История ещё одной русской семьи, жившей в Брисбене, могла бы так и остаться неизвестной, если бы не помощь читателей «Единения».
Прочитав статьи о «Русских мемориалах в Брисбене» мне написала письмо историк Ирина Иванченко. Она рассказала, что является биографом рода Случаевских. В течение 19–20 веков их история пересекалась с другими известными русскими фамилиями, среди которых была и семья Коростовец. Ирина Евгеньевна искала информацию об австралийском периоде их жизни. Но Флавий Иванович скончался в 1965-м, его жена — поэтесса Мария Павловна, умерла десять лет спустя. Оба они похоронены на кладбище в Тувонге. Их сын, Марк Флавиевич (1923–1988) и старший внук — Кирилл (1949–2009) лежат в земле Маунт Граватт. Невестка, Елена Георгиевна (урождённая Вейнглас), пожилой человек и уже почти ничего помнит. Единственное, чем я смогла ей помочь — это прислать фотографии могил Коростовец, а Ирина в ответ предоставила массу интересных материалов, среди которых оказалась прижизненные фотографии членов семьи — бесценный подарок!
Но, обо всём по порядку. Флавий Иванович Коростовец появился на свет 2-го декабря 1887 года в семье дворянина Полтавской губернии, тайного советника и дипломата Ивана Яковлевича и Александры Вячеславовны (в девичестве Гордановой). В семье было ещё двое детей: младшие Вадим и Ольга. Иван Яковлевич окончил Императорский Александровский лицей, поступил в Азиатский отдел Министерства Иностранных дел, был секретарём миссий в Пекине, Рио-де-Жанейро, Лиссабоне, с 1902-го стал консулом в Бушере (Иран). Через три года в качестве секретаря российского уполномоченного С. Ю. Витте участвовал в подписании Портсмундского мирного договора с Японией. В1908-м его назначили русским посланником в Китае, а позднее дипломат возглавил русскую миссию в Угре (Монголия), где вскоре было подписан договор о дружбе и сотрудничестве, ставший заметной победой российской дипломатиии перед Первой мировой войной и укрепивший позиции России в этом регионе.
Скорее всего, всё это время дети жили с мамой в России, в Санкт-Петербурге, отца видели только во время его отпусков или на каникулах. В 1900 году Флавий поступил во 2-й класс Реального училища Карла Мая — знаменитого передового учебного заведения северной столицы, где образование получали и представители высшего сословия, и дети бедняков.
Революция застала семью в России — с 1915-го Иван Яковлевич работал в МИДе. Не став дожидаться дальнейшего развития событий, Коростовцы уехали в Европу: сначала жили Финляндии, потом в Германии, в 1921-м перебрались в Китай, где Флавий Иванович и познакомился со своей женой.
Мария родилсь 13-го апреля 1899 года в семье известного синолога и консула в Китае Павла Степановича Попова. Сын священника из Курской губернии окончил факультет восточных языков Санкт-Петербургского университета и сразу же после защиты диплома в 1870 году был направлен в Дипломатическую миссию в Пекине в качестве младшего переводчика, а через 4 года уже возглавил эту службу. Молодой специалист живо интересовался культурой страны, составил и издал русско-китайский словарь, написал несколько научных работ по истории Поднебесной, а так же завершил разговорник руководителя Русской православной миссии в Пекине архимандрита Палладия, за что был удостоен звания члена-корреспондента Императорской академии наук. В 1886 году он стал Генеральным консулом в Китае. В 1890-м дипломат вышел в отставку, вернулся в Россию, а через несколько лет, несмотря на отсутствие учёной степени, возглавил китайскую кафедру факультета восточных языков Петербургского университета в должности приват-доцента, где проработал до самой смерти. В 1913 году Павел Степанович умер.
Далее до 1921 года нет никаких сведений о семье Поповых и о том как Мария оказалась в Маньчжурии. Известно, что 1922-м Флавий и Мария поженились в Харбине. Свёкр так описывал невестку своему племяннику Кириллу, жившему в Лондоне: «Она даёт уроки, умна и энергична — лучшего выбора он сделать не мог». Через год у пары родился сын, которого назвали Марком.
До начала 40-х годов Харбин был самым уникальными центром русской эмиграции из всех существоваших за рубежом. Помимо предприятий, контор и магазинов в городе открывались учебные заведения, библиотеки, театры, печатались книги, журналы и газеты. Здесь царил настоящий дух свободы, создавались различные творческие объединения, одним из которых стала знаменитая «Чураевка» — общество поэтов и писателей, которые впоследствии составили славу русской литературы Востока. С захватом Маньчжурии японцами в 1932 году начался исход русских из Харбина. Известно, что до 1943 года Коростовец жили в Пекине, а позднее перебрались в Шанхай. В то время там работало литературное объединение «Пятница», костяк которого составили авторы «Чураевки». На одно из собраний старый знакомый и друг Коростовец, поэт Валерий Перелешин, привёл Марию Павловну и она как-то сразу и легко вошла в круг литераторов.
Её сравнивали с Ахматовой — стройная, темноволосая, нос с горбинкой, та же чёлка и янтарные чётки, та же увлечённость мистикой и оккультизмом. «Она была с сумашедшинкой. Нормальным среди нас делать было нечего». — писала о Марии в своих воспомимнаниях поэтесса Юстина Крузенштерн-Петерец. Поэты собирались по пятницам у одного из знакомых в гараже, который отапливался с помощью самодельной коптящей печки и освещался дрожащим пламенем тусклой масляной лампы. Но, несмотря на все эти бытовые неудобства, они придумывали новые темы для творчества и писали стихи. Мария Павловна участвовала почти во всех этих встречах. Впоследствии её стихи были опубликованы в знаменитом сборнике «Остров», который вышел в свет в 1946-м, наравне со знаменитыми Алексеем Ачаиром — основателем «Чураевки», Валерием Перелешиным, Арсением Несмеловым, Лариссой Андерсен, Юстиной Крузенштерн-Петерец и другими прославленными поэтами; а в 2001 году два стихотворения Марии: «Китайская шкатулка» и «Поэт», вошли в антологию «Русская поэзия Китая».
Скорее всего, в 50-х Коростовец эмигрировали в Австралию и поселись в Брисбене. По сведеньям Ирины Иванченко оба они преподавали русский язык и литературу в одной из школ. Но вот установить, в какой именно — Св. Николаевской или Св. Серафимовской, нам пока не удалось. Известно также, что они давали и частные уроки. Возможно, кто-то из учеников помнит своих наставников и откликнется? Может быть у кого-то даже чудом сохранилась фотография Флавия Ивановича и он сможет поделиться ею с нами? Потому что даже в таком богатом архиве, какой собрала историк, до сих пор нет ни одного его изображения.
Из писем чураевцев известно, что жизнь у Коростовцов на пятом континенте была не легкой. В одном из них Ю. Крузенштерн-Петерец сетовала, что Мария Павловна пишет крайне редко — иногда по году от неё нет ответа, что она с утра до поздней ночи проводит всё время в заботах о больных родственниках. Летом 1973-го у Марии случился удар, её парализовало на правую сторону и последние годы своей жизни она провела в госпитале для престарелых в Коринде. Незадолго до этого Марк и Елена купили небольшой отель рядом с железнодорожной станцией в городке Баркалдайн и переехали туда. Внуки — Кирилл, Пётр, Андрей и Александра, которые остались в Брисбене, присматривали за бабушкой. И всё же, несмотря на болезнь, Мария Павловна до конца дней своих сотрудничала с журналом «Оккультизм и йога». В некрологе на её смерть редакция писала: «Всю свою жизнь Мария Павловна много и упорно работала над собой, много знала и еще больше понимала интуитивно, была талантливой, вдохновенной натурой. Не сухую книжную мудрость копила она, а старалась постигнуть ее внутренним чувством — и преуспела в этом. Именно этим глубинным внутренним чувством насыщены ее стихи, тем же чувством дышат ее переводы, духовная ценность их несомненна. Царствие ей небесное!».
В памяти тех, кто был знаком с Флавием Ивановичем и Марией Павловной, они сохранились как интеллигентные, широко образованные, невероятно добрые и отзывчивые люди, всегда готовые придти на помощь тем, кто в ней нуждался. Осколки старого мира, который канул в Лету и растворился в ней.
ПОЭТ
Пусть нам скажут: «Поэт нам не нужен», —
Пусть смеются над нами в лицо —
Мы, поэты, смыкаемся туже
Не в кружок — в золотое кольцо.
Пусть, насмешливо вздернув плечами,
Разжиревший и наглый торгаш
Процедит размалеванной даме:
«Я бы отнял у них карандаш».
Но когда на душе неуютно,
Дождь дворы заливает кругом,
И, казалось бы, тут не до лютни,
Если входишь в нетопленый дом,
Мы подсядем к пустому камину,
И пустой загорится камин:
Я платок полинялый накину —
Горностаевый мой палантин.
И уйдем в недоступные страны
Мы жемчужной тропой в пустоту,
Где певуче-цветные обманы
Нам покажут в глаза Красоту.
Мы увидим такие рассветы,
О каких торгашам не мечтать:
Только дети, глупцы и поэты
Сохраняют еще благодать…
Пусть фонарь отражается в луже,
Освещая скупое крыльцо —
Мы, поэты, смыкаемся туже
Не в кружок — в золотое кольцо.
P. S. :
Иван Яковлевич Коростовец приходился племянником знаменитому поэту Серебрянного века Константину Случаевскому. Его младшая дочь, Александра Константиновна Случаевская-Коростовец, всю жизнь вела альбомы, где собирала автографы знаменитых гостей своего отца. Среди них есть записи художника Джона Яковлева, жившего в Мельбурне, а так же Бориса и Нины Борисоглебских из Сиднея. Ирина Иванченко просит откликнуться тех, кто знал этих людей и поделиться воспоминаниями о них.
Подписи к фоторафиям:
001 — Иван Яковлевич Коростовец и Сергей Юльевич Витте
002 — Александра Вячеславова Коростовец (Годанова)
003 — Герб рода Коростовец
004 — Вадим и Ольга на каникулах в Пекине
005 — Гимназия К. Мая на Васильевском острове
006 — Молодая Чураевка
007 — Шанхай, 40-е годы
008 — Мария Павловна Коростовец
009 — Могила Флавия Ивановича (1887–1975)
010 — Мария Павловна пережила мужа на 10 лет.
011 — Могила Марка Флавиевича (1923–1988)
Фотографии из открытых источников в Интернете, архива И. Е. Иванченко и В. Смолиной
