Эту трагическую историю мне поведал когда-то, очень давно, удивительный человек и рассказчик — Николай Николаевич Заика, дай Бог ему здоровья! Никто и никогда лучше него не сумеет так рассказывать о Харбине и его людях!
Пятеро студентов-героев (май 1946 года)
После возвращения в Советский Союз войск Красной Армии в апреле 1946 года, во всей Маньчжурии не осталось никакой сильной власти. Начала поднимать голову преступность всех мастей и оттенков. Участились нападения на богатых людей, грабежи и налеты. Для отпора криминалу в разных районах Харбина создавались отряды самообороны. Такой отряд был создан и в Харбинском Политехническом Институте. В него вошли студенты старших курсов и просто хорошо физически развитые ребята. В одну злополучную ночь раздался звонок — звонил некто господин Гирилович, русский, просил спасти их от банды, которая увела уже часть скота и обещала вернуться. Нужно было ехать на ЖД станцию Ченгауз, которая находилась в 20–25 километрах от Харбина — спасать из беды русскую семью. Дежуривший в ту ночь, отряд студентов, мигом запрыгнул в грузовик и умчался в неизвестность.
По приезде на место происшествия увидели, что их ждут. Семья была в сборе, тяжело груженые телеги и люди были готовы к отъезду. Им была дана команда ехать в сторону Харбина, мол, отряд студентов их догонит и сопроводит до спокойного места. Студенты рассыпались по поселку и…, вдруг началась стрельба! Кто в кого стрелял, попал ли или промазал? Крики, стоны, ругань, топот убегающего человека, опять выстрелы. Первым был убит Николай Рублев. Когда все собрались у машины обнаружили, что еще двоих их соратников нет… Обстрел отряда усиливался, выстрелы становились все прицельнее. Пришлось уехать.
На следующий день отряд вернулся вместе с представителями китайских властей, при этом китайский «линдао» (командир, начальник) уверял, что злоумышленники, как только увидят китайского офицера — тут же сдадутся властям. Снова раздались выстрелы и этот самоуверенный офицер первым упал замертво… И еще двое наших. Огонь велся из большого и очень крепкого кирпичного дома. Выяснилось, что в этих перестрелках погибло четверо молодых парней. Имена: Николай Рублев, Николай Чеботарь, Олег Дьяконов и Николай Павличенко. Три Николая и один Олег. Пятый — Слава Поляков — был тяжело ранен в живот и скончался в госпитале через несколько дней. Отпевание и похороны студентов-героев вылились в громадное шествие от Никольского Собора на Старое (Покровское) кладбище. На нем, давно никого не хоронили, но для погибших политехников — сделали исключение. Пять могилок вряд мирно стояли на Покровском кладбище вплоть до 1957 года, когда его и Успенское (Новое) кладбище решили закрыть китайские власти города.
Нашлись добрые люди, которые смогли перенести памятники (может быть и останки?) студентов на «Хуаншань» — на самое последнее русское кладбище в Харбине. Первый раз эти памятники я увидел в 2007 году, когда впервые оказался там. Запомнился запущенный и неухоженный вид захоронений — только у двух из них, кажется, были могильные плиты, не читаемые имена на памятниках, бурьян по колено вокруг могил. Запомнились плотные ряды сочной двухметровой кукурузы, начинающиеся в полутора метрах от самих могилок студентов ХПИ и уходящие за горизонт…
Пять памятников на кладбище Хуаньшань
Через три года, когда Русский клуб в Харбине начал составлять подробный электронный план захоронений кладбища, мы с приятным удивлением заметили, что некоторые могилы на кладбище отремонтированы и приведены в достойный вид. Выкопан из земли, надежно поставлен на прочный фундамент памятник полковнику В. И. Неплий, сделано капитальное основание на могиле самого последнего настоятеля Свято-Никольского Собора в Харбине протоиерея Стефана У, приведены в порядок все пять захоронений студентов. Могильная плита у всех выполнена с красивым православным крестом на ней. Заросли травы убраны, вокруг памятников посеяна невысокая газонная трава, старательно обведены буквы имен и фамилий погибших…
Помню, мелькнула у меня в голове мысль — неужели родственники из далеких «америк» или «австралий» нашлись и привели в порядок этот скорбный рядок русских надгробий?…
Русский клуб закончил работу с планом-схемой захоронений лишь только через два года. Неоценимую помощь в его составлении оказало нам Харбинско-Китайское Историческое Общество, город Сидней, Австралия!
Промежуточный вариант нашей схемы мы отправили нашим старшим австралийским друзьям на проверку — Харбинско-Китайскому Историческому Обществу, город Сидней, Австралия. Президент ХКИО Игорь Казимирович Савицкий, еще в самом начале работы по плану захоронений, передал нам старую схему, разработанную в 80-ых годах прошлого века Эдуардом Стакальским. И теперь, при проведении проверки схемы многие пожилые харбинцы помогли в доведении «до ума» этих скорбных списков. Самый большой объем информации по захоронениям передал нашим партнерам Николай Николаевич Заика. Он очень много делал для кладбища Хуаншань и знал много о лежащих здесь русских людях. Думается мне, что это именно он привел в порядок захоронения студентов и памятники, о которых я писал выше. И вот — наша схема захоронений и два списка (простой перечень и алфавитный) — готовы, а меня почему-то все равно тянуло к пяти студенческим могилам…
Пять фотографий - пять судеб. Случайность находки?
Мысль про пять фотографий не оставляла меня, и я стал искать данные общественных объединений выпускников Института. Искал их адреса, пытался писать туда и в другие места запросы — ответа не было. К тому времени я уже достаточно долго сотрудничал с Хабаровским архивом, местом, куда были увезены в 1949 году все данные БРЭМ — Бюро Российской Эмиграции в Маньчжурии. Эта «контора» была создана японскими властями для учета всех российских жителей государства «Маньчжоу-Го». И поставленную задачу это бюро, надо отдать ему должное, выполняло безупречно.
Я собирался писать туда свой очередной запрос — хотел найти несколько фотографий очень известных харбинцев: Антипаса, Лопато, Скидельских, харбинских священников.
И. вдруг мне пришла в голову неплохая мысль — если они были студентами ХПИ в 1946 году, то, значит, поступили они туда еще «при японцах»! Значит, их личные дела должны быть в Хабаровском архиве! И вот я в «он-лайновском поисковике БРЭМа» — с трепетом душевным набираю: Поляков Николай Петрович — есть! Дьяконов Олег Константинович — тоже есть! Чеботарь, Рублев, Павличенко — все есть! Ожидал я исполнения своего запроса с великим нетерпением и волнением. Ведь иногда бывает, что фотографии в личных делах нет! 25 июня получаю все пять фотографий и оторваться от них не могу. Вы посмотрите — какие лица. Открытые, решительные, русские лица. Кем бы они стали во взрослой жизни? Какие здания построили бы, какие новые законы физики доказали бы, сколько потомков нарожали бы? Им всем по 19–20 лет. Самый старший Николай Чеботарь — ему 23 года.
И никогда им не получить заветного диплома ХПИ, не венчаться в храме Божием с самой лучшей в мире девушкой — единственной и неповторимой. Не взять с трепетом на руки своего первенца, и никогда не гулять с внуками в тенистом летнем парке. Холодная, маленькая и никчемная железка — пуля — поставила кровавую точку в их коротких жизнях. Кто-то скажет — они погибли просто по глупости, по воле слепого случая. А я отвечу — нет! Они погибли, когда поехали выручать, попавших в большую беду, русских людей. Поехали, не раздумывая и не выторговывая себе какие-то условия. Смог бы ты, лично ты, поступить так же? Молча взять оружие и залезть в машину, которая повезет тебя в ночь, в неизвестность, к опасности? Они положили «живот свой за други своя» — так сказали бы в старые времена.
Стоишь перед этими пятью могилами и ощущаешь себя, как на поверке личного состава. Вот-вот должна раздастся твоя фамилия, и ты сосредоточенно ждешь, чтобы не прозевать и ответить громко и четко — Я! Дьяконов — Я! Рублев — Я! Павличенко — Я!, Поляков — Я!, Чеботарь — Я! Только не повернутся эти пять русских парней четко напраа-во, и не пойдут выполнять боевую задачу. Они ее уже выполнили!…
Вечная память павшим героям!
Постскриптум
А фотографий нашлось, как оказалось при подробном выяснении, только четыре. Дело в том, что запросы в Хабаровск я писал на основании надписей на памятниках. И нисколько не сомневаясь, указал данные Николая Петровича Полякова. А по данным публикаций из различных старых харбинских изданий, копии которых прислала мне семья Савицких, в трагической перестрелке в Ченгаузе, был тяжело ранен и позже скончался в госпитале — Вячеслав Петрович Поляков.
В личном деле Вячеслава Петровича Полякова нету ни фото, ни даже анкеты, ни данных о возрасте. Лишь донесения о том, что он гражданин СССР. Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что на могиле студента Вячеслава Полякова ошибочно указано имя «Николай». Если кому-то из уважаемых читателей, что-либо известно по этому поводу — просим Вас сообщить в редакцию.
Весной 2014 года снова приезжал в Харбин Игорь Казимирович Савицкий. И привез от Австралийского Объединения Питомцев ХПИ деньги на приведение в порядок участка с могилами студентов. Мы подводили итоги совместной работы, строили планы на новый строительно-ремонтный сезон. И возник вопрос: вправе ли мы, сегодняшние харбинцы, изменить в ходе будущего ремонта могил студентов ХПИ надпись на одном памятнике?
С Николая Полякова — на Вячеслава Полякова?
