Бруклинский Бэй-Ридж элегантен, ухожен и по-джентльменски вежлив и неспешен. С наступлением холодов изысканные по архитектуре его дома оживляют потускневший зимний пейзаж, а летом сами прячутся в тени декоративных цветущих деревьев, над которыми здесь колдуют опытные руки дизайнеров. Сейчас это город внутри большого города, а когда-то на его месте стояли две деревни, где до начала XX столетия селились голландские, норвежские и датские моряки. Постепенно скандинавы расселялись по Большому Нью-Йорку, и сейчас большая часть 80-тысячного населения Бэй-Риджа — это греческие, итальянские, ливанские и, в небольшом количестве, ирландские, русские и китайские семьи.
Мы спускаемся к океану: не по песку с обилием вездесущих чаек, как на Брайтоне, а по широким каменным винтовым лестницам, с такими же резными скамейками.
Мы смотрим на океан и моя собеседница рассказывает мне о дочерней любви и о силе родительской молитвы, для которой нет времени и нет пространства, даже если родные люди оказываются по разные стороны границ. А еще о том, что, оказавшись, в эмиграции — мы умираем, чтобы заново родиться и прожить совсем другую жизнь.
— Первым местом служения папы, о. Иоанна Конара, был город Владимир, куда его направили по окончании Московской духовной семинарии и академии, — рассказывает Ольга Янакурос. — Там и родилась я — старшая из четырех детей в нашей семье. Крестили меня в Успенском соборе Владимира, в то время действующем и красивейшем российском храме XII века, памятнике мирового наследия, где сохранились фрески Андрея Рублева.
Потом папа служил в Муроме, а позже семья переехала в Саратов, к родителям моей мамы. Дедушка, о. Димитрий Калмыков, также был священником. В Саратове папа поочередно служил в двух в то время открытых в городе храмах — Троицком соборе и в Духосошественском храме, а в 1990-е годы в восстановленной в центре города Покровской церкви.
— Ваше детство чем-то отличалось от детства ваших сверстников?
— Детство у нас было хорошее: мы любили учиться, ходили в разные кружки, дома вместе с мамой готовились к Пасхе, Рождеству, пекли «жаворонков» на праздник Сорока севастийских мучеников. У нас был замечательный дедушка — о. Димитрий. Наденет соломенную шляпу, возьмет тросточку, и мы, детвора, шли с ним на Волгу. Это был добрейшей души человек, прошедший тяжелую жизнь: был на войне, в плену у немцев, откуда бежал. Потом попал в лагерь для перемещенных лиц и домой вернулся в 1946 году. Дедушка рассказывал нам разные истории, но об этом не любил говорить: слишком тягостными были воспоминания, да и неизвестно, как это могло отразиться на нас.
Соседи хорошо относились и к папе, и к деду. Рядом с нами жила татарская семья, и даже они всегда приходили к нам и просили помолиться, если у них кто-то болел.
Мы ходили в церковь, но особо это не афишировали, потому что бывало, что если кто-то из детей узнавал, то начинали смеяться. Но те мои друзья, кто близко знал нашу семью, с уважением к нам относились. В 1970-е годы папа крестил дома многих моих подружек, а потом и детей подружек.
— Какие церковные традиции помнятся до сегодняшнего дня?
— Папа мой родом из Западной Украины, где очень почитают святителя Николая, и у папы была традиция: под 19 декабря он клал нам под подушки подарок. Просыпались мы и чувствовали: что-то под подушкой. Посмотрим — а там подарок от святителя Николая! Пока были маленькие — верили. Сейчас и своему сыну я тоже на праздник святителя Николая всегда кладу подарки под подушку.
Очень ярко вспоминается Рождество: приходила папина младшая сестра Васелина и мы все вместе пели калядки на украинском языке.
Внешнему взгляду церковная сторона нашей жизни была незаметна. После службы папа снимал подрясник, надевал костюм и так шел домой. Но даже мы, дети, знали и ощущали, что вся наша семья — и не только наша семья в Саратове — жила верой в Бога и была в гуще церковной жизни.
Две дедушкины сестры — Павла и Ольга (в монашестве Параскева и Серафима) Калмыковы около полувека были патриаршими просфорницами при трех патриархах, начиная с патриарха Алексия I. Моя крестная работала в иконописных мастерских. Дядя — о. Михаил Фарковец — служил в храме «Всех скорбящих Радосте» на Ордынке в Москве, а последние 18 лет своей жизни был настоятелем храмов в Косине и прослужил в священном сане 48 лет. В диаконский сан его рукополагал митрополит Николай (Ярушевич) в 1960 году, и в том же году он принял священническую хиротонию от архиепископа Пимена (Извекова), будущего патриарха. Два сына моего дяди — Александр и Николай — протоиереи, как и супруг дочери моей крестной.
…В 2002 году, спустя семь лет после смерти мамы и незадолго до своей кончины, папа попросил благословения постричь его в монашество. Наречен он был в постриге в честь святителя Василия Великого. В это время я уже была в Америке, и тогда даже предположить не могла, что это имя войдет в мою жизнь.
— Как девушка из семьи священника одна оказалась за океаном?
— Мой знакомый, потомок русских эмигрантов первой волны, пригласил меня в США как свою невесту. Его семья переехала в Америку из Харбина. Все в семье хорошо знали русский язык. Сам он приезжал к нам в Саратов и был знаком с нашей семьей. Так я оказалась в штате Юта. Но по другую сторону океана вскрылись некоторые факты, которые повлияли на мое решение не выходить замуж за этого человека. Но я все равно благодарна ему за то, что он показал мне много интересного в Америке: старался, как мог, но, как говорится, не сошлись характерами. Я очень надеюсь, что у него все сложилось хорошо и молюсь за него.
Возвращаться в Россию незадолго до кризиса 1998 года, где я вряд ли бы нашла в то время работу, я не решилась. Первой мыслью было переехать в Нью-Йорк, где живет многочисленная русскоязычная община. В Нью-Йорке я знала одного-единственного человека: мой знакомый по Саратову, пианист, уехал в Америку с Вилли Токаревым в начале 1990-х. Подрабатывал в ресторане в Брайтоне, где я и собиралась его найти.
До отъезда в Нью-Йорк попробовала обзвонить брайтонские рестораны — и нашла!
Из Солт-Лейк-Сити я улетела с 11 долларами в кармане. Но папе я, конечно, писала, что у меня все хорошо.
В Нью-Йорке мой знакомый помог мне найти работу, а спустя какое-то время моя соседка по квартире собралась переезжать и предложила мне свою работу в греческом семейном ресторанчике. Сказала, что хозяева — люди хорошие, верующие, православные. Я согласилась. Когда хозяин Джордж Янакурос узнал, что я дочка и внучка священников, то он сам и вся семья были приятно удивлены, и как-то сразу я стала своей.
Жизнь пошла своим чередом. В 2002 году декабрь выдался морозным и снежным. 20-го числа раздался звонок из России и брат сообщил, что папа отслужил литургию на святителя Николая, отслужил и на следующий день, пришел домой, почувствовал себя плохо и скончался у него на руках.
В тот снежный вечер я в слезах ехала с работы домой и мне очень хотелось зайти в церковь. Русского храма поблизости не было. Недалеко от квартиры, которую я тогда снимала, располагалась католическая церковь, куда я и зашла. Долго там сидела, плакала и мысленно разговаривала с папой. Слезы лились не переставая, потоком, я не могла поверить, что это случилось.
Не знаю, что бы было со мной, если бы ни мои греки. Они мне очень помогли, старались не оставлять меня одну. Джордж дал мне денег на похороны, а его жена Тула попросила принести папину фотографию и утром, когда приходила открывать ресторан, 40 дней перед этой фотографией зажигала свечу в память о моем папе, как принято у православных греков. Разве я могу забыть об этом! Кто я была для них тогда? Просто русская девушка, которая у них работала.
Прошло 40 дней, и после этого Джордж предложил познакомить меня со своим племянником — Ставросом (Стивом). В это время в Нью-Йорке как раз гастролировали «Виртуозы Москвы» Спивакова и мы решили встретиться и пойти на концерт. Стив взял билеты в первый ряд, купили белые розы. Стив запомнил, что я люблю белые цветы, и на следующий день пришел к концу рабочего дня с букетом белых роз и синих ирисов. Вскоре он попросил меня быть его невестой, и я поняла, что этих людей в чужой стране мне послал Господь. Я сказала — «да». Родители Стива на следующий день пришли ко мне на работу, обняли меня и сказали: «Добро пожаловать в нашу семью!»
Свадьбу мы назначили на первый день лета. Венчались в греческом Успенском храме в Бруклине. На венчании было около 150 человек, и все с греческой стороны. Это, оказалось, даже не много, потому что с началом лета кто-то уже уехал в отпуск на родину. С моей стороны никто приехать не смог.
Так в этом большом городе у меня в одночасье появилась большая семья: многочисленные тетушки, племянники и племянницы, 23 двоюродных брата и сестры Стива.
Своего начальника — Джорджа — я до конца его жизни называла папа Джордж, а он меня — дочкой, и вместе со мной у него получилось тоже четверо детей — два сына и две дочери, как было и в нашей семье в России.
— Ольга, вы с детства были хорошо знакомы с русской православной традицией. Жизнь в православной греческой семье в Америке отличается от жизни православной семьи на родине?
— Кроме Пасхи и Рождества православные греки в Америке широко отмечают дни памяти многочисленных святых: святителя Димитрия Солунского, мученика Фонурия, святителей Николая и Спиридона, мучениц Варвары и Параскевы… Вся семья красиво одевается и идет в церковь, все причащаются. Одни из самых любимых праздников греков — Успение Пресвятой Богородицы — 15 августа по новому стилю; Крещение, когда после литургии все отправляются к водоему, священник привязывает на длинную веревку крест и бросает его в воду, и молодежь прыгает в воду за крестом. Главное крещенское событие традиционно проходит на океане в городе Тарпон Спрингс во Флориде, где живет многочисленная греческая община. Но и в Нью-Йорке, где на Крещение бывает довольно холодно, молодежь ныряет за крестом.
1 января — день памяти святителя Василия Великого — совпадает у греков с новым годом. И новый год во всех храмах начинается с литургии. В честь святителя Василия Великого в домах пекут василипиту — традиционный греческий пирог святого Василия. В пирог обязательно запекается одна или три монетки. Считается, что тот, кто получит кусок с монетой, будет счастлив весь год.
Традиция эта берет свое начало в IV веке. Как гласит предание, святитель Василий обратился к жителям Кесарии с просьбой собрать деньги, чтобы выплатить врагу выкуп и снять осаду города. Горожане отдали кто деньги, кто ювелирные украшения и собрали нужную сумму для выкупа. Но враг, видя такую самоотверженность жителей, смутился и снял осаду города без выкупа. Тогда перед святителем Василием встала задача — вернуть всем именно то, что они отдали. Но он не знал, какая вещь какой семье принадлежит. И тогда святитель запек все драгоценности в батон хлеба и раздал куски хлеба горожанам. И случилось чудо: согласно преданию каждый житель получил именно те драгоценности, которые отдал.
Кстати, к греческим детям на новый год приходит не Дед Мороз и не Санта Клаус, а святой Василий.
Мой папа был иеромонахом Василием. Сейчас в нашей семье мой свекр — Василий, который, к тому же, и родился 1 января. И нашего сына, хотя он родился на пророка Илию по новому стилю, по которому живет Греческая Церковь, мы тоже назвали Василием. У греков есть традиция — называть первого внука в семье сына или дочери в честь деда — хочешь ты того или не хочешь. В русской традиции не принято давать детям два имени, но я ждала сына на Илию Пророка и для себя уже выбрала имя. Так что мы крестили его с двумя именами — Василий Илия. У американцев вообще принято давать ребенку несколько имен, и греки, которые рождаются здесь, нередко тоже имеют два имени. Греки зовут сына Василием, я — Илией. Так что первый кусок василопиты, которую печет моя свекровь, мы отдаем деду, а уже потом — моему сыну и его двоюродному брату — тоже Василию и всем остальным членам семьи.
— Кем ваш сын больше ощущает себя в вашей смешанной семье?
— Русским греком, но так как больше времени он проводит среди американских греков, то чаще говорит по-английски. С бабушкой старается говорить по-гречески. Мы с ним говорим по-русски. Илья учится в греческой общеобразовательной школе при соборе святых Константина и Елены в Бруклине. Это частная школа, где учатся дети с 3 лет и до 8-го класса, причем не только православные, но и католики, которых не смущает православная символика.
В дополнение к общеобразовательным предметам они изучают Закон Божий и каждый день последним уроком у них идет греческий язык. Вся внеклассная деятельность в школе — на греческом: ставят спектакли, готовят концерты к национальным и православным праздникам.
Улица, на которой расположен храм и школа, носит имя Николая Коффинаса — нашего родственника, который вместе со своим братом — Константином Коффинасом, был среди тех, кто основал эту школу. Здесь учились многие наши родственники.
Константина (Густава) Коффинаса я застала. Он родился в Нью-Йорке в 1923 году в семье эмигрантов из Греции. Начал учиться на юриста, как и его брат. В это время в Европе началась война, и он попросился на фронт. Воевал в армии союзников в десантных войсках. После войны окончил учебу, стал успешным адвокатом и работал до 92 лет. Почти до последнего дня своей жизни каждый день садился на такси и ехал на работу. Когда в прошлом году отмечалось 70-летие победы в Великой Отечественной войне, в Нью-Йорке проходило чествование ветеранов. Мы с ним приняли участие в юбилейных мероприятиях. Как наш дядя Константин был счастлив, когда я пригласила его на этот праздник! Там он познакомился с русскими ветеранами и особенно подружился с одним из них — Николаем Степановичем Зайцевым.
Через два месяца после этого праздника Константин скончался: как будто дождался чего-то важного — и ушел. И уже в этом году, когда «Бессмертный полк» шел по Нью-Йорку, мы с моим сыном несли фотографии моего деда — отца Димитрия, Анны — сестры моей бабушки, и нашего родственника-грека Константина Кофиннаса.
Сын очень интересуется Россией, русский он учит также и в воскресной школе. Илия принимал участие в олимпиаде по русскому языку в одном из колледжей Нью-Йорка и завоевал серебряную медаль в категории «смешанная семья».
А еще он очень любит церковь, с удовольствием ходит в храм и не уставал на службах, даже когда был совсем маленьким. Мы ходим как в греческие храмы, так и в русские. Перед едой Илия читает «Отче наш» на трех языках.
В этом году на Благовещение в храме свв. Константина и Елены настоятель благословил его прислуживать в алтаре. Помню, подошел школьный автобус, выбегает сын и, сквозь слезы радости, говорит: «Мама, у меня такие новости: отец Иоанн благословил меня помогать в алтаре! Я теперь алтарник! Я никогда так не был счастлив за все свои десять лет!».
Этим летом Илия ходил в Библейский лагерь при Крестовоздвиженском храме недалеко от нашего дома. Дети там читали и пели на клиросе, готовили коливо из пророщенной пшеницы по греческому рецепту, знакомились с тем, как пекут просфоры и артос, писали иконы, ездили в паломнические поездки.
— Что для греков, в частности, американских, значит вера и церковь?
— Для них храм — это Греция. Это центр, неотъемлемая часть их жизни и они привезли ее сюда. Главная черта американских греков, и вообще греков, живущих за пределами исторической родины — это сплоченность, они очень крепко держатся вместе, держатся своих традиций, соблюдают праздники. И это характерно не только для старшего поколения, но и для молодежи. Они по возможности стараются создавать семью со своими соотечественниками или единоверцами, а если будущий муж или жена другой веры, то они принимают православие.
Греческие семьи, как правило, очень крепкие, сплоченные. Разводы бывают крайне редко. Если какое-то событие, будь то свадьба, крестины, именины — собирается вся многочисленная семья, включая тетушек, дядюшек, кузенов — народу набирается очень много. И в радости, и в горести — всегда вместе.
Такой стиль жизни помогает сохранить все, что для них дорого, не терять связь с исторической родиной. За пределами домов это можно видеть в храмах и во время многолюдного и красочного парада на Благовещение, на который выпадает также день независимости Греции, и который проходит в самом центре Нью-Йорка — по 5-й авеню с 1951 года, а первый парад состоялся еще раньше — в 1938 году. Посмотреть парад собираются более 150 тысяч зрителей, а число участников доходит до 25 тысяч. Это политики, сотрудники банков, медицинских, страховых и других учреждений, ученые и духовенство греческого происхождения, студенты, ученики и их наставники, представители культурных и спортивных организаций. Многие надевают на парад национальные костюмы, звучит музыка. Ежегодно для участия в параде приезжают из Греции представители президентской охраны — президентские гвардейцы — и маршируют в национальных костюмах. День, когда проводится парад, начинается литургией в греческом Троицком кафедральном соборе на Манхеттене. Обычно за богослужением присутствуют главы и представители дипломатических учреждений Греции и Кипра.
— Можно сравнить православных американских греков с русскими, живущими в Америке?
— Сегодняшних американских греков можно сравнить с потомками первых волн русской эмиграции, которые сейчас живут в основном в небольших городках вокруг Нью-Йорка, в Нью-Джерси. Первые греки, селившиеся в Америке, как и русские, перво-наперво строили храмы, сохраняли и передавали веру в семье от поколения к поколению. А нынешние здешние греки и русские, приехавшие в США в 1990-е годы и позже, конечно, отличаются. Греки более воцерковлены. Большинство русских стали обращаться к Богу, начиная с 1990-х годов, а многие приехали сюда неверующими и пришли, а скорее, только приходят в церковь уже в Америке.
Русскоязычные православные редко ходят в храм семьями, многие идут в церковь прямо с работы или по дороге на работу, надев юбку поверх рабочей одежды. Так что новоприезжим русским в Америке еще нужно время для воцерковления. Слава Богу, для этого есть условия: только в Бруклине, где живет большая часть русскоязычной общины Нью-Йорка, действуют шесть русских приходов, есть воскресные школы для детей.
— И это еще одно доказательство того, что в Америке можно сохранить свою веру и вести благочестивую и молитвенную жизнь…
— Безусловно. Пути Господни неисповедимы, и почему все мы здесь оказались, нам знать не дано. Все приезжают из разных стран и по разным причинам, и, может быть, Америка процветает в том числе и за счет верующих из России, Греции, других славянских православных стран, которые искренне верят, молятся, строят храмы, основывают монастыри.
Согласно статистике, православных в Америке всего 1%, большая часть которых, кстати, греки. Их влияние ощущается и в последние годы все больше признается на государственном уровне. Православным вообще, вне зависимости от юрисдикции, языка и календаря, следует держаться ближе друг к другу. По своему опыту знаю, что редко можно найти эмигранта, который не проходит здесь через трудности. Эмиграция — это все равно, что умереть, заново родиться и прожить совсем другую жизнь. А как можно прожить без Бога, без веры, без поддержки?
— А вы сами нашли здесь свое счастье?
— Думаю, что да. У нас в семье единодушие в вере, уважительное и доброе отношение друг к другу. Вся наша греко-русская семья по праздникам вместе идет в церковь, любит как русскую, так и греческую кухню. Мои русские знакомые даже говорят, что «у меня неправильная свекровь», потому что мы никогда не ссоримся. У меня есть возможность преподавать в русской приходской школе. И, самое главное, когда я смотрю на сына, особенно, когда он в алтаре, — вспоминаю свое детство и понимаю, что на самом деле счастлива.
Мне очень везет на хороших людей и я за все благодарна Господу и своей святой покровительнице — равноапостольной княгине Ольге: за все испытания, за все трудности и радости, что мне пришлось испытать и в России, и вдали от нее. Думаю, что все идет так, как должно быть. И — слава Богу за все!
Фото автора и из архива О. Янакурос
