Митрофорному протоиерею Михаилу Ли, главе Русско-Китайской Православной Миссии РПЦЗ в Австралии, клирику Кройдонского Крестового храма Всех святых в земле Российской просиявших, в январе этого года исполнилось 90 лет.
Отец Михаил — последний священник Православной Церкви в Китае, рукоположенный еще во времена Пекинской Духовной Миссии, который продолжает регулярно служить. О своем жизненном пути, об истории Православия в Китае, о страданиях за веру в годы «культурной революции» отец Михаил рассказывает читателям портала Православие. Ru.
— Отец Михаил, можно ли задать вам несколько вопросов?
— Да. Но я не очень хорошо говорю по-русски. Русский язык я потерял. С 1966 года я был в ссылке, двадцать лет на «черных» работах (каторжные работы в каменоломне. — Прим.ред.). Я был лишен права разговаривать. В это время все позабыл, нельзя было ни слова по-русски сказать. А раньше я русский хорошо знал, нас хорошо учили. В шестьдесят шестом нас выселили из дома. И отправили на «черные» работы. Из-за православной веры.
— Об этом периоде Православной Церкви в Китае известно не так много. Не могли бы вы рассказать о том, что тогда происходило?
— Нехорошее время было. Русская Духовная Миссия была закрыта. Выгнали всех прихожан. Мы все потеряли. Мы ведь тогда жили там, на церковной квартире. Нас выселили и дали очень маленькую комнату, без кухни, без воды, без электричества, без уборной. Там двадцать лет с четырьмя детьми жили. Меня заставили работать в каменоломне, где я должен был добывать по тонне камня в сутки. Трудно, трудно. Затем дали свободу.
В 1986 году открыли православный храм в Харбине. Мне трижды предлагали там служить. Но там люди из органов следили, вызывали, спрашивали о прихожанах: что они говорили? Что делали? Мне это было не по душе, я не хотел в этом участвовать. И я не стал служить там. Но один прихожанин из Харбина рассказал владыке Илариону (Капралу) из Русской Зарубежной Церкви, он тогда был в Австралии, что отец Михаил Ли еще жив, в Шанхае сейчас. И владыка пригласил меня, помог с переездом, и я стал служить в Австралии.
— Во время гонений, когда вы были сосланы и находились на «черных» работах, что вам помогало сохранить веру?
— Чтение молитв. Но молиться приходилось тайно.
— Расскажите о временах своего детства, когда Православие в Китае было в своем расцвете.
— Я родился в Пекине, в Бейгуане, в Русской Духовной Миссии. Территория Миссии была очень большой, целый комплекс. Там и типография была, и ферма, и многое другое. Там все работали православные. Очень хорошее время было. Мой отец Григорий учился в семинарии, думал о монашестве, но потом все-таки женился. У него родилось шестеро детей, я — старший. В семь лет я пошел в школу, там же, на территории Миссии. Она называлась «Русско-китайская православная школа». С десяти лет я пел в церковном хоре, нас всему учили, петь по нотам, я был первым голосом. Я хорошо пел раньше, но за двадцать лет на «черных» работах все позабыл… Теперь мало что помню. Я маленьким очень любил церковь, молитву… В Пекине, в Духовной Миссии хор располагался очень высоко. Красиво было. На каждую Пасху после службы я оставался там на всю ночь. Очень любил службы.
— Много ли было в те времена православных китайцев в Пекине?
— Да, много. Почти две тысячи.
— Кто был ваш первый духовник?
— Владыка Виктор. При мне в Китае было три архиерея [как начальники Миссии]. Первый: митрополит Иннокентий. Он был очень строгий. Когда кто не слушался, он наказывал. Второй был архиепископ Симон, а третий — архиепископ Виктор, он потом уехал в Россию. Он меня и рукоположил в священный сан в 1952 году.
— Как это произошло?
— После школы я поступил в семинарию. Нас в школе Миссии было человек двадцать, но многие нехорошо учились, играли. С нашего курса троих рукоположили в священный сан: первый был инок Фаддей, второй Евангел, я третий. Фаддей первый стал диаконом, потом во время [культурной] революции его убили. Диакон Евангел и сейчас живет в Шанхае. Недавно он упал и сломал ногу, теперь лежит в кровати, не ходит. Я один остался, кто служит.
— Когда, наконец, в Австралии послужили первую Божественную литургию после долгого перерыва, что вы чувствовали?
— Очень рад был. Но и переживал из-за того, что многое забыл. Мне все дали — Евангелие, служебник, требник. Но я совершенно забыл, как служить. И можете представить, на первой же службе я все вспомнил!
— Видели ли вы святого Иоанна Шанхайского?
— Да. Однажды он приезжал к архиепископу Виктору и служил Литургию в Пекине, и я ему прислуживал, и получил его благословение, святителя Иоанна. Он был маленький, невысокого роста.
— А ваша семья, дети тоже смогли сохранить Православие?
— Да. Но дети остались в Шанхае, я в Австралию переехал только с матушкой.
— Когда вас рукоположили в священный сан, вы служили на китайском или церковнославянском?
— Первое время на китайском, и Евангелие, и почти все остальное, на церковнославянском мало. У меня было и Евангелие, и служебник, и требник на китайском, много книг, потом все отняли и сожгли.
— В Австралии среди ваших прихожан есть православные китайцы?
— Да, много. Они выехали из Гуаньчжоу. Некоторые не понимали ни по-английски, ни по-русски.
— Что вы думаете о будущем Православия на китайской земле?
— Не знаю, что будет дальше. Трудно сказать. Сейчас в Китае каждое слово, каждое дело увязывается с политикой. А христианину следует быть вне политики. Надо терпеть. Только молиться. Бог управит. Он все знает. На Него вся надежда.
С протоиереем Михаилом Ли беседовал священник Георгий Максимов, православие.ру
На фото: Прощальная фотография архиепископа Виктора с работниками молочной фермы. Пекин. Бэй-гуань. 1956 г.
