В Австралии в русской среде немало прекрасных художников. Мы часто описываем их участие в конкурсах, проходящих выставках. Но есть художники, которые не нуждаются в специальных выставках, их работы всегда на виду. Я говорю об иконописцах и художниках, расписывающих своды и стены храмов.
Мы рассказывали ранее об отце Алексее Розентул, который участвовал в росписи одного из самых больших сиднейских храмов, Покровского, в Кабраматте. Он работал тогда вместе с Антониной Ганиной. Мы много слышали, о её работах, но не удавалось встретиться и поговорить. Она живет в небольшом поселке, довольно далеко от Сиднея. И вот удачный случай, она приехала на семейный праздник, и я попросил рассказать, как получилось, что она стала писать иконы и фрески.
— Рисовала я с детства. Родилась в Харбине и приехала в Австралию с родителями, когда мне было 13 лет. Училась в художественной школе и затем работала 14 лет иллюстратором в компании, которая производила различные поздравительные открытки. Эта работа дала мне большой профессиональный опыт, я освоила многие технические приемы, многому научилась, но для души эта работа давала не много. Тем не менее, все полученные знания мне очень пригодились, когда я стала писать иконы. Я не думала вначале, что я этим займусь. Однажды мой духовный наставник, отец Ростислав Ган, попросил меня починить одну икону. В этом процессе я получила какой-то большой духовный стимул и очень большую радость. Я почувствовала, что эта работа приносит мне огромное духовное удовлетворение и решила пойти по этому пути. Сначала шла, как бы наощупь. Оказалось, что в Австралии никто из русских в то время этим не занимался, и мне пришлось искать опытных иконописцев за границей.
Отец Ростислав в то время умер, приехал из Америки его сын Николай, и он подсказал, что хороший опыт иконописи можно получить в монастыре в Джорданвилле, у отца Киприана. Вот так получилось, что мы с семьей отправились в Америку и прожили там два года.
По дороге мы заехали в Европу и там, в Леснинском монастыре, иконописица мать Флавиана научила меня технологии приготовления яичной темперы, которой с древнейших времен писали иконы. Эти очень прочные, натуральные краски использовали еще в древнем Египте, до рождества Христова. Я записала все, что мне рассказала мать Флавиана, и под её руководством написала даже две иконы. Этот опыт потом оказался полезным и при работе в Джорданвилле. Отец Киприан привел меня в иконописную мастерскую, где я встретила отца Алексея Розентул, и мы начали вместе сотрудничать, развивая технологию яичной темперы, которой больше в монастыре не занимались. Отец Алексей также много объяснял мне о символике, стиле разных периодов иконописи.
— Так началась ваша работа иконописца. А когда вы вернулись в Австралию?
— Вместе с о. Алексеем мы начали работу по росписи храма в Кабраматте в 1981 году. В то время владыка Павел назначил о. Алексея сначала диаконом Покровского храма, а позже и настоятелем. Впоследствии его послали начальником миссии в Иерусалим. И когда он уехал, я заканчивала роспись храма с помощниками.
С тех пор работа в храмах находит меня. Был сделан иконостас в Канберре и роспись в Свято-Николаевском храме в Аделаида. Когда о. Алексей вернулся в Австралию, мы закончили роспись в храме при мужском монастыре в Бомбала. Много икон в алтарной части собора в Стратфилде написано мной. Сейчас в соборе это дело продолжает о. Георгий Лапардин, талантливый иконописец.
— Отец Георгий рассказывал нам, что он планирует роспись стен собора, но подходит к этому очень осторожно.
— Архитектура этого здания не традиционная для русских церквей и расписывать его будет весьма трудно. Я сейчас занята работой по росписи мельбурнского Покровского собора. Десять лет назад мы уехали из большого города и живем в маленьком поселке, недалеко от города Бига на Южном берегу НЮУ. Когда мы уже переехали туда, ко мне обратились люди из сербской церкви в Сиднее и попросили помочь расписать храм. Я думала, что это невозможно, ведь роспись занимает много времени, а жить вне дома сложно. На помощь пришел мой брат о. Николай, он подсказал, что можно делать роспись на холсте у себя дома, а потом переносить и наклеивать на стены храма. Эта известная техника росписи храмов, кстати, в Харбине Иверская церковь так была расписана. Я решила попробовать. Вначале, когда мы обсуждали на словах, заказчики сербского храма были настроены скептически, но я сделала одну часть, им понравилось, и дальше дело пошло очень хорошо.
Несколько лет назад я закончила полностью роспись этой сербской церкви Святого Саввы. Теперь я расписываю таким же образом Покровский собор в Мельбурне. Центральная часть закончена, и я перехожу к боковым стенам. Стены очень большие, 9 метров шириной и 7 метров высотой. Поэтому роспись делается по частям. Я так вовлечена в роспись храмов, что совсем отошла от написания икон на досках. И мне этого не хватает, честно говоря. Но одновременно не получается, здесь отличается не только техника, но и душевный настрой. Вот, может быть, когда закончу роспись в Мельбурне?
— Отец Алексей, кстати, продолжает иконопись?
— В данное время о. Алексей занят росписью храма в Канберре и также мозаикой. Это чрезвычайно трудная и сложная по выполнению технология, и он достиг блестящих результатов в этой области. Новое мозаичное панно над входом в собор в Стратфилде — это его работа. А я за мозаики не берусь, мне хватает пока росписи красками. В этой области я работаю больше 35 лет.
— Хорошая, полноценная рабочая жизнь.
— Я очень рада, что связала свою жизнь с живописью для церкви. Сейчас меня иногда просят научить иконописи. Научить так трудно. Иконописец должен не только иметь художественное дарование, но и освоить такой большой объем знаний, иметь очень сильную мотивацию, выдержку, терпение и духовный настрой. Как этому научить? Вся жизнь пройдет, пока выучишься.
