажу, что в Лондоне это чувство, видимо, неизбежно.
Приятно, что с этой, никакого сомнения, столицей мира, помимо формальных отношений, Австралия связана многими бытовыми и повседневными вещами. Особенно за рулём автомобиля и вдали от большого Лондона, когда знакомые названия пригородов или городков появлялись на больших, зелёного цвета дорожных щитах-указателях. Возникало чувство, что я по-прежнему в Сиднее. А изумительные лондонские пабы и бары в небольших городках-пригородах? Приезжий может зайти туда в будни и в часы, когда посетителей не так много, и хозяин охотно обсуждает всё на свете. Впрочем, это особенная тема.
Серж со своей женой Надей живут в Олдершоте, довольно большом городке, примерно в часе езды поездом до станции Уотерлу (или, как было принято это произносить в русских переводах Коннан Дойля, да и вообще, Ватерлоо). Уотерлу — это некий прообраз нашей Central Station для жителей юго-западных пригородов Лондона. Только масштабы не идут ни в какое сравнение по количеству платформ, поездов и людей. Однако, всё работает, как часы, и служащие всегда готовы помочь, даже в мелочах. От кого я мог слышать эти жалобы на «сухих и равнодушных» жителей Лондона? Делаю неожиданное приятное открытие — в поезде никто не говорит по телефону, даже в полголоса. Просто нет, и всё. На Уотерлу можно пересесть на станцию метро и удобно добраться до любого нужного места.
Надя живет в Лондоне уже более 20 лет, любит его по-особенному и, конечно, признанный авторитет в вопросах исторических мест, выставок, транспорта и всего остального, что делает её замечательным гидом и вообще, незаменимым консультантом по всем Лондонским делам. Надя и Серж живут совсем недалеко от леса, в котором они собирают грибы.Надя заготавливает их на всю зиму.
Далее мои скромные записи будут, наверное, в основном интересны тем, кто любит Лондон времён Коннан Дойля и особенно его знаменитого Шерлока Холмса. Известно, как этот литературный персонаж завоевал сердца огромной части людей во всех, наверное, без исключения странах. Конечно, при первой возможности я держу путь на Бейкер Стрит, 221-Б. Станция метро «Бейкер Стрит» так и встречает пассажиров знакомым силуэтом Холмса с трубкой, расписанным по всем стенам.
Несколько минут ходьбы после выхода из станции метро — и я у заветной цели. Изумительный вид Бейкер стрит, — именно на эти дома смотрел Холмс из окна своей гостиной, поджидая кэб с очередным клиентом. Многие комнаты в доме точно такие, как я и рисовал в своём воображении с самого детства.
Миссис Хадсон, которая встречает посетителей музея в гостиной на втором этаже, хотя и одета в платье девятнадцатого века, выглядит явно моложе своего литературного прототипа. Музей бережно и любовно поддерживается, как оказалось, одной семьёй. Впрочем, «музей» это слишком сильно сказано. Все очень миниатюрно.
Решив побеседовать с миссис Хадсон чуть попозже, — она отвечает на вопросы какой-то японской пары, — поднимаюсь по маленькой и узкой лестнице на последний этаж. На верхнем этаже, в спальных комнатах, восковые фигуры самых известных персонажей Коннан Дойля, в натуральную величину. Сквозь приоткрытое маленькое окно видна черепица крыш соседних домов, лондонские голуби и обычная жизнь, которая размеренно идёт так же, как и было при Холмсе — «Элементарно, Уотсон!». Никаких социальных потрясений или перемен. Само здание было построено в 1815 году, а с 1860 по 1934 было зарегистрировано именно как «lodging house». Холмс и Уотсон снимали свою квартиру примерно между 1881 и 1904 годами.
Миссис Хадсон любезно согласилась сделать несколько снимков, ибо невозможно было уйти, не запечатлев этот удивительный мир легендарной личности, эту уютную гостиную с камином, книгами, где решались дела международного масштаба на уровне монархов (Холмс тайно встpечался здесь с королём Пруссии Вильгельмом по просьбе последнего — «A Scandal in Bohemia») и самые обыденные проблемы из жизни простых людей. И, как известно, Холмс с одинаковым усердием решал проблемы независимо от того, как высок был статус его доверителей. Более того, кодекс чести Холмса был высок и выполнялся неукоснительно. Помните, Холмс «не заметил» протянутой ему на прощание руки прусского короля? Люди во всём мире любят и хотят, чтобы Холмс был реальностью потому, что Дойль вложил в своего героя такие важные и ценные жизненные качества.
Книга посетителей на окне в гостиной содержит записи отовсюду — Уругвай, Япония, Сингапур. Много записей от визитёров из России, непременно с указанием высоких должностей и званий.
О том, что значительная часть российской политической жизни и бизнеса переместилась в Лондон написано уже достаточно много. Я могу только отметить, что мои лондонские коллеги-юристы будут участвовать в нескольких судебных делах, в которых все главные фигуранты являются гражданами России. Такое решение было принято по просьбе истца, который сумел убедить Лондонский суд в том, что на родине будет невозможно добиться справедливого рассмотрения дела. Решение по поводу этого сугубо процессуального вопроса опубликовано официально и занимает не одну страницу. Не буду приводить подробности, читатель, несомненно, знает их сам.
Дом Королевского Правосудия в Лондоне впечатляет и действительно внушает чувство уверенности, что дела и приговоры будут решены справедливо и честно.
Однако рассмотрение российских дел в английских судах совсем не является чем-то необычным. В 1935 году лондонский суд рассматривал иск княгини Ирины Юсуповой к компании Metro Goldwyn Mayer Pictures, которая выпустила, в то время ещё «немое», кино о Григории Распутине («Rasputin, the Mad Monk»). Это был иск, в Российском законодательстве звучащий, как «иск по защите чести и достоинства» или в английском варианте просто «defamation case».
Другой «русский» судебный процесс был начат в Лондоне в 1943 году известным русским монархистом-эмигрантом Джорджем Кнапфером против газеты «Лондон Экспресс». Кнапфер был лидером профашистской, по мнению издателей, организации «Молодая Россия». Газета утверждала, что Гитлер в своих замыслах по свержению власти в советской России, делал ставку на лидеров «Молодой России».
В юридической практике в Сиднее мне уже приходилось иметь дело с defamation cases, хотя до судебного рассмотрения делa не дошли. Иски Юсуповой и Кнапфера до настоящего времени применяются в английском (а также американском и австралийском) праве как прецедент.
О том, как именно княгиня Юсупова сумела добиться от суда присяжных справедливого решения, и о том, как решаются такие дела сегодня, а также об известном австралийском адвокате и политике Дэвиде Расселе (David Russell, QC), который рассказал мне о своей давней встрече в Лондоне с покойным Джорджем Кнапфером — мой следующий рассказ.
