В октябре этого года исполняется 100 лет Октябрьской революции — события, коренным образом изменившего жизни миллионов наших соотечественников. Те, кто принял новую власть, на осколках старого мира принялись возводить свой. Другие были вынуждены навсегда покинуть родную землю. В числе амурчан, бежавших от ужасов революции и Гражданской войны в Харбин, оказалась и известная в Благовещенске купеческая семья Косицыных.
«Амурской правде» удалось пообщаться с австралийским потомком знаменитой династии, представителям которой пришлось пережить голод, нужду, японскую оккупацию и дважды эмигрировать.
Медаль и часы от Николая II
Косицыны — одна из самых знаменитых в дореволюционном Благовещенске фамилий. Глава молоканского рода купец первой гильдии Григорий Прокопьевич Косицын основал в амурской столице Торговый дом «Г. П. Косицын с сыновьями», который считался третьим по значимости среди торговых фирм города. Семья владела лесопильным и мукомольным производствами, занималась доставкой крупного рогатого скота и продажей мяса, торговала мануфактурой, скобяными, кожевенными изделиями, кожаной, валяной обувью и другими товарами.
Владела пятью пароходами и двумя баржами, совершавшими рейсы по Амуру, Зее, Сунгари. Именно Косицыным Благовещенск обязан появлением в центре города красивейшего трехэтажного здания на углу улиц Большой и Мастерской (ныне перекресток Ленина — Шевченко). Знаменитый «Пассаж» Косицыных был объединен с семейной усадьбой, оборудован паровым отоплением от своей кочегарки, имел водопровод и собственное электрическое освещение. Первый этаж занимали восемь залов для торговли, а на втором и третьем располагались 26 комнат, не считая хозяйственных подсобных помещений. Окна первого этажа сияли зеркальными стеклами, а потолок украшала лепнина. Позже здесь размещались Русско-Азиатский и Сибирский банки, магазины и конторы, а в советское время — магазин «Гастроном».
Сын Григория Прокопьевича Ефим продолжил дело отца. В 1894 году он был приглашен в Москву на церемонию восшествия на престол Николая II, где ему пожаловали серебряную медаль на голубой ленте за деятельность в Амурском крае и часы. Эти памятные подарки стали потом семейными реликвиями рода Косицыных и в течение 100 лет напоминали потомкам знаменитой фамилии о покинутой ими Родине.
Участник Гамовского мятежа
Большая семья Ефима Косицына оставила родной город и выехала в Маньчжурию в конце мая 1917 года.
— Мой дедушка Прокопий — сын Ефима Григорьевича — был последним из Косицыных, кто уехал из Благовещенска. Его призвали в белую армию, и он остался воевать против красных. А его брата Игната, как потом узнали родственники, ограбили и убили. Это случилось, когда Игнат пытался добраться на лодке до парохода, где его ждала отбывающая в Харбин семья, — рассказывает Марианна Косицына, проживающая в настоящее время в Австралии. Марианна Георгиевна превосходно владеет разговорным русским языком, который в ее семье никогда не забывали и который она считает родным.
Прокопию Косицыну, студенту горного отделения политехнического техникума, не было и 20 лет, когда его родные оставили Благовещенск. Молодому человеку довелось испытать все ужасы кровавой драмы, развернувшейся в городе в марте 1918-го и вошедшей в историю как Гамовский мятеж. Антибольшевистское восстание продолжалось неделю и закончилось победой красногвардейцев. Последним оплотом оборонявшихся был железнодорожный вокзал, где в ходе боев Прокопий был ранен во время взрыва.
— Дедушка Прокопий рассказывал, что его товарищей добивали штыками. Он выжил чудом, потому что враги решили, что он мертв. Три дня он пролежал без сознания. И на всю жизнь остался глухим на одно ухо, — продолжает Марианна Георгиевна.
Позже юноше удалось добраться до Маньчжурии и воссоединиться с родственниками. Он женился на русской девушке Марии Опанасенко, чьи родные приехали в Харбин на строительство КВЖД. В этом браке родились два сына: Георгий — отец Марианны — и Герман. Так род Косицыных продолжился на чужой земле, где русских изгнанников ожидали новые испытания. В начале 30-х Харбин оказался под властью Японии. Младшие Косицыны в то время были детьми, но на всю жизнь запомнили голодное и полное неизвестности для бесправных беженцев время.
— Я часто расспрашивала бабушку о жизни в Монголии, где дедушка проповедовал адвентизм, о том, как складывалась судьба моих родных в Китае. Молокане всегда отличались скромностью и никогда не жаловались, даже когда было очень трудно, — говорит Марианна Георгиевна. — Об имуществе, оставленном в России, они не вспоминали, несмотря на то, что порой жили в большой нужде. Гораздо глубже были их душевные раны — они тосковали по Родине, потому что были русскими до последней клетки своего тела.
Конверт с оторванным уголком
Мысли о том, что когда-нибудь они смогут вернуться в родные места, помогала русским харбинцам выживать. На волне патриотизма многие эмигранты решили принять советское гражданство и уехать в СССР.
— Брат моей бабушки поехал в Россию, предварительно договорившись с родными о том, что он пришлет письмо со специальным «знаком». Если придет конверт с оторванным уголком, возвращаться назад нельзя. Такие договоренности были у многих семей. Мы получили письмо в конверте, у которого были сорваны все четыре угла. Знаем только, что наш родственник умер где-то в лагере.
С той поры надежд на скорое возвращение у Косицыных не осталось. Впрочем, некоторые из близких после войны все же вернулись в Союз. В 60-х годах, уже находясь в Австралии, Косицыны получали письма из СССР с аккуратно вырезанными кем-то строчкам.
Живя в изгнании, теперь уже бывшие амурчане и их потомки продолжали любить ту Россию, которой давно не существовало. Дома, в семье, они по-прежнему говорили только на русском, соблюдали все привычные для верующих людей обряды и традиции. К Пасхе приводили в порядок дом, украшали вышитыми занавесками окна, пекли куличи и красили яйца.
— Моя бабушка Мария Ефимовна готовила самую вкусную домашнюю лапшу по старинному молоканскому рецепту, в который входит гусиный жир. Я до сих пор храню кулинарные книжечки с рецептами, записанными ею, еще когда существовала Российская империя, — признается внучка русской эмигрантки.
Русский сад на «зеленом континенте»
Косицыны перебрались в Австралию незадолго до разразившейся в Китае «культурной революции». В очередной раз им пришлось все начинать с нуля. В новой стране образование и трудовые заслуги русских беженцев не признавались. Люди преклонного возраста и вовсе могли рассчитывать только на низкоквалифицированную и малооплачиваемую работу. Дяде Марианны Георгиевны Герману, который в Харбине был успешным врачом, на «зеленом континенте» вновь пришлось переучиваться. Впоследствии он стал известным микробиологом, основал иммунологическую лабораторию в одной из австралийских клиник. От большой дружной семьи Косицыных к тому времени осталось восемь человек. Все вместе они жили в одном доме, который окружал настоящий русский сад с тополями, елями, незабудками и анютиными глазками.
— Деревья потом разрослись настолько, что местные власти прислали письмо, в котором говорилось, что их следует срезать. У бабушки в огороде росли персики, сливы, виноград. А дедушка посадил два дерева франжипани — с желтыми и розовыми цветами. Для меня и сестры. Папа разводил голубей, и на Крещение мы всегда выпускали птиц, — вспоминает Марианна Косицына. — Но главной целью моего отца было сохранение русской культуры. Это было смыслом и делом его жизни. Он хотел, чтобы мир знал нас, русских, как людей, любящих свой язык, традиции и свою культуру.
Георгий Косицын и его супруга Людмила в Сиднее участвовали в открытии школы для детей русских эмигрантов, вместе с другими приезжими на собственные средства строили и восстанавливали православные храмы, помогали организовывать праздники в Русском клубе, поддерживали русский театр, собирали и отправляли в Харбин деньги, помогая старикам, оставшимся доживать свой век в Китае.
Берегли русский
Уезжая в 1917-м из России, Косицыны забрали с собой богатую домашнюю библиотеку — сотни томов энциклопедий, словарей, научной и религиозной литературы. Они боялись, что больше никогда не увидят книг на родном языке, который всеми силами старались сохранить. Эта библиотека сопровождала русских беженцев на протяжении почти вековой истории их изгнания. Три года назад семейный архив потомки передали в Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына в Москве.
Когда самолет начал снижаться, она увидела в иллюминатор навсегда потерянную для самых близких ее людей страну и не смогла сдержать слез.
— Я была еще ребенком, когда папе в руки попал «Архипелаг ГУЛАГ». В Союзе в то время эта книга была запрещена. Я помню, как он читал ее, не выпуская из рук и ни на минуту не отрывая взгляд от текста. Свое впечатление я запомнила на всю жизнь. Это был момент, когда мы узнали о том, что происходило в стране на самом деле, — делится Марианна Георгиевна. — Именно поэтому я решила отдать архив Косицыных в фонд, который носит имя Александра Исаевича. Были люди, которые предлагали мне продать наш архив. Но для меня это не просто книги и старинные фотографии, это — память семьи, память о той трагедии, которую пережили мои близкие, потерявшие самое дорогое в жизни — свою страну, свои корни.
В эпоху цифровой фотографии на стенах дома этой удивительной женщины висят портреты ее предков. На черно-белых снимках — еще молодой глава династии — Ефим Косицын в окружении родных. Рядом — фотография его внука Георгия, спортсмена, художника, члена редакций русскоязычных изданий и сооснователя известной летописи русского зарубежья «Австралиады». Благодаря Георгию Косицыну, который в течение 20 лет по крупицам воссоздавал историю иммигрантов на пятом континенте, современные исследователи сегодня больше знают о представителях русской диаспоры в этой далекой стране.
Хранит Марианна Георгиевна и главную семейную реликвию Косицыных — икону Пресвятой Богородицы из венчальной пары, которой благословлялась на брак ее прабабушка. Эта икона три года ехала из Полтавы сначала на Дальний Восток, после попала в китайский Харбин, затем в Шанхай, позднее была перевезена в Сан-Франциско и, наконец, оказалась в Сиднее. Вторую — икону Спасителя — родные Косицыных перевезли в Бразилию. Перед этими святынями сто лет молились те, кто не мыслил мира без Бога и до последнего надеялся на возвращение. Но вернуться смогли лишь через несколько поколений.
Возвращение спустя сто лет
В Харбине Марианна Георгиевна побывала, уже будучи взрослой, в 1998-м. Она была в числе участников первой группы эмигрантов, посетивших город на Сунгари, который когда-то считался русским. Вспоминала, как гуляли по знакомым местам, как за туристами из капстраны издалека следили люди в форме, как тепло их встретили последние русские харбинцы, ни одного из которых сегодня уже нет в живых.
Поехать в Россию Марианна Косицына впервые решила лишь два года назад. Первым пунктом в ее путешествии стала Москва. Когда самолет начал снижаться, она увидела в иллюминатор навсегда потерянную для самых близких ее людей страну и не смогла сдержать слез.
— О России я с детства знала из рассказов моих родных. Всегда чувствовала связь с землей моих предков и считаю себя русским человеком, как и мой отец, мой дед и прадед, — искренне признается гражданка Австралии с русской душой.
В следующем году Марианна Георгиевна планирует посетить и Благовещенск. Спустя сто лет Косицыны снова ступят на амурскую землю.
Амурская правда
Редация "Единения" благодарит автора за возможность опубликовать статью о наших читателях, семье Косицыных.
