Многие из наших читателей живут в спокойной Австралии счастливо, в размеренном темпе и иногда, кажется, даже скучновато. Но сколько трудностей, опасностей и превратностей судьбы пришлось им пережить в молодые годы, совпавшие с тревожными годами войны или бурными послевоенными событиями. Затем была тяжелая работа и непростое привыкание к непривычной жизни в новой стране.
О судьбах многих из этих людей можно было бы написать интересные повести, полные драматических событий. Недавно я прочитал воспоминания жителя Аделаиды Валерия Лебедева, который ещё юношей вместе с родителями приехал в Австралию из послевоенной Германии.
Оказавшись после завершения войны в британской зоне Германии, целых четыре долгих года ему, ещё подростку, пришлось провести в лагерях беженцев. Время было тяжелое, за жизнь приходилось бороться. Продовольственный паек — 5 граммов масла или маргарина в день и 50 граммов колбасы в неделю считался почти подарком. Часто не было и этого. Чтобы не попасть в советскую зону и дальше в сибирские лагеря, приходилось выдавать себя то за польского украинца, то за украинского поляка. Благо с языком больших проблем не было. Дети, выросшие в условиях лагерей, где жили беженцы из разных европейских стран, бегло говорили на русском, немецком, польском и других языках. Наконец, как говорит Валерий, «как луч солнца над мрачным горизонтом появилась возможность эмигрировать».
Семья Валерия попала в список пассажиров теплохода, отправлявшегося в Австралию. Казалось все трудности позади. Но сначала пришлось переехать в ещё один лагерь — теперь в северной Италии, прежде чем в феврале 1949 года из порта Генуя старенький теплоход «Протеа» под панамским флагом и с итальянско¬югославской командой вышел в море и взял курс на австралийский Сидней.
В ряды беспаспортных перемещенных лиц ¬ Ди Пи входили беженцы, военнопленные и насильно угнанные из своих стран на работы в Германию жители восточно¬европейских стран.
Среди них были поляки, балтийцы, венгры, чехи, болгары, румыны, югославы и, конечно, русские, украинцы и другие национальности Советского Союза. Послевоенная Австралия нуждалась в рабочей силе и принимала новых иммигрантов, в основном, здоровых и молодых, которые смогли бы работать по контракту на тяжелых физических работах. Многие попадали на строительство гидроэлектростанции в Снежных горах, другие прокладывали железнодорожные пути, рубили сахарный тростник или копали канавы для водоснабжения или канализации. Большую часть стоимости перевозки беженцев взяла на себя международная организация беженцев (IRO), а австралийское правительство платило за каждого лишь 40 фунтов стерлингов, что в то время равнялось пятинедельной зарплате на производстве.
Теплоход причалил на месте сегодняшнего района Сиднея Darling Harbor, и вскоре на поезде группа отправилась на запад, в бывший военный лагерь рядом с городом Bathurst, который был использован как первое место поселения для вновь приехавших иммигрантов.
«Все было новое! ¬ пишет Валерий. ¬ Странные деревья, пестрые попугаи и другие невиданные птицы, поссум, свисающий на хвосте с ветки дерева,-все это вызывало чувство экзотики и душевного возбуждения. Более знакомыми были группы бараков, в которых нас разместили. Они мало отличались от многих лагерей Европы. Как и другим семейным иммигрантам, нам с родителями и младшей сестрой отвели маленькую комнатку, а одинокие были размещены в помещениях по 20¬25 человек.
Время подходило к завтраку, и нас повели в барак, где оказалась кухня и столовая. Здесь произошел первый контраст между голодной Европой и австралийским изобилием. Выданные порции сосисок и мяса были быстро съедены, но оказалось, что можно было получить ещё одну порцию и ещё, и ещё…»
За четырехлетнее существование лагеря через его ворота прошли 140 000 новых жителей Австралии, а одновременно в нем находилось до 8000 человек. Валерию удалось устроиться учиться в школу в городе Bathurst. Проблема была только в том, что он не знал английского языка. О своем первом дне в школе он рассказывал так: «На первом уроке учитель писал на доске цифры, которые я понимал. На втором — химические формулы. Это тоже не было для меня новостью. На третьем уроке, а это был французский язык, которым я владел достаточно хорошо, уже я замечал ужасный акцент у учительницы. Единственный урок, на котором я не понял ничего в тот первый день, был, вероятно, урок английского языка».
Пролетели пару лет, и в конце 1952 года Валерий окончил полный курс этой школы со званием лучшего ученика. Семья к этому времени переехала в Аделаиду, куда последовал и Валерий. Его отец — Леонид Яковлевич, в прошлом директор металлургического завода «Азовсталь» в Мариуполе, доктор технических наук. Австралийцы не признавали тогда научных званий и дипломов из России, и он должен был работать сначала разнорабочим, а затем устроился механиком. Когда Валерий приехал в Аделаиду, дальнейшую учебу пришлось отложить, нужно было помогать семье. Приходилось работать на заводе по 12 часов.
Позже Валерий устраивается в научно¬исследовательские лаборатории министерства обороны. Из нескольких тысяч сотрудников, Валерий оказался первым русским да ещё где, в команде, которая занималась испытаниями военных ракет. Более 30 лет проработал он в лабораториях и на ракетных полигонах Австралии. Занимался наблюдением за полетами ракет, разрабатывал дизайн приборов наблюдения, руководил программой испытаний уникальной ракеты, установленной на судах австралийского военно¬морского флота. Испытания проходили на ракетном полигоне вблизи Вумеры в Южной Австралии.
Параллельно с основной работой в жизни Валерия проходила ещё одна важная линия ¬ занятие волейболом. Волна послевоенных иммигрантов привезла в Австралию новый для австралийцев вид спорта ¬ волейбол. Валерий участвовал в организации первых соревнований, которые со временем привели к созданию волейбольной федерации Австралии, организации чемпионата страны и даже участие в международных соревнованиях.
Валерий в течение ряда лет был секретарем и одно время председателем федерации волейбола Австралии. Эта второе призвание принесло ему несколько наград ¬ медаль Орден Австралии (OAM), медали Спорта Австралии и Международной федерации волейбола.
Выйдя на пенсию, Валерий не сидит дома, вместе с женой Мариной он принимает активное участие в деятельности русской общины Южной Австралии. Много лет Валерий входит в состав правления Российского общественного центра РОЦ. В свое время активно участвовал в строительстве православного Николаевского храма в Аделаиде. В качестве представителя Южной Австралии в Совете российских соотечественников участвовал в Международном конгрессе соотечественников в России.
Немало пришлось приложить усилий, чтобы утвердиться в новой стране и добиться признания способностей и знаний. Казалось бы, можно и отдохнуть — идет уже восьмой десяток лет. Но Валерий постоянно в работе, его желание узнать новое не останавливается с возрастом. Не так давно получил диплом профессионального переводчика. Во время Олимпиады в Сиднее — работал с российской командой по волейболу. Выросли дети, которым он передал свою любовь к волейболу. Один из них тренирует волейбольную команду за границей, а второй работает спортивным аналитиком в Канберре.
В уютном доме Валерия и Марины в северных районах Аделаиды большое количество спортивных трофеев, фотографий того времени, когда он проводил испытания на полигоне Вумера, где в 60¬е годы европейское космическое агентство запускало даже космические ракеты. Есть и фотографии, напоминающие о послевоенном времени, как ещё полуголодным подростком в лагере беженцев в Германии мечтал он о будущей своей жизни в новой стране.
(По материалам рукописи воспоминаний В. Лебедева).
