Врач Аксёнов в России не жил, но называет её исключительно Родиной.
Большая часть его длинной жизни прошла в Токио. Он так и не стал гражданином ни одной страны мира, но лечил людей из разных стран всех континентов. Среди его пациентов были Михаил Горбачёв, Франсуа Миттеран, Майкл Джексон, Ольга Лепешинская и Мстислав Ростропович.
Императорская квота
Центр Токио, элитарный район Роппонги, небольшой особнячок с тесным двориком и широко распахнутой калиткой. У входа неброская табличка говорит о том, что здесь принимает доктор Аксёнов. Указаны дни и часы приёма. Внутри скромно до аскетизма: побелённые известью стены, простецкая мебель, на стеклянной витрине разложен медицинский инструментарий. Фонендоскоп, скальпели, зажимы, пинцеты. Веет чем-то земским и чеховским.
Высокий седовласый старик с небесно-голубыми глазами и трогательной, слегка застенчивой улыбкой крепко жмёт руку и низким басом представляется:
— Доктор Аксёнов, — и через паузу добавляет, — Евгений Николаевич.
Его отец — царский офицер, травясь газами, прошёл всю Первую мировую войну. Мёрз в пинских болотах, горел в тифозной горячке на австрийском фронте. Расстрел царской семьи воспринял как личную трагедию, ушёл с остатками армии Колчака в китайский Харбин.
Там женился, и в 1924 году у молодых родился сын Евгений. Эмигрантский хлеб был горек, жили в нужде, половину дома приходилось сдавать японской семье.
Постояльцы учили белокурого Женю японскому языку. Смышлёный мальчишка к семи годам уже бойко заговорил на японском. Мальчик учился в лицее, принадлежащем французскому монашескому Ордену, свободно говорил и на французском. Его отец зарабатывал на жизнь разведением лошадей, была у них небольшая заимка.
— Как-то приехал туда знакомый и говорит, что племянник японского императора гостит в Харбине и хочет посмотреть русских лошадей. Так член японской императорской семьи оказался у нас в гостях, — вспоминает Евгений Николаевич.
Гость был поражён тем, как Евгений говорил на японском. Спросил, как он думает продолжать учёбу. Юноша признался, что мечтает быть врачом. Он грезил о медицине с раннего детства.
Маленьким Женя тяжело болел простудой, пришёл доктор и дал ему сладкое лекарство, которое помогло. С того дня он считал, что лучше профессии на свете нет.
— В Токио вы сможете учиться бесплатно, — прощаясь, заметил августейший потомок.
Через пару недель на имя Евгения Аксёнова из Японии пришёл почтовый конверт, весь в сургучных печатях. В японском консульстве Харбина, увидев письмо, пришли в изумление и тут же выдали визу.
Так Евгений стал студентом медицинского факультета престижнейшего университета Васэда.
Он стал работать в Токио врачом-хирургом в начале пятидесятых годов. Совсем недавно закончилась Вторая мировая война, русскому доктору, даже блестяще говорящему на японском, работать в Стране восходящего солнца было непросто.
Диагноз Миттерану
— Стереотип настороженности растаял быстро, я брал добротой и профессионализмом. Со студенчества понимал, что мне нужно быть на несколько порядков выше. То, что японские студенты читали два раза, я прочитывал раз пять, не меньше. И так во всём и всегда, — говорит он.
Знания, помноженные на талант врачевания, позволили ему быстро стать успешным доктором. Русский врач из японской столицы, будучи глубоко верующим человеком, главным в профессии считает доброту.
Однажды ему, знавшему несколько иностранных языков, глубокой ночью позвонили из посольства Франции, и, извиняясь, попросили посмотреть занедужившего французского президента Франсуа Миттерана, который находился с официальным визитом в Японии. У президента распухла и покраснела рука, было видно, что он очень страдал от боли.
— Я понял, что это — подагра. Эта болезнь только в исключительных случаях поражает руки, обычно от неё страдают суставы на ногах. Но тут был тот редкий случай, — говорит доктор Аксёнов.
Глава Франции не поверил в диагноз, сказал, что его уже смотрели лучшие специалисты в разных странах, но безуспешно. Однако согласился на лечение, предложенное русским доктором. На следующий вечер, ужиная с японским премьером, Миттеран уже был в превосходном расположении духа.
Через несколько недель после визита высокого гостя Аксёнову позвонила супруга французского президента и поблагодарила его за профессионализм. Оказалось, диагноз подтвердился. Мадам Миттеран приглашала в гости, обещала «полцарства» за избавление её мужа от страданий.
Земные поклоны после Лепешинской
Гастроли Большого театра в Токио всегда были событием, о которых говорила вся Япония.
— Японцы обожают русский балет, билеты всегда раскупались за месяцы вперед, — говорит Евгений Аксёнов.
В один из приездов Большого блистала прославленная балерина Ольга Лепешинская. На одной из репетиций спину народной артистки СССР пронзила кинжальная боль, не позволявшая шевельнуться.
Организаторы гастролей, посовещавшись, решили обратиться за помощью к русскому доктору Аксёнову, доверили-таки бесценную спину царицы советского балета рукам «белого доктора». После нескольких сеансов блокад и мануальной терапии Лепешинская вышла на сцену. Танцевала, как всегда, бесподобно, зритель не мог и подумать, что на поклонах в шквале оваций, когда кланялся кордебалет, доктор Аксёнов «подкалывал» ей инъекцию обезболивающего.
Передохнув, Ольга Лепешинская пушинкой вылетала из кулис на сцену под раскаты аплодисментов.
— Знаете, Лепешинская для меня так и осталась непонятым мерилом человеческого духа. У неё в спине был блок воспаления и боли, а она фуэте крутила. Да как! — изумлённо пожимает плечами мудрый врач.
Японцы прозвали Евгения Аксёнова «Доктор красная борода». Потомки самураев провели аналогию с одноимённым фильмом Анито Куросавы, в котором «Красной бородой» называли врача с добрым сердцем из больницы для бедных.
Один из постулатных феноменов русского врача, имеющего свою клинику в Токио, является непостижимое: не брать денег с пациентов, если только это возможно.
— Богатые платили столько, что хватало на жизнь и на лечение небогатых. Пример? Майкл Джексон очень щедро со мной рассчитывался, были и другие имена, может, и не столь громкие, но их обладатели — весьма щедрые люди, — признаётся Евгений Николаевич.
Король поп-музыки несколько раз прилетал в Токио из США специально к доктору Аксёнову. Джексон, по словам врача, хотел получить как можно больше энергии, поэтому принимал сомнительные препараты.
— Это был очень милый, застенчивый человек. Я его предупреждал, что бесконтрольный приём стимуляторов закончится плохо. Он слушал, но не слышал, — говорит Евгений Николаевич.
Человек без гражданства
Прожив большую часть жизни в Японии, Евгений Аксёнов так и не стал её гражданином, у него есть только постоянный вид на жительство в Стране восходящего солнца.
— Я так и не принял гражданство никакой страны. Хотя возможность была и есть. Это моя эмиграция, — улыбается он.
Его жена — японка, психолог по образованию, единственный сын стал успешным бизнесменом, живёт в США. Блестяще говорит на русском.
В России доктор Аксёнов бывал более пятидесяти раз, первый раз прилетел на родину предков в 1956 году, вместе с матерью.
— Если сегодня предложить две командировки — в Москву или в любую другую точку мира, выберу только Россию. И не спрашивайте почему. Это моя душа, там всё родное, — говорит человек без гражданства.
Евгений Аксёнов не раз был главным спонсором встреч соучеников по харбинскому лицею, на которые они собирались в городе своей юности.
— Всегда оплачивал билеты и гостиницу тем, кто был в материальном затруднении. Что деньги? Общение дороже, — машет он рукой.
Отдав жизнь медицине, сделав сотни хирургических операций, он признаётся, что неудачных было всего три.
— Но никто не умер. Говорю как на духу, в 90 лет врать уже просто неприлично, — улыбается он.
Посвятив жизнь бесконечно материальной медицине, безоглядно верит в Судьбу и Бога. И совсем не боится смерти.
— Я после смерти обязательно встречусь со своей первой любовью, — сказал на прощание Евгений Николаевич.
Имя своей первой любви он так и не назвал. Лишь сказал, что при встрече они будут говорить на русском.
Александр ЯРОШЕНКО, Дальний Восток России
