В самом центре Нью-Йорка, на фоне небоскреба Bank of America и рядом со знаменитым кварталом бродвейских театров проходит предрождественская выставка-ярмарка.
Здесь — не пластик и не мишура. Вещи настоящие: пахнут древом, рука чувствует камень и глаз узнает минералы. Не то, что в соседних многочисленных многоэтажных магазинах.
Участвовать в такой ярмарке получили право только те изделия, что будут близки сердцу не только в праздничные дни, но согреют душу и будут будоражить память.
Вот художник перевел свои картины на предметы одежды, напротив — расшитые кашмирские пальто, жакеты и шали, эксклюзивные украшения из камней и металла, теплые зимние шапки, сапожки, варежки — все в единичном экземпляре.
В этом году в первый раз в одном из павильонов разместились необычные обитатели — сестры милосердия из Минского женского
«Хозяйка» православного киоска — сестра милосердия из Минска Юлия Гатальская.
— Юля, это ведь первая ваша американская ярмарка?
— Такая светская предрождественская
— У вас в обители более двадцати мастерских. Это ваши изделия представлены в вашем павильоне?
— В основном, да. Мы привезли много керамики, подсвечники, кадильницы, колокольчики; написанные и вышитые иконы, а также изготовленные из натурального камня по специальной уральской технологии, резные кресты и много разных предметов, которые нужны в православном доме, и будут хорошим подарком к празднику.
Неожиданным для нас стал интерес, который проявляют к русской иконе местные жители — не русские, а именно американцы, которые мало, если вообще
Наша иконописная мастерская, кстати, была основана до официального открытия монастыря. Как только психиатрическая больница позволила пользоваться подвальным помещением в качестве иконописной мастерской. Первые братия и сестры сразу сделали там мастерскую, а когда заложили первые кирпичи храма, ночами писали иконы для иконостаса. Некоторые из них в то время учились в Академии искусств в Минске и были в сестричестве, посещали больницу, детский интернат и тоже писали иконы.
Уже с основанием обители было положено начало иконокладной мастерской, где делают красивые оклады для икон, плащаницы; пошивочной и золотошвейной,
— Послушники живут в женском монастыре?
— Это не наше «изобретение». Такое давно практиковалось на Руси: мужские и женские обители находились рядом и помогали друг другу, потому как в большом монастырском хозяйстве при большом строительстве и подворье без мужской помощи трудно. Наш батюшка, протоиерей Андрей Лемешонок, благословил жить послушников в корпусе, удаленном от сестринского.
Кроме этого у нас есть подворье в 30 километрах от Минска с подсобным хозяйством и пасекой. Это приют и возможность трудиться для тех, кто много претерпел в жизни. Среди братии есть и те, кто страдал алкоголизмом и наркоманией и пребывал в соседней психбольнице. Есть такие, кто после освобождения из заключения оказался без крыши над головой и куска т хлеба. Теперь они трудятся и через труд, молитву и таинства пытаются преодолеть пороки и вернуться к жизни. И происходит действительно чудо Божие: приходят, на первый взгляд, опасные люди, а управляется с ними одна молоденькая монахиня, и они слушаются ее, как дети. Их жизнь била, а здесь они видят любовь. Срываются, бывает, но Господь возвращает их. Если Бог благословит, там будет и мужской монастырь.
Кстати, о судьбах людей, прошедших чрез пороки общества и пришедших к вере, на нашей монастырской студии сняты несколько фильмов из цикла «Православие в лицах». Есть у нас и студия звукозаписи, где выпускают диска с песнопениями монастырского хора, песнопениями известного не только в Белоруссии, но и русском зарубежье хора Ирины Денисовой, регента Петропавловского собора в Минске, ставшей инокиней нашей обители; музыкально- поэтическими композициями, записи житий святых для детей. Студии возглавляет матушка Иоанна — она у нас заочно учится на режиссера.
-То есть, в монастыре, если я правильно поняла, не запрещается повышать и мирскую квалификацию?
— Это только приветствуется. У нас сестры талантливые, практически все имеют высшее образование, а некоторые заканчивают высшие учебные заведения, будучи в обители.
Конечно, сам по себе подвиг монашества тяжел, еще более тяжел он в таком монастыре, который, если можно так сказать, «открыт миру». Но наше служение не только духовное, но и социальное: помощь людям на пути к Богу. К тому же, как понимать такое выражение — открытый миру? Можно пребывать среди людей и быть с Богом, а можно закрыться, а мыслями блуждать
— Юля, я уже не первый раз встречаюсь с монастырскими сестрами из Минска здесь, в Америке. И вижу плоды трудов. На Ваш взгляд, каким образом удалось так, не побоюсь сказать, крепко устроить обитель, собрать таких преданных сестер?
— Конечно, все устрояет Господь. Там, где сейчас стоит монастырь, вообще никогда не было церкви. Это было пустое место, чистое поле. И все, что есть сейчас, с помощью Божией построено своими руками.
Первые сестры рассказывали, что в начале их небольшая группа с отцом Андреем ходила навещать больных в психиатрическую больницу, потом им дали там комнатку, где батюшка служил молебны.
А когда было выбрано место для храма, даже некоторые из первых сестер несколько скептически относились к мысли о том, что здесь
Поехали сестры с отцом Андреем за благословением на строительство храма к духовному отцу батюшки — известному старцу отцу Николаю Гурьянову на остров Залит. Отец Николай увидел сестер и обрадовался: «Ко мне плывут белые монахини». Сестры не были тогда еще монахинями, и об устроении обители речи не шло. Просили они благословение на постройку храма. Отец Николай благословил их старинной русской монетой и сказал: «Вот мое первое пожертвование, а остальное вам доложат люди».
С его благословения батюшка стал на том месте каждую неделю читать акафист святителю Николаю Чудотворцу. Люди проходили мимо и считали их за сумасшедших.
Уже позже медсестра из больницы рассказала сестрам, что за много лет до основания обители она видела сон: стоит красивая женщина в небе над пустырем, держит книгу со старинными буквами и показывает рукой на это место. Потом только узнала от верующих людей, что храмы сначала строятся на небесах, а потом уже на земле.
— Юля, почему одних ваших сестер называют «черными», а других — «белыми»?
— «Черные» сестры — это монашествующие, в «белые» — сестры милосердия. «Белые» сестры, помимо монахинь, были и в Марфо—Мариинской обители, основанной преподобномученицей Елисаветой Феодоровной.
Насельниц в монастыре более восьмидесяти, сестер милосердия — около пятисот. Монашествующие находятся под руководством матушки игумении Евфросинии, мы — под началом старшей сестры.
Раз в неделю у батюшки с прихожанами проходят духовные беседы, а по воскресеньям мы собираемся все — монашествующие и сестры милосердия — и делимся тем, что произошло за неделю: это и рассказы о паломничествах, и духовная поддержка, просьба молиться о тех, кто в этом нуждается. По духу эти встречи напоминают собрания первых христиан.
У нас есть общий помянник, и мы молимся за всех, кто подвизается и трудится в монастыре, а также читаем молитву о единстве архимандрита Софрония (Сахарова). Эта молитва дает силы, объединяет в мире, где царит разрозненность.
— Сестры милосердия в дальнейшем принимают монашество?
— Не обязательно. Наш батюшка отец Андрей говорит, если человек хочет принять монашество, он должен присмотреться, потерпеть, испытать себя, чтобы в будущем не возникало колебаний относительно выбранного пути.
— Вы из «белых» сестер. Как Вы сами пришли в обитель?
— Я училась на факультете иностранных языков Минского университета, когда пришла к вере. В городе знала только
Увидела в городе сестер милосердия: они принимали записки на поминовение, продавали книги, церковную утварь, давали святую воду. С этого, кстати, и начался монастырь: сестры вышли на улицы и стали собирать пожертвования. Я познакомилась с одной из сестер и стала посещать занятия воскресной школы для православной молодежи. Пришла в монастырь, и все мне показалось светлым: и люди светлые, и окружающая атмосфера тоже светлая. Так с первого взгляда полюбила обитель, стала приезжать на службы, помогала в пекарне, трапезной, ходила к болящим деткам в интернат. Они светлые, и, как говорит батюшка, нет в них никакого лукавства. Потом поняла, что эти посещения болящих больше дают мне самой.
Что еще дал мне монастырь, так это, прежде всего, опыт, как надо жить с Богом и с людьми, в храме и в обычной жизни. И не только на примере монашествующих, но и семейных людей. Обитель укрепила меня в вере, научила отличать истину от фальши, отличать людей, которые живут по Божиим заповедям от тех, кто лишь декларирует это на словах. И каким бы не был в будущем мой путь, мне хотелось бы, чтобы моя жизнь была связана с обителью. Потому что там красота, и свет, и радость.
— Разрешите задать откровенный вопрос. Бывает, монашествующие жалуются: мало сегодня жертвуют на монастырь… Если брать во внимание масштабы вашего строительства, проекты и планы, то ясно, что на все это нужны средства. Получается, по слову отца Николая Гурьянова: «остальное люди доложат»…
— Я не могу сказать, что
Но Господь постоянно посылал людей, которые жертвовали сначала своим временем, а потом послал и тех, которые жертвовали деньги. Поначалу люди работали и помогали во славу Божию. Мы стали создавать мастерские для украшения наших храмов и чтобы обеспечить нашу большую монастырскую семью всем необходимым. Сейчас мы даем работу даже мирским людям. Мы участвуем практически во всех православных ярмарках, которые проходят в России и Белоруссии.
Вот и в
У меня не было ни дня, когда бы не приходили простые американцы, японцы, туристы из Европы, Латинской Америки,
И пожертвования, которые нам удастся здесь выручить, будут для монастыря большой помощью. У нас много проектов, а самые ближайшие планы — это строительство храма с колокольней, гостиницы для паломников, здания воскресной школы.
И в заключение хотелось бы привести слова одной из посетительниц нашего православного киоска, что благодаря нашему здесь присутствию «многие люди в
Беседовала
