«Война притягательна только для тех, кто не имел возможности проверить этот факт личным опытом»,- в справедливости этих слов Эразма Роттердамского человечество, увы, имеет поводы убеждаться вновь и вновь.
Начиная с Бурской, австралийцы, как известно, участвовали в нескольких войнах, но наибольшее количество жертв унесли две мировые. И о них сказано и написано немало — во всяком случае, главное. Но, тем не менее, до сих пор есть темы, браться за которые все равно, что ступить на минное поле!
Теперь уже трудно поверить, что австралийские волонтеры из Экспедиционного корпуса, который вскоре стал называться «Австралийскими Имперскими Силами» (AIF), поначалу считались «вторым сортом» после «Томми»! Генерал Гамильтон, позже, кстати, навсегда разжалованный из-за плохо просчитанной десантной операции в Галлиполи, в частной переписке обмолвился даже, что один британский солдат равен трем колониальным! Поговаривали, что этим 20 тысячам «гражданских солдат», выставленным молодой Федерацией для войны в Европе, место где-нибудь в Индийском гарнизоне, где они заменят англичан, которые-то и обеспечат окончание первой мировой войны уже к Рождеству!
Смущало то, что эти вчерашние фермеры плохо маршируют, их с трудом можно было заставить отдавать честь офицерам, которых они к тому же называли по имени, обсуждали приказы. Все, кроме артиллеристов, отказались от британских шлемов, загнули левые поля своих шляп, пришпилив их знаком «Восходящее солнце». (И с 1914 года до сих пор все, от рядового до полковника, в австралийской армии носят этот знак.)
В Египте же для батальонов была введена система цветных флагов; зеленый у NSW, красный — VIC. В уменьшенном варианте цветные лоскутки — «Colour patch» пришивались на рукаве.
В годы первой и второй мировых войн члены семей в Австралии тоже носили эти цвета частей своих воюющих отцов и мужей. Во время погребальной службы такие цветные отличия делались на венках. Уже в наши дни, в 1988 -м, правительство разрешило армейским частям носить их на шапках.
А австралийские матери во время войны прикалывали серебряные брошки с эмблемой австралийских вооруженных сил, на которой на цепочке с серебряной же планкой висели золотые звездочки по количеству их детей в армии.
Однако не зря говорят, что цыплят по осени считают: их сыновья. «диггеры» или «aussie», как они себя называли, на поверку оказались смелыми и уверенными, полагаясь друг на друга в любом смертельном бою, и не было боевой задачи, которую бы они не смогли выполнить.
К концу первой мировой, на которой Австралия понесла самые большие потери среди союзников — 65% от числа воевавших, даже противники считали их «королями битвы» и лучшей армией.
И все равно павшие, погребенные в безымянных братских захоронениях, не уберегли живых от новой бойни. Вторая мировая война началась для Австралии уже 3 сентября 1939 года, а закончилась 2 сентября 45-го на церемонии подписания японцами акта о капитуляции.
Только в Тихоокеанских сражениях участвовали около миллиона австралийцев из семимиллионного населения страны.
Американскому генералу Макартуру приписывают слова о том, что солдаты не умирают, а исчезают, как сбитые летчики уходят в небо! Но не из людской памяти — она дольше и горше любых скульптурно-художественных отметин чувствует боль утрат и сознает цену, заплаченную даже за победу.
И далеко в историю за примерами ходить не надо — достаточно прикоснуться умом и сердцем к судьбе хотя бы двух австралийских семей из сельской Виктории.
«Сражающиеся Хэндкоки» с гордостью называют жители маленького городка Myrrhee на северо-востоке штата семью Чарльза и Мэри Хэндкок, из девяти сыновей которых восемь(!) воевали на первой мировой. Лишь младший Питер был слишком юн, чтобы стать солдатом.
Самый старший же из братьев — рядовой Джон Алберт, одним из первых в 7 батальоне AIF оказался 25 апреля 1915 года среди десантников в Галлиполи и был убит в тот же день! Память о нем, как о многих других его однополчанах, не имеющих своей могилы, хранит на турецком берегу ставший знаменитым Мемориал «Одинокая сосна».
Чарльз Хэндкок из 37 батальона скончался от ран за день до окончания войны — 10 ноября 1918 года и похоронен на Сомме во Франции. Капралу Реджинальду Хэндкок в английском госпитале в Бирмингеме ампутировали ногу, его брату саперу Роберту Эдвину военные медики вставили в плечо железную пластину.
И теперь, когда мир отмечает столетие той войны, всех их можно увидеть уже только на сохранившейся, к счастью, общей фотографии.
В 2007 году в Wooriner уже очень немолодые сестры Мерл Сэло и Мэри Коберн в присутствии всех односельчан и гостей открыли памятную доску, посвященную семерым своим братьям, воевавшим во вторую мировую войну в Тобруке, Сирии, Северной Африке, Новой Гвинее, Рабауле, Амбоне. Семеро из девяти братьев Хадчинс! 17-летний Эрик и 18-летний Фрэд, близнец одной из сестер, увеличили для этого свой возраст на два года. И все, уходя из дома, говорили матери: «Мы должны это сделать»!
Трое, оказавшись в аду японского пленения, погибли там от голода, малярии и жестоких избиений. За одну неделю мать получила четыре телеграммы, подтверждающие гибель четырех ее детей. А сын одного из них — Давида Хадчинс никогда не увидел своего отца.
Потому-то в Канберре, в Парламенте страны из окон кабинета Премьер-министра прекрасно виден величественный Национальный Мемориал в честь и память погибших участников всех войн, на которых сражались австралийцы: прошлое, отмеченное жертвами, должно служить напоминанием и серьезным предупреждением политикам нынешним.
Ведь Австралия никогда, никого, и ничего не забывает!
