Новая Зеландия манила нас давно. Ледники и вулканы, фьорды и водопады, Южные Альпы и бескрайние песчаные пляжи — и все это в трех часах лета от Сиднея. На карте Австралия и Новая Зеландия соседствуют словно страны-близнецы. И находятся они всего лишь в 1700 км друг от друга, что значительно меньше, чем, к примеру, расстояние между Сиднеем и Пертом. Для австралийца такое путешествие сродни поездке в соседний штат. Вот и отговаривали нас люди весьма осведомленные, опытом и жизнью в Австралии умудренные: а не лучше было бы вам слетать на Тасманию — мол, увидите Новую Зеландию в миниатюре, да и сэкономите время и деньги.
Не скрою, нас глодали сомнения: ну, климат и география, конечно же, другие, но стоит ли овчинка выделки? Как оказалось, стоит. Осознавать это мы начали еще в Сиднее, знакомясь с историей и культурой Новой Зеландии. А путешествие в страну Длинного Белого Облака только подтвердило правильность выбора и подарило массу незабываемых впечатлений.
ОСТРОВА И ЛЮДИ
Наш выбор пал на Южный остров. Маори, коренное население страны, называют его Те-Ваи-Поунаму, что означает «нефритовые воды». Действительно, цвет воды в озерах и в океане нередко имеет нежный изумрудно-бирюзовый оттенок, словно в них переливается своими гранями сам нефрит.
Южный остров — самый большой остров Новой Зеландии, но проживает на нем лишь четверть населения страны — около миллиона человек. Да и освоен он был позже своего северного собрата. Так было не только в годы британской колонизации, но и в те далекие времена, когда на этих землях появились древние племена аборигенов.
А было это 700 лет назад, когда маори, выходцы из Полинезии, заселяли в Океании остров за островом. Новозеландская земля была освоена ими одной из последних. Аборигены жили практически в условиях каменного века — камень и дерево были основными материалами, из которых они изготавливали свои орудия. Особым почетом пользовался топор с нефритовым наконечником. При помощи таких топоров, а также других бесхитростных инструментов аборигены обрабатывали древесину, строили хижины и лодки. Эти навыки в значительной степени отличали маори от аборигенов Австралии, которые не знали мореходства и не умели строить жилища.
Новозеландские аборигены были прекрасными художниками. Затейливые резные украшения их домов и лодок и в наши дни поражают оригинальностью и мастерством исполнения.
Земля принадлежала всему племени, и каждый его член мог пользоваться лесами и обрабатывать почву. Но обработанный участок земли, срубленный лес, построенная хижина считались личной собственностью семьи. По законам маори ничто, даже поражение в войне или рабство, не могли уничтожить их прав на землю.
Во время колонизации Новой Зеландии в 19 веке маори стойко боролись за свои права и, как могли, пытались отстоять свои земли. Почти 30 лет, с 1843 по 1872 год они сражались за свою свободу. Сопротивление аборигенов было жестоко подавлено. Многие племена были практически истреблены, а земли переданы во владение британской короны.
Сейчас в стране проживает около 600 000 человек, считающих себя маори. Их родной язык получил статус второго официального языка и преподается в школах. Присутствуют новозеландские аборигены и в парламенте.
Несмотря на веяние времени, маори сохранили свои традиции и культуру, которая сегодня преобразилась и смогла интегрироваться в современное общество. Никто не удивится в этой стране приветственному прикосновению носами и лбами, а перед началом матча по регби воинственному танцу хака, которым новозеландская сборная All Blacks приветствует своих соперников.
Хака удивительным образом сочетает в себе приветствие и устрашение. Бешеный ритм, выпученные глаза и высунутый язык были призваны ошеломить и обратить в бегство врага, дальнейшая участь которого была незавидной. Но если пришелец мог устоять под натиском хаки и, не дрогнув и не моргнув, смотреть в глаза танцующим, то он становился желанным гостем и мог рассчитывать на радушие туземцев.
Для маори хака что-то вроде системы опознавания «свой-чужой». Протестировали они ее и на нас, и самых стойких вовлекли в свой круг для исполнения ритуального танца. Наверное, это помогло нам стать «своими», и во время путешествия нас везде встречало гостеприимство и доброе отношение хозяев.
Но так было не всегда. Появление в Новой Зеландии белого человека имело и для маори, и для первых европейцев трагические последствия. Когда голландский мореплаватель Абель Тасман в 1642 году попытался высадиться на побережье Южного острова, то тут же подвергся атаке маори и вынужден был убираться подобру-поздорову. Более успешным было путешествие капитана Кука. Его корабль Endeavour в 1769 году обогнул острова Северный и Южный, прошел через разделяющий их пролив, и Кук объявил открытые им земли владением английского короля.
Однако Великобритания не спешила с освоением Новой Зеландии. В правительстве долгое время бытовало мнение, что у Англии и так уже достаточно колоний, управлять ими дорого и сложно и увеличивать их число нецелесообразно. Невольно напрашивается сравнение с Австралией, которая была открыта Куком годом позже, но колонизована Англией на 50 лет раньше. Конечно, на то были свои причины: после потери Соединенных Штатов Англия остро нуждалась в новых территориях для ссылки заключенных и остановила свой выбор на подходящей для этого Австралии, а в Новой Зеландии видела всего лишь сырьевой придаток.
Первое английское поселение было основано в 1840 г. на берегах бухты Порт-Николсон на южной оконечности Северного острова. Заложенный там город был назван Веллингтоном и впоследствии стал столицей страны. Освоением новых земель занималась Новозеландская земельная компания. Она приобретала на островах большие массивы земли, которую затем перепродавала новым поселенцам по «достаточно разумной цене».
Мы решили поинтересоваться, почем же обходилась компании земля, и нашли в одном музее интересный документ, подписанный 48-ю маорийскими вождями. За 20 млн. акров — а это ни много, ни мало 80 тысяч квадратных километров (почти две Швейцарии) — они получили от Новозеландской земельной компании 200 мушкетов, 200 железных топоров, 3 тысячи рыболовных крючков, 276 рубашек, 92 жакета, 1 тысячу карандашей, 6 ящиков мыла, 204 зеркала и еще пару мелочей. Остается только догадываться, по какой «разумной цене» шла затем продажа этой земли переселенцам из Англии.
Колонизация Новой Зеландии была начата 170 лет назад, а это всего лишь «вчера» по историческим меркам. Но как изменилась страна за эти годы! Если в 1832 г. белое население насчитывало около 100 человек, то сейчас новозеландцев с европейскими корнями более 3 миллионов. А всего в стране проживают 4, 4 млн. человек, получивших шутливое прозвище «киви».
ПРИРОДА, ОБНИМИ МЕНЯ!
Правда, самих киви — небольших мохнатых птиц, не умеющих летать — осталось совсем немного: всего около 70 тысяч. А когда-то их было более 10 миллионов. Большой урон уникальной популяции был нанесен хозяйственной деятельностью, в основном вырубкой лесов, а также завезенными из Европы кошками, собаками, хорьками. Киви является национальным символом и неофициальной эмблемой страны. Сейчас этот новозеландский эндемик находится под охраной государства. Нам удалось увидеть киви в птичьем зоопарке в Квинстауне (Kiwi Birdlife Park), в котором занимаются разведением этой редкой птицы по программе breed-for-release (выведение потомства для последующего выпуска на волю). Птенцы содержатся в зоопарке, пока не повзрослеют и не наберут достаточного веса, чтобы быть в состоянии дать отпор хищникам, после чего их переселяют в заповедники.
Национальные парки имеют большое значение для охраны окружающей среды и сохранения природы Новой Зеландии. Всего в стране 14 таких заповедных зон, и занимают они площадь в 30 тысяч км2.
Особо очаровал нас парк Вестленд, раскинувшийся между Южными Альпами и Тихим океаном. Новозеландские или Южные Альпы очень похожи на своих европейских тезок. Те же острые гребни, высокие пики и отвесные склоны, но в них больше природной дикости и меньше чувствуется присутствие человека. Отдельные пики, в особенности гора Кука, или, как ее называют маори, Аоранги («Проткнутое облако») настолько высоки, что кажется, будто они на самом деле подпирают небесный свод. Здесь царит вечная тишина, которая лишь изредка нарушается отдаленным эхом срывающихся с гор лавин да криком диких птиц.
Туристические тропы привели нас к подножью ледника Франца-Иосифа. Спускаясь ледяным водопадом по западному склону Южных Альп, он заканчивается снежным языком на высоте всего 300 метров над уровнем моря. Открыв путеводитель по Новой Зеландии, выпущенный 50 лет назад, я наткнулся на фразу: «ледник Франца-Иосифа заканчивается на расстоянии 213 м над уровнем моря». «Укоротил» язык ледника все тот же неугомонный homo sapiens, развернувший кипучую деятельность на кухне глобального потепления.
Древние ледники не знали никаких преград и потрудились на славу. На склонах Южных Альп они оставили после себя глубокие и обширные впадины, заполненные озерами. Особенное впечатление произвело озеро Текапо. Длинное и узкое, оно поражает удивительно красивым лазурно-небесным цветом своей водной глади. А раскинувшиеся в высокогорье альпийские луга, словно огромный венок, украшают его своим пестрым разноцветьем.
Там же состоялось наше знакомство с попугаем кеа. Так он и представился, открыв клюв и хрипло прокашляв: «к-кее-аа».
Непростая у него судьба. Сейчас он занесен в Красную книгу, а совсем недавно против него велась настоящая война. Дело в том, что со времени развития в Новой Зеландии овцеводства кеа сделался опасным хищником, получившим прозвище «истребителя овец». Обладая сильным и острым клювом, он нападал на овец и расклевывал у них загривок, чтобы добраться до подкожного жира, после чего несчастные животные погибали. Фермеры объявили кеа заклятым врагом и начали его отстрел. Уничтожено было 150 тысяч попугаев, и в результате их популяция сократилась до нескольких тысяч. Участь кеа решило правительство страны, взяв его под свою защиту.
Наш знакомец оказался не из робкого десятка. Вмиг оседлав «Тойоту», кеа принялся за привычную работу — расклевывать резиновый уплотнитель дверей. И делал он это так ловко и азартно, словно машина была робкой овечкой, а резина — бараньим жиром.
Мы провели в Новой Зеландии девять замечательных и неповторимых дней, но один из них запомнится нам надолго. В тот день мы увидели восьмое чудо света — фьорд Милфорд-Саунд. Так отозвался о нем автор «Маугли» Редьярд Киплинг. Живописная Страна фьордов окаймляет юго-западные отроги Южного острова, образуя национальный парк Фьордленд. Фьорды были высечены в земной тверди острым резцом ледника и заполнены водами океана. Глубина некоторых из них достигает нескольких сот метров. Крутые склоны заливов густо покрыты лесом, заросшим лианами, а на водной глади покоятся многочисленные островки.
Особенно величествен залив Милфорд-Саунд. Его гранитные берега, отполированные ледником, вздымаются почти вертикально над водной гладью. Нам повезло — все время, что мы были во Фьордленде, не переставая лил дождь, рождая на наших глазах множество потрясающей красоты водопадов.
Плакало небо, со скал с шумом стекали гигантские слезы, а мы были счастливы, прощаясь со страной Длинного Белого Облака, медленно тающего за бортом уносящего нас самолета.
