В 56 лет нежелательным эмигрантом для австралийских властей оказался бывший русский полковник и парализованный инвалид, пациент брисбенского госпиталя «Диамантина».
Однажды возвращаясь с обхода русского участка в Тувонге, я немного изменила свой маршрут и пошла другой дорогой, как вдруг что-то заставило меня остановиться и оглянуться. На одной из могил стоял обычный, не православный, потемневший от времени крест.
Подойдя поближе, я прочитала надпись «Полковник Русской Императорской армии Александр Александрович Соймонов 3 сентября 1874 — 12 мая 1935». Ниже находилась табличка, гласящая о том, что вместе с ним похоронен сын — Николай Александрович. На другой было написано: «Дорогому Александру Александровичу Соймонову от имяньповских учеников и почитателей, 14 мая 1935». Полковник, ученики из Имяньпо… Будем разбираться.
Одной из крупных узловых станций на Китайско-Восточной железной дороге была Имяньпо, находившаяся в 200 километрах от Харбина. Рядом с ней возникло два поселка: русский, где располагались административные здания и культурные учреждения, и китайский с магазинами и торговыми лавками. Кроме того, здесь находились железнодорожное депо, стекольный завод, мельница, пивоварня.
Вскоре станция стала излюбленным местом отдыха харбинцев — многим нравились чистый воздух и живописные окрестности. В 1915-м здесь открылась гимназия, а к 1923 году население поселка составляло почти 4 тысячи человек. Возможно, Александр Александрович преподавал в имяньповской гимназии…
Пока не удалось найти данные об его образовании и послужной список, но отыскались некоторые бумаги времени его эмиграции в Австралию, из которых стало известно, что Александр Александрович родился в Симбирске. Его жена, Мария Николаевна, была родом из Санкт-Петербурга. В семье родилось трое детей: сын Николай и дочери Екатерина и Ольга.
В списке российских офицеров мы обнаружили запись 1909 года – капитан А. А. Соймонов служил в управлении Иркутского военного округа. Можно предположить, что после революции и Гражданской войны он, уже в звании полковника, с детьми оказался в Маньчжурии, а жена осталась в России — в документах указан её адрес: поселок Свердлово Эхирит-Булагатского района Иркутской области. Но и в Китае Соймоновы пробыли около 6 лет, а затем уехали в Австралию.
5 апреля 1925 года семья сошла с парохода «Танго Мару» в порту Брисбена. На тот момент Александру Александровичу был 51 год, сыну 20 и дочерям по 17 и 15 лет. Повзрослев, дочери вышли замуж: Екатерина стала Завалишиной, а Ольга сменила фамилию на Осташевскую, и переехали в Тангул. Николай остался в Брисбене, жил на Кенгуру Пойнт.
Предположительно в 1927 году у Александра Александровича случился инсульт — его парализовало на правую сторону, говорить он мог с трудом, хотя английским, согласно документам Департамента эмиграции, владел неплохо. Дети вряд ли могли постоянно находиться с рядом с ним, и его поместили в госпиталь. Лечение и уход полностью оплачивала семья.
Госпиталь «Диамантина» (названный в честь жены первого губернатора Квинсленда Диамантины Боуэн), был построен в 1901 году на участке в 20 акров на Ипсвич роуд в Вулунгаббе. Больница была рассчитана на 32 пациента, в ней работало 19 человек персонала.
В то время в Квинсленде практически не было медицинских учреждений для неизлечимых пациентов. Одной из таких болезней тогда был туберкулез. Пациентов с открытой формой, которых уже нельзя было держать в общественных больницах и санаторно-профилактических учреждениях, стали переводить в «Диамантину» — госпиталь для хронических больных.
К 1903 году число мест в клинике было увеличено почти в два раза и было построено два павильона на открытом воздухе — считалось, что пребывание на воздухе и солнечные ванны благоприятно влияют на лечение. В 1910-м в госпитале открыли отделение для больных эпилепсией, а 1917-м — мужское онкологическое отделение.
11 мая 1931 года, когда Александр Александрович уже четыре года находился в отделении госпиталя, а всего в Австралии прожил почти шесть, он решил подать заявление на получение австралийского гражданства. Ответ чиновников, мягко говоря, озадачил.
Из-за некоторой формальности — отсутствие регистрации в качестве иностранного лица, Департамент эмиграции начал расследование, в ходе которого офицер, занимавшийся этим делом, уже через две недели вынес буквально следующий вердикт: «Несмотря на то, что заявитель утверждает, что он не собирается претендовать на пенсию по инвалидности, именно это, возможно, является истинной причиной получения гражданства».
5 июня Александр Александрович получил официальный отказ. Другой чиновник описал причину примерно так: «Хочу указать вам на то, что вы являетесь нежелательным эмигрантом и подлежите депортации в любой момент. Только потому, что ваши дети живут в Австралии и оплачивают лечение в госпитале, вам разрешено пребывание на территории Commonwealth».
Хоть на минуту представьте себе — что такое для больного, наполовину парализованного человека, пребывать в постоянном страхе того, что завтра тебя могут выслать из страны?! Куда? В Маньчжурию, где и знакомых, наверно, уже не было? В СССР, где осталась жена, но неизвестно — была ли она жива на тот момент? И вообще, что бы там сделали с бывшим офицером Императорской армии в то время…
12 мая 1935 года Александр Соймонов скончался. Через два дня на его могиле ученики из Имяньпо, которые, возможно уже жили в Брисбене, установили памятную табличку. Вот только пока я не знаю — был ли он учителем, и какими талантами он обладал, если у него были и почитатели.
P.S:
В одном из старых корпусов «Димантины» на улице Корнуолл сейчас находится музей истории здравоохранения штата Квинсленд. Госпиталь несколько раз менял названия, рядом строились новые отделения, в 60-х его опять переименовали — в честь Принцессы Александры.
Можно предположить, что в этом же госпитале Брисбена умер от туберкулеза герой одной из моих предыдущих статей — мичман Владимир Трегубов. Александра Александровича Соймонова не стало через месяц после этого. Возможно, они даже были знакомы.
А город Имяньпо, где жил полковник Соймонов, теперь является центром китайского производства… матрешек. Здесь работает 62 предприятия, так или иначе, связанных с производством этой игрушки, на которых трудятся почти 3000 рабочих. Годовой объем производства — почти 15 миллионов штук. В городе организована «Ассоциация матрёшки». Кукол экспортируют в Германию, Францию и… даже в Россию.
Брисбен — Краснодар
