24-го сентября в Сиднее прошёл вечер юмора и песен, организованный Ассоциацией «Шалом» и компанией «Русский Досуг».
Встречу со своими любимцами - весёлым и обаятельным юмористом Яном Левинзоном и молодым талантливым певцом Влади Блайбергом зрители ждали с большим нетерпением. Мне удалось побеседовать с этими замечательными артистами. Я очень хорошо помню Яна Левинзона ещё по Советскому Союзу, по команде «одесских джентльменов». Правда, тогда я его видела только по телевизору. А тут он стоит передо мной - симпатичный, улыбающийся, с очень добрыми, по-мальчишески озорными глазами.
ЖА: Ян, добро пожаловать! Это уже не первый ваш визит в Австралию.
ЯЛ: Да, я приезжаю уже четвёртый раз.
ЖА: Что вы ждёте в этот приезд?
ЯЛ: Что я жду... Ничего я не жду. Я как-то вообще в жизни особо ничего не жду. Что будет, то и будет. Тут как с девушкой: нужно всё пустить на самотёк. Тогда и неожиданности, и радости будут.
ЖА: Ян, в середине 80-х годов один небезызвестный «одесский джентльмен» убедил весь мир в том, что «наша сила - в красоте». Вы и по сей день считаете, что красота спасёт мир?
ЯЛ: Нет. Я так не считаю. Я и тогда так не считал. Это просто монолог был такой, зарисовка. На самом деле это достаточно серьёзный вопрос, хотя вы его и задаёте вроде бы в шутку... На самом деле не красота спасёт мир, а здравый смысл. Мне кажется, что всё-таки здравый смысл восторжествует. Хотелось бы.
ЖА: А погубить красоту, вы считаете, можно? Когда-то вы говорили, что нельзя. Или это опять «просто зарисовка»?
ЯЛ: Да. Было. Я говорил, что нельзя. Ой, сколько лет прошло. Говорил, что что-то там можно погубить, а красоту нельзя. Но, к сожалению, сейчас я думаю, что красоту погубить тоже можно. Ой, наврал я всё советскому народу тогда. Всё неправда.
ЖА: А вы так уверенно об этом рассказывали, что все поверили...
ЯЛ: Вот видите. А на самом деле всё не так. Всё было по-другому.
ЖА: Ян, вы считаете, что юмор - это всё-таки дело серьёзное?
ЯЛ: Очень! Я считаю, что юмор гораздо серьёзнее, например, драматического искусства. Потому что драматическое искусство, знаете как, любой спектакль можно посмотреть самый ужасный, самый отвратительный, выйти и сказать: «А мне понравилось. Вот я так вижу». И любой режиссёр скажет то же самое. Это же любимая фраза режиссёра «я так вижу». Он так видит. Всё. Неважно, что вы проспали два с половиной часа. Больше того. Бывают случаи, когда человек смотрит какой-то там фильм, кстати говоря, может быть очень хороших режиссёров, и он может два часа просто проспать. Но зная, что это хороший режиссёр и зная текст, который нужно произнести, он потом выходит и говорит: «Это было потрясающе, это было просто необыкновенно!» С юмором так не проходит. Если зал не смеётся - значит всё. Катастрофа. Уже никто не скажет, что было хорошо. Потому что есть лакмусовая бумажка.
ЖА: А есть у вас какие-либо «рояли в кустах»? Если зал не смеётся, есть у вас какая-нибудь шутка, которую можно всегда «вытянуть из шапки», чтобы рассмешить зрителей?
ЯЛ: (Улыбается) Хотелось бы, чтоб все были такие. Но очень зависит от зала. Это, я думаю, вам любой человек, который занимается этим делом, подтвердит. В этом плане,
певцу гораздо проще, потому что он с одной и той же песней может выступать перед французами, узбеками и так далее. Французы, узбеки, татары, евреи, русские... неважно. Ты можешь петь один и тот же репертуар. Ну, хорошо, конечно, если ты спел, например, казахскую песню в Алма-Ате. Но в принципе, даже если и не спел, всё равно будет порядок. С юмором не так. Здесь в каждом городе, в каждой стране ты должен не только говорить на их языке, чтоб тебя понимали, но ещё и юмор должен быть связан с тем, что у них происходит. Если он не связан, то всё сложно. Поэтому да, юмор - это серьёзное дело очень.
ЖА: Сегодня Ян Левинзон - юморист, сатирик, актёр - воспринимается как явление само собой разумеющееся. А ведь здесь в Австралии, наверное, не все знают, что вы человек на самом деле очень серьёзный. Кстати, может, поэтому вы и к юмору так серьёзно относитесь?
ЯЛ: Я вам хочу сказать, что все люди, которые профессионально занимаются юмором, по первой специальности, были очень серьёзные люди. Например, Григорий Горин был врачом, Михаил Жванецкий закончил Водный институт. Таких примеров множество. Мне кажется, что когда у тебя уже есть за спиной какой-то опыт, это даёт возможность судить о людях, оценивать ситуации...
ЖА: Получается, вы из той же серьёзной команды: сначала физико-математическая школа, потом Политехнический институт, факультет атомной энергетики. И при этом вы занимаетесь юмором. Не жалеете, что ушли из физиков в лирики?
ЯЛ: Жалею иногда. Это не в целом и общем, не обо всём, конечно. Но вот о математике я жалею.
ЖА: Вы так любили математику? Вы бы могли стать Перельманом...
ЯЛ: Очень. Не знаю, как Перельманом (улыбается), но я думаю, что я бы мог стать приличным математиком.
ЖА: Ну раз уж мы затронули эту тему, как вам видится вечный спор между физиками и лириками?
ЯЛ: Да о чём вы говорите? Никакого спора. Как правило, это одни и те же люди. Потому что опять же барды, которых мы все любим, тот же Берковский, он тоже профессор и Городницкий, он тоже профессор. К сожалению, часто бывает, что человек выходит на сцену и ему нечего сказать. А этим людям есть, что сказать. Безусловно, они черпали что-то из того, чему их учили в высших учебных заведениях.
ЖА: Ян, а в жизни вы такой же весёлый, как и на сцене?
ЯЛ: Я очень серьёзный. Очень. (Улыбается)
ЖА: Ян, Вы лёгкий на подъём человек? Вот вам, скажем, собраться и приехать в Австралию, легко?
ЯЛ: Ну, как я уже говорил, я - реалист. Я могу собраться, если я вижу необходимость. А вот просто так «эй, ребята, давайте голыми купаться», нет, не очень. Я должен посмотреть с кем купаться, и имеет ли смысл.
ЖА: А с людьми вы легко сходитесь?
ЯЛ: Для меня это просто часть работы. Нужно сходиться. На передачу часто приходят люди, которых я не знаю. Ну, и конечно, чтобы всё получилось нормально, я должен их за 15-20 минут до начала как-то расположить, расслабить, чтобы они почувствовали себя, как дома. Чтобы им тепло было. Это необходимо. И это естественно уже переходит в жизнь. Но вне работы, чтобы вот так просто заговаривать с людьми, нет, не очень. Опять же в меру. Какие-то границы существуют.
ЖА: Вы в России часто бываете?
ЯЛ: Нет. Меня часто приглашают, но я отказываюсь. Не потому что я такой капризный. Мне просто нечего сказать там. Там всё переменилось. Рассказывать про мои какие-то дела? Я не думаю, что людям это будет интересно.
ЖА: А с Масляковым в
ы поддерживаете отношения?
ЯЛ: Да. С Масляковым я поддерживаю отношения. Но это другое. Это чисто человеческие отношения в первую очередь. Он постоянно зовёт меня на всякие мероприятия, фестивали.
ЖА: Про человеческие отношения. Какие качества в людях вы цените больше всего?
ЯЛ: Про женщин я вам не буду рассказывать ничего. А в мужчине должно быть два качества. Только два. Он должен быть умным и добрым. Всё.
ЖА: А какие качества не любите? Я не знаю, здесь, пол имеет значение или нет...
ЯЛ: Трудно сказать. Я думаю, с годами ты понимаешь, что всё можно простить. По молодости казалось, вот там она тебе изменит, и ты не простишь. Предаст кто-то... Ну не простишь, так просто оставишь этого человека. Ведь обидеть сильно может только близкий человек. А чужой, далёкий, что бы он ни сделал, это на самом деле никого не интересует. В принципе многие вещи можно простить.
ЖА: Ян, а есть у вас самый любимый анекдот?
ЯЛ: Нет, конечно, нет. Я думаю, что очень мало у кого есть. Ведь анекдот, он чем хорош, или история какая-то? Во-первых, должна быть компания подходящая и второе, чтобы это было к месту. Есть люди, которые останавливают тебя, например, когда ты спешишь: «давай я тебе анекдот расскажу». Ясно, что я не буду смеяться. Даже если очень смешно. Я просто не на той волне. Вы как девушка должны это лучше понимать, чем я. Если вы не на той волне, всё бессмысленно (улыбается).
ЖА: Это правда. Но вы, наверное, знаете массу историй на все случаи жизни.
ЯЛ: Ну, это же специальность моя. Знаю, да, много. Но рассказывать не буду.
ЖА: Хорошо. Тогда будем ждать волну. До начала концерта осталось всего пятнадцать минут! Вы вот говорили, что в разных странах юмор воспринимают по-разному. Я могу вас заверить, что в Австралии вы - любимец публики.
ЯЛ: (Улыбается) Но это не потому что я такой хороший, а потому что других нет. Просто они знают, что я прошёл такой же путь, что и они. Я тоже двадцать лет назад уехал. И делал всё вместе с ними. Вот что они делали, то делал и я. Я прекрасно отдаю себе отчёт, что то, что я им читаю, рассказываю, это не высокая литература. Я к ней не стремлюсь и никогда об этом не говорю. Это просто про них. И люди это чувствуют.
ЖА: Ян, я не сомневаюсь, что зал вас сегодня будет встречать хорошо.
ЯЛ: Я надеюсь. Я приложу все усилия.
ЖА: Тёплого вам зала и хорошего выступления.
ЯЛ: Спасибо. А я желаю всем, чтобы были здоровы, это самое главное. И чтобы ваша газета была настольной книгой каждого «австралитянина»!
Беседовала
