В ярком, праздничном наряде, с красивой сумочкой, элегантной прической она появлятся утром на пороге Русского Благотворительного Общества.
Деловитая походка, острый взгляд, подмечающий мельчайшие детали, безупречный русский, английский, французский языки — такой знают Марианну Михайловну Наумову жители и сотрудники Сергиева Посада. Много лет она работала здесь доктором, а затем РБО стало и родным домом: уже около 20 лет Марианна Михайловна живет в одной из независимых квартир Общества. Ее судьба, как и практически у всякого иммигранта, полна интересных событий, сложных препятствий и примеров их преодоления.
— Мой путь иммиграции очень похож на тот, что прошли сотни других людей харбинской волны, — вспоминает Марианна Михайловна. — И в то же время, я считаю, что в чем-то нашей семье пришлось полегче, потому что на нашей дороге повстречались очень хорошие люди. Я родилась в Харбине, там же окончила 8 классов, и как раз в это время русские люди стали разъезжаться в разные страны: кто-то поехал в СССР на целину, кто-то в Бразилию, кто-то в Австралию. У нас была виза в Бразилию, но одна мамина знакомая, уезжая в Австралию к дочке, пообщала, что похлопочет о нашем приглашении. И сдержала свое слово. В итоге семья ее дочери стала нашим спонсором, они не только вызвали нас, но и поселили в своем доме, переделав его, чтобы у всех были свои комнаты, и чтобы всем было удобно. Также помогли нам с сестрой устроиться в школу.
На момент переезда Марианне было 15 лет, и она одна из всей семьи более-менее знала английский, так как перед отъездом брала уроки у одной пожилой женщины. Говорит, что языки всегда давались ей легко, впрочем, как и все остальные предметы — все годы она была круглой отличницей. Помимо английского в австралийской школе ей пришлось в сжатые сроки осваивать еще и французский, который потом стал одним из любимых предметов, а помимо этого — латынь. О директоре своей первой школы в Австралии Марианна Михайловна по сей день вспоминает с огромным чувством благодарности.
— У меня до сих пор хранится письмо этой женщины моей маме. В нем она написала, что рада была помочь нам, потому что такие люди нужны Австралии. А помогла она немало, даже приезжала специально к нам домой заниматься со мной английским, а потом поспособствала переводу в одну из самых лучших школ Сиднея, так как хотела, чтобы я имела возможность поступить в хороший университет. Новая школа мне сразу очень понравилась, там было много умных, интересных ребят. Заместитель директора, тоже очень хороший человек, посоветовал нам по окончании школы подаваться на все возможные стипендии, мотивируя это тем, что отказаться вы всегда успеете, а вот вернуть упущенное вряд ли получится. Я подала документы в несколько университетов, в итоге получила стипендию в технологическом и в медицинском. В технологическом мне показалось ужасно скучно, а вот врачом я уже давно хотела стать, мечтала помогать людям. И здесь тоже пришлось выбирать между старейшим сиднейским университетом и университетом Нового Южного Уэльса. И вот мне рассказали, что в первом на практических занятиях на один труп приходится 11 студентов (что там рассмотришь), а вот в университете НЮУ — всего четыре человека на труп. Это и стало для меня главным определяющим критерием (смеется).
Марианна Михайловна рассказывает, что помимо бесплатного обучения она получила стипендию, которая позволяла ей покупать безумно дорогие в то время учебники по медицине и прочие необходимые вещи. Но через 2 года фармацевтическая компания стипендию выплачивать прекратила, и уже родителям пришлось взять на себя эти немалые расходы. Они приложили все усилия, чтобы дочь получила хорошее образование, и Марианна Михайловна благополучно выпустилась с дипломом врача общей практики. Ее высокие баллы позволили попасть по распределению в один из самых престижных госпиталей Сиднея. Мама же к тому времени уже открыла свою парикмахерскую, которая приносила неплохой доход. Она пыталась воодушевить на поиск новой работы и отца Марианны, но тот не поддавался на уговоры, сначала работал простым служащим на кондитерской фабрике, а потом в бакалейном отделе, выполняя свою работу прекрасно, но не желая ничего менять. «Службист» — так называла его супруга.
— Благодаря доходам, которые приносил мамин бизнес, мы смогли поехать туристами в СССР, — вспоминает Марианна Михайловна. — Я подошла к поездке очень ответственно и составила программу нашего путешествия, в которую входило 33 населенных пункта и в каждом перечень основных достопримечательностей. То есть отдых получился очень даже активным, программу мы с мамой выполнили. Даже сумели пробраться в маленький городок около Харькова, на Родину моей бабушки (нас туда сначала не хотели пускать, но потом пропустили). Очень хотелось повстречать родственнников, но не довелось. Через несколько лет мы еще раз с мамой такое же путешествие совершили. Мне очень понравилось.
Надо сказать, что даже сейчас, в преклонном возрасте, Марианна Михайловна не теряет связи с Россией, она настолько прекрасно разбирается в современной российской действительности, что просто диву даешься! Информацию она черпает из русских газет и русского телевиденья — знает всех телеведущих и лишь иногда уточняет у знакомых значение того или иного новомодного словечка, потому что не терпит, когда чего-то не понимает. Она всю свою жизнь обладала непреодолимой тягой к новым знаниям.
— Наверное, это передалось мне от мамы, она всегда чему-то училась, развивалась — то бухгалтерские курсы, то визажист, то парикмахер, то цветы какие-то плела. Я обожаю читать, особенно познавательную литературу. Терпеть не могу, когда коверкают язык: многие иммигранты и по-русски уже разучились, и по-английски не научились, мне сложно с такими людьми общаться. Помимо того, что читаю, я и сама писала стихи. А еще увлекалась графологией, нумерологией, играла на фортепиано, баяне. Но когда всерьез занялась медициной, то времени уже на такие хобби не всегда хватало.
После поездки в СССР Марианна Михайловна несколько лет проработала в частной клинике, а потом ее пригласили лечить жителей Русского Благотворительного Общества. Говорит, что за деньгами она не гналась никогда, главное, чтобы работа приносила удовольствие. С личной жизнью не сложилось, хотя вспоминает, что в молодости от поклонников не было отбоя. Брак ее был очень скоротечным, а больше замуж так и не вышла, быть может, потому, что шумным клубам и вечеринкам всегда предпочитала уединение с хорошей книгой. Мама говорила, что, видимо, не судьба. Но Марианна Михайловна признается, что не жалеет ни о чем, ведь даже в самые сложные моменты жизнь протягивала ей руку помощи.
— 17 лет назад я попала в очень непростую финансовую ситуацию, и мне посоветовали обратиться за помощью в РБО. И вот так я получила тут свою квартиру — поначалу совсем маленькую, а потом переселилась вот в этот домик, где и живу по сей день. Меня все устраивает, я благодарна Обществу. Мама моя тоже на склоне своей жизни переехала сюда, хорошо, что есть такое место. По иронии судьбы я, врач, нажила себе болезней побольше, чем у моих бывших пациентов. Но я не падаю духом, соблюдаю все рекомендации, которые мне дают коллеги, и пока вот… (грустно улыбается) как-то тяну…
Привычка Марианны Михайловны все контролировать и предлагать свое видение ситуации, понятное дело, нравится далеко не всем. Приходя в РБО, она может мимоходом сделать профессиональное замечание медсестре, посоветовать сменить запись на автоответчике менеджеру и выразить свое мнение по поводу новой вывески на фасаде здания. И немногие понимают, что делает она это не из вредности, а потому, что не может оставаться равнодушной, что болеет душой за организацию, ставшую ей родной, и хочет, чтобы ее советы помогли сделать Общество еще лучше. Общество, ставшее последним приютом для ее любимой матери и ставшее родным домом для нее самой.
