В последние два года несколько случаев приватизации операций или продажи австралийских компаний иностранным инвесторам вызвали напряжение, острые дебаты и жёсткие решения правительства.
В ноябре 2015 федеральный казначей Скотт Моррисон заблокировал попытку покупки крупнейшей в Австралии скотоводческой компании Кидман консорциумом, в котором доля китайского капитала составляла более 50%. 10 скотоводческих станций компании в Южной Австралии, Западной Австралии, Квинсленде и в Северной Территории компании Кидман занимают 10100 кв. километров или 1.3% австралийский суши и 2.5% всей земли, пригодной для сельского хозяйства. А это примерно сравнимо с территориями таких европейских стран как Болгария, Венгрия, две Дании или три Бельгии. На всех вместе взятых станциях компании одновременно выращивается 18500 коров и быков. Кидман – самая большая сельскохозяйственная компания в Австралии. Её рыночная стоимость оценивается в 350 млн. долларов. Впоследствии разрешение на продажу этой компании было дано, но на этот раз в консорциуме инвесторов доля китайского капитала была меньше половины.
Первоначальному решению казначея о компании Кидман предшествовала острая реакция общественности на приватизацию операций порта Дарвин. Правительство Северной Территории сдало порт в аренду китайской компании Landbridge Group на 100 лет. Поскольку сдача в аренду формально не является иностранным капиталовложением, решение было принято без пристального внимания Комитета по иностранным инвестициям. Порт Дарвин - это один из важнейших стратегических объектов. В непосредственной близости от грузовых причалов порта базируются корабли австралийского военно-морского флота и пристают американские корабли.
И вот, по следам этой нашумевшей сделки казначей запретил аналогичную операцию с распределительной энергетической системой Нового Южного Уэльса Ausgrid, которую правительство штата собиралось сдать в аренду компании с преимущественно китайским капиталом. На этот раз Моррисон прямо объяснил запрет соображениями национальной безопасности.
Специалисты по иностранным инвестициям стали задавать вопрос, а не вступила ли Австралия – одна из самых либеральных стран, принимающих иностранный капитал, - в полосу закручивания гаек, и оправданы ли последние решения казначея?
Вообще говоря, ничего плохого в иностранных капиталовложениях нет. Ничего плохого нет в том, что иностранный инвестор – частное лицо, или частная компания – вкладывает деньги или даже получает контроль над частной компанией в Австралии.
Иностранный капитал приносит в Австралию деньги, технологии, опыт и занятость. Однако, необходимо государственное регулирование объема инвестиций и доли участия иностранных компаний. Иностранные инвестиции в Австралии регулируются Комитетом по иностранным инвестициям в соответствии с законодательством, принятом ещё в 1975 году. Если предполагаемый объем инвестиций или доля иностранного участия превышает определённый предел, то Комитет обязан представить федеральному казначею рекомендацию – разрешить или не разрешить предлагаемую финансовую операцию в соответствии с национальными интересами Австралии. В остальных случаях иностранные инвестиции не требуют государственного вмешательства.
А что такое эти «национальные интересы»? К сожалению, это понятие в самом законодательстве не определено, но регулируется в соответствии с подзаконными рекомендациями и включают пять составляющих: национальную безопасность; сохранение конкуренции; общее влияние на экономику и население; характер самого инвестора; и другие подзаконные акты, регулирующие экономику (такие как налоги и окружающая среда). Дополнительные критерии применяются к сельскому хозяйству. Здесь важны сохранение режима доступа к земле; сохранение разнообразия флоры и фауны; производительность труда и занятость населения.
Всё это – правильные критерии. Но в 1975 году, когда был принят действующий закон, по умолчанию предполагалось что иностранные инвесторы приходят из похожих на Австралию развитых стран с рыночной экономикой, с похожими ценностями и со свойственным западным странам привычкой соблюдать законы. Считалось, что потенциальные иностранные инвесторы принимают независимые решения для получения максимума прибыли и - за пределами международного коммерческого права и соответствующих законов своих стран и Австралии – ни перед кем не отчитываются в своих финансовых решениях и не выполняют ничьих указаний.
И вот эти «предположения по умолчанию» на сегодняшний день устарели, потому что не учитывают по крайней мере два аспекта.
Во-первых, это – многообразие форм собственности и степени вовлеченности государства в принятие коммерческих решений. В частности, в законодательстве 1975 года не предусмотрена оценка доли государственной собственности в компании-инвесторе. А влияет ли государство на принятие решений через своего представителя на совете директоров компании и насколько влияет такое представительство на инвестиционную независимость?
Во-вторых, с 1975 года общая геополитическая картина мира радикально изменилась. Развалилась мировая система стран с централизованной плановой экономикой. Рыночные реформы в этих странах привели к совершенно разным системам – с разной долей государства в собственности компаний и с разной степенью влияния государства на принятие экономических решений. Особенное место в новой картине мира у таких стран как Китай и Вьетнам. В них создан и успешно функционирует рынок, но сохраняется однопартийная система с очень сложным переплетением интересов государства и крупных компаний. Недалеко от этих стран ушла и Россия. Формально в России – многопартийная система. Но ключевые компании либо прямо или косвенно регулируются государством. Поэтому теперь, оценивая риски, связанные с иностранными инвестициями из этих стран, нужно понимать, насколько иностранный интерес связан с государством, насколько обязательства предполагаемого инвестора перед своей страной выходят за рамки соблюдения экономических и финансовых законов, принятых в рыночной экономике. А такой анализ практически не предусмотрен в действующем законодательстве.
Ключевые иностранные инвесторы в Австралию несколько раз менялись. До 1950х годов главным инвестором была Великобритания. В 1960е годы наступило время США, в 1970е – Японии, в 1990е – Сингапура и Гонконга. С 2005 года на австралийский рынок капитала стал рваться Китай. Каждая новая волна иностранных инвестиций вызывала новые опасения. Американцев назвали неоколониалистами. Японцы вызвали приступ ксенофобии, потому что в Австралии ещё свежа была память о Второй мировой войне.
Сегодняшние опасения далеко не беспочвенны. Речь идет о компаниях-инвесторах, которые либо принадлежат иностранному государству, либо контролируются им. И вопрос, на который придётся ответить австралийскому обществу, это - полностью запретить инвестиции из Китая или умело их контролировать.
