Интервью с редактором литературного журнала "Жемчужина" Тамарой Малеевской
— Расскажите о вашем журнале — когда он был создан, с какой идеей?Первый номер литературно-художественного журнала «Жемчужина» вышел в январе 2000 года, но идея создания русского журнала зародилась где-то за полгода до первого выпуска. Если ещё точнее, идея создания чего-то прекрасного — пусть даже смутная, неосознанная — жила во мне очень давно. Ведь русский язык, русская культура — это прекрасно. Как же можно не рассказать об этом другим — не напомнить людям, особенно в трудные минуты жизни, каким кладом они владеют?
«Жемчужина» — светский журнал, в нём разные разделы. Есть статьи, посвящённые русскому языку, истории и культуре; есть классика и редкие произведения 19-го века, а также биографии русских поэтов и писателей. Кроме того, постоянно публикуются произведения писателей-эмигрантов, работы местных, начинающих авторов. Есть и страницы для молодёжи, где, хотя и не часто, но всё же появляются сочинения учеников русских школ. Конечно же, с самого начала существует и детский раздел с неизменными приключениями весёлого «Тузика и его друзей». А как же иначе — ведь это наша смена.
«Жемчужина» выходит 4 раза в год. Коммерческих целей не преследует. Напротив, с самого начала всё делается исключительно на личные средства; небольшая плата за журнал далеко не всегда покрывает расходы по изданию. Даже, когда дело касается пересылки за границу, — а все знают, каковы почтовые расходы в Австралии, — все журналы в Россию и другие страны идут бесплатно… О гонорарах даже не приходится говорить… ведь, весь труд по изданию журнала жертвенный. А реклама… Увы, за все время существования, «Жемчужина» не сделала ни одной — времени на всё не хватает.
Как уже было сказано, «Жемчужина» — издание светское, но с первых же шагов журнал выработал своё чёткое направление: верность православию; патриотизм и безграничная любовь к исторической России; а также — вежливость, такт и уважение к другим изданиям, к другим слоям общества...
В октябре 2009 года «Жемчужина» отмечает свой 10-летний юбилей. Оглядываясь назад, со спокойной совестью могу сказать, что за 10 лет журнал никогда, ни разу не изменил — ни православной вере, ни любви к исторической родине предков, ни каким-либо другим намеченным целям.
— Кто кроме вас участвует в создании журнала?
Вспоминая основание журнала, на ум невольно приходят слова песни: «Завязка была сказкой». Несмотря на трудности, несмотря на то, что большинство членов редколлегии были разбросаны по всей Австралии, — поэт И.М. Смолянинов (Мельбурн), писательницы и поэтессы Л.А.Ястребова и Е.А.Якупова, а также Э.И. Городилова (Сидней), — мы стали лучшими, родными по духу друзьями. Кроме того, с момента основания, самым активным образом в становлении журнала участвовали — А.П. Кокшарова (Брисбен) и брисбенская преподавательница София Семёновна Троицкая, которая ввиду своего возраста и здоровья просила не зачислять её в редколлегию. Огромная заслуга в деле «Жемчужины» принадлежит также моему мужу, Николаю Малеевскому: без его технической помощи, критики и корректуры, невозможно было бы обойтись.
Конечно же, с самого начала существования «Жемчужины», я понимала, что всю тяжесть основной работы по изданию придётся понести самой, ведь расстояние и возраст членов редколлегии что-то да значит. И всё-таки сознание, что всегда, в любую минуту я могла позвонить своим верным друзьям и получить от них дельный совет и моральную поддержку, придавало силы.
Говорю могла, в прошедшем времени… потому что в жизни неизбежны утраты. Увы, почти все они были людьми старшего возраста, и вот один за другим стали уходить из жизни Л.А.Ястребова, И.М.Смолянинов, Е.А.Якупова… а недавно отошёл в лучший мир ещё один из авторов — А.М. Карель. Стоит ли говорить о том, что горечь утрат, постигшая «Жемчужину» — моя личная горечь… Утешает лишь то, что могу с благодарностью сказать: «Спасибо, друзья, что вы были. Вечная вам память и вечный покой!»
— Кто еще пишет для вас?
С радостью могу сказать, что с самого начала, когда «устрица Жемчужины» ещё только расправляла свои жемчужные крылья, в журнал начали писать наши местные австралийские авторы, — харбинцы и послевоенные эмигранты из Европы, — а также поэты и прозаики из США, Венезуэлы, Франции, Италии и, конечно же, из всех уголков России… В прошлом году к списку прибавилась ещё Эстония, блеснула даже экзотика — Израиль, теперь появилась надежда, что установится связь с Японией. Всё это очень радует.
Но самый большой праздник — это когда кто-то впервые в жизни пробует силу пера и обнаруживает в себе дремлющий талант… «Жемчужина» всячески поощряет начинающих авторов, поддерживает, когда требуется помощь. Пусть не всегда и не всё бывает возможным сразу публиковать, но люди стараются, учатся. И тот, кто стремится, как правило, преуспевает.
— Где прошло ваше детство, откуда пришел интерес к русскому языку и литературе?
Детство… Года два назад я прочитала в Дальневосточном журнале «Наш семейный очаг» приглашение на конкурс: написать рассказ на тему «Улица моего детства». И тогда впервые задумалась: где же моя улица детства? — в самом деле, где? Писать не стала. Потому что, у меня не одна, их, по-крайней мере, четыре в городах: Харбин, Штетин, Новосибирск, Варшава. Сидней не в счёт: ведь, когда я приехала в Австралию, мне было уже четырнадцать с половиной… не ребёнок.
Вопрос — откуда у меня интерес к русскому языку и литературе — ещё трудней. Отчасти, потому что не мыслю себя ничем иным, кроме русской. Родители так воспитали. А литература… В нашем доме всегда были книги и музыка, классика. Сколько себя помню, мама покупала книги и пластинки, отец вечерами читал вслух или играл на баяне… или гитаре, или аккордионе, или ещё на чём-то… потому что, кроме книг, у нас в доме всегда был какой-то музыкальный инструмент. Нет, специально отец этому не учился, но играл на всём, что попадало ему в руки. Так что музыка и литература всегда были с нами.Как я уже говорила, идея создания журнала, хотя и смутная — жила во мне очень давно.
Мне было четырнадцать с половиной лет, когда в 1964 г. я с родителями приехала в Австралию. Как и для всех подростков, 14 лет — трудное время. Во-первых, потому что Австралия была уже 4-й страной в моей жизни (строго говоря, 5-й, т.к. в Польше мы жили два раза), английский же — треьим языком, на котором пришлось учиться в школе. А во-вторых, потому что, подобно многим сверстникам, я не раз спрашивала себя: «Кто же я — русская? — А если русская, то кому это надо в Австралии? — Если же это никому не надо, значит, русский язык можно забыть?» Вот только «забыть» я его никак не могла...
Язык отца и матери. Конечно, в 14 лет я не сознавала, что родители, как и все их харбинские друзья, говорили правильным, литературным языком. Но забыть русский… да ведь это то же самое, что отказаться от своих родителей, от своего «я», — то же, что перестать быть собой! Кроме того, именно в этом возрасте, в Австралии, я стала узнавать о былой России то, о чём раньше никогда не подозревала...
Перелом прошёл, жизнь потекла своим чередом. Но появилось сознание, что всё то прекрасное, что узнаю о России, не может просто так оборваться, каким-то образом это должно продолжаться. Как — я ещё долго не знала. Только творческая жилка, что во мне жила, пусть даже очень хилая, всё время давала о себе знать.
Наверное, виной всему — книги, пристрастие к чтению. В Новосибирске, когда мне было лет восемь, я вдруг увидела в Мурзилке стихотворение восьмилетней девочки. Удивлению моему не было предела: «Как это — девочка пишет стихи? — а я-то думала, что только Пушкин может...». Кончилось тем, что я встала среди ночи и нацарапала на клочке бумаги своё первое четверостишие какой-то вздор про снежинки… но какая-то рифма была. Точно так же, прочитав «Дневник Гали Сологубовой», я тоже начала вести дневник, и тоже с рисунками. За фантазию в школьных сочинениях мне иногда попадало… зато мне было интересно.
Опять же, виноваты были книги, когда в Варшаве, в 12-летнем возрасте, я написала свой первый рассказ на польском, да ещё потихоньку от родителей послала его в редакцию. Узнали, когда было поздно: я получила ответ… Ну и что с того, что редакция вернула моё наивно-убогое творение с добрыми, правда, пожеланиями «много и серьёзно учиться»? Нет, это нисколько не помешало мне вскоре начать писать «роман», опять же, с рисунками, только в этот раз — на русском. Тома Сойера начиталась. Правда, полёт фантазии очень скоро оборвался, дальше фразы «Как вы прекрасны» дело почему-то не двигалось. Впрочем, скоро моя заветная тетрадь таинственно исчезла, и «обнаружилась»… удивительное дело — в Сиднее!
А в Сиднее… Никогда не забуду, как я расплакалась на экзамене. В Австралии почти все экзамены сдают в письменной форме, и писать надо очень быстро. А мне очень хотелось рассказать о лётчике Алексее Мересьеве: вот, я почти что вижу, как он делает виражи над лесом, слышу звук мотора… но у меня не хватает английских слов, чтобы это передать. Так что слёзы брызнули тогда не из жалости к себе, а от чувства бессилия: всё же 3-й язык за какие-то 8 лет. С тех пор фантазия, присмирев, тихо тлела, но не давала покоя, и потому изредка срывалась в письмах. Пока в 1986 году я снова не села на школьную скамью...
И опять, все мои первые сочинения, рассказы, самое первое «настоящее» стихотворение — кому сказать! — были написаны на английском. Почему — одному Богу известно. Но это было. Только уже в университете, да и то не сразу, я перешла на русский. Но зато пути назад уже не было...
— В каких жанрах вы пишете, что написано наиболее важного или любимого?
Пишу стихи, рассказы, путевые очерки, воспоминания, довольно много статей… В начале этого года меня пригласили сотрудничать в православном журнале «Шестое Чувство», который издаётся в Москве, — статья вышла на их сайте в Интернете в апреле. Полгода назад в Хабаровске в «Гродековских записках» № 21, которые издаёт Краеведческий музей имени Гродекова, опубликовали мою статью о дальневосточном поэте Борисе Копалыгине. Сейчас готовлю очередную статью для Хабаровского Родоведческого Общества. Были также статьи в журналах «Экумен» и «Семейный очаг». И всё-таки я больше всего люблю поэзию и художественную прозу. Рассказы «Старый ворон» и «Горшок герани», мне кажутся наиболее удачными, — кстати, недавно в Хабаровске попросили разрешения опубликовать «Старого ворона» в журнале «Словесница Искусств».
Поэзия — конечно же, это дело настроения. Последнее время я увлеклась японской традицией ХОКУ так, как сама не ожидала. Правда, не сразу стало получаться, так как в классических скупых трёх строках японцы умеют сказать очень многое, и, кроме того, там очень жёсткий счёт слогов, что придаёт стихотворению особый ритм… так что походит оно на некое изречение. Стиль ТАНКА, казалось бы, даёт больше размаха, — там всё же пять строк, — но это оказалось ещё труднее. Так что, пока в стиле ТАНКА я написала только два стихотворения, а вот ХОКУ — довольно много. Но русской традиции стихосложения я никогда не изменю.
Кроме целого ряда книг разных авторов, издала также свои две книги — «Страна отцов» (сборник стихов, рассказов, воспоминаний и путевых очерков — 2004 г.), и «Душенька» (сборник рассказов -2006 г.).
— Участвуете ли в русской жизни Брисбена, что по вашему нужно и можно было бы сделать, чтобы эта жизнь была более активная?
Я мало где бываю, времени на всё не хватает. Но когда несколько лет назад друзья-единомышленники организовали в Брисбене Литературный Кружок, я принимала в нём самое горячее участие. К сожалению, мы собирались не так часто, как хотелось бы. Поначалу наши встречи проходили в клубе; потом обстоятельства изменились и мы стали собираться друг у друга на дому, — в прошлом году такая встреча прошла у меня.
Хотелось бы, чтобы таких кружков создавалось как можно больше. Может, не обязательно давать им какие-то названия, иначе люди будут чувствовать себя скованно, — гораздо важнее, чтобы люди встречались, вместе читали, чтобы слушали и обсуждали творения друг друга, и потом обменивались мнением...
Есть у меня также заветная мечта: дать возможность желающим учиться — будь то русский язык, или практические занятия в писательской студии. Никому не секрет, что не все сильны в русском языке, независимо оттого — кто они, откуда, или какое звание носят. Не скрою, что преподавание — моя страсть, вернее, призвание… Во всяком случае, любая работа во имя процветания русского языка и культуры — благое дело. Нельзя допустить, чтобы красота, достойная поклонения всего мира, угасла в Русском Зарубежье только потому, что эмигранты по разным причинам живут вдали от России.
