Члены русской общины, многие из которых в течение нескольких десятилетий принимали участие в создании и благотворительной работе в Доме для престарелых и в русской деревне Братства Святого Креста, с большим волнением узнали о создавшемся в обществе тяжелом финансовом положении.В начале июля в № 28 нашей газеты мы рассказали о собрании, на котором было сообщено о планируемом закрытии Дома престарелых в Стратфилде. С момента этого собрания прошло около пяти недель. Мы попросили заместителя руководителя общества митр. протоиерея Михаила Протопопова рассказать, как развиваются события на сегодняшний день.
— Отец Михаил, в Стратфилде проживало 35 человек, которых необходимо было расселить в другие дома.
— Все жители этого дома уже переехали в другие старческие дома, и на сегодня Дом в Стратфилде закрыт. Он закрылся официально 13 августа. 14 августа Австралийский Союз Церквей принял здание обратно, потому что оно принадлежит им. Мы рады, что Благотворительное общество Преп. Сергия Радонежского смогло принять к себе целую группу наших людей. Таким образом, многие русские остались в родной среде, а остальные разъехались по другим домам, которые выбрали либо они сами, либо их родственники.
Некоторые переехали в Кентлин и там ждут возможности попасть в русский Дом в Кабраматта. Дом в Стратфилде уже давно планировался к закрытию. Ходили слухи, что это русский дом, предназначенный навсегда для русских — это неверно. Будучи администратором общества, ныне покойный, Георгий Варнавский заключил контракт с Союзом Церквей, и в мае этого года нам сообщили, что контракт заканчивается 13 июля. Они предложили нам выкупить это здание, оценив его в сумму от 2 до 5 миллионов долларов. Эта сумма была немыслима для Братства Святого Креста, и мы отказались. Союз Церквей согласился подождать, пока мы переселим наших пожилых жителей, прежде чем выставить здание на продажу.
— Итак, пожилых жителей расселили по другим местам. А какова ситуация с работниками Дома. Была ли у них возможность трудоустроиться, получат ли они все полагающиеся им по закону выплаты?
— Часть сотрудников устроилась в другие подобные учреждения, несколько рабочих мест были предложены в Кентлине. Кто-то ищет работу в других организациях. Согласно закону страны мы должны предупредить работников о том, что работа их заканчивается за пять недель, которые должны быть оплачены. В настоящее время, хотя жители дома выехали, сотрудники еще продолжают работать у нас и будут получать заработную плату до истечения этих пяти недель.
— Получат ли они положенные выплаты — за многолетнюю работу?
— Абсолютно, все получат то, что должны получить. Преступать закон мы не будем.
— Я слышал, что организации Братства в Кентлине также будут закрываться.
— Да, на прошлой неделе мы объявили служащим, что Кентлин также скоро закроется. Мы думаем, что это произойдет до конца сентября. Там проживает гораздо меньше русских, мы надеемся, что они перейдут в русский Дом в Кабраматта, когда там появятся места, а остальные будут переселены в австралийские Дома престарелых. Служащим также будет все выплачено по закону.
Дом был построен в 60-х годах, он уже не был пригоден к современным стандартам для домов престарелых, тем более что государственный закон изменился. С 1 июля 2014 года не будет больше разделения на Дома престарелых, требующих большого или сравнительно малого ухода за жителями — nursing home или hostel. Все дома престарелых должны быть готовы к уходу за пожилыми с разным уровнем обслуживания. К сожалению, Дом в Кентлине совершенно не приспособлен к этому.
— Это то, что называется High care?
— Да, или Dementia care или даже Palliative care. Поэтому, так или иначе, надо было этот Дом закрывать или полностью перестраивать. У нас были планы построить на территории в Кентлине небольшой современный дом престарелых, который бы соответствовал новым требованиям, но все это сейчас не получается из-за финансовых трудностей.
— Известна ли уже сейчас сумма долгов организации?
— Да, сумма долгов — три миллиона восемьсот тысяч долларов. Я говорил на предыдущем собрании, что потребуется около пяти недель, чтобы получить точную цифру. Теперь у нас эта точная цифра есть.
— В чем причина такого большого долга — это плохое ведение хозяйства или криминальный умысел?
— Есть и то, и другое. К первому нужно отнести, тот факт, что документация, которую нужно было подавать в министерство для получения дотаций, не подавалась месяцами. Заведующая просто не делала это. Сейчас все пропущенные документы поданы, и, спасибо, министерству, они вошли в наше положение и очень быстро переводят деньги на наш счет, чтобы покрыть текущие долги. Есть и другие примеры неумения вести дела. А также есть и значительный долг в результате коррупции — более миллиона долларов ушло на личные счета.
— Можно ли обратиться в полицию и пытаться вернуть украденное?
— Полиция занималась этим делом уже тогда, когда я собирал предыдущее собрание. Они оценивали криминальный ущерб. Когда полиция поняла масштабы произошедшего, то сразу приступила к расследованию. Вчера утром полиция наложила арест на имущество нашего бывшего менеджера, и в сентябре этого года в суде будет слушаться это дело. Это сделано, но поскольку полиция все еще продолжает свою работу по определению, куда ушли 2.8 млн. долларов, то в интересах следствия, мы не можем подробней рассказать на этом этапе. Есть масса разных слухов, но если мы будем опираться на слухи — мы зайдем в такие дебри, что не выберемся. Сейчас я вам рассказал только уже установленные факты.
— Если надежда получить какие-то деньги назад в организацию?
— Это можно сделать только через суд. Когда суд состоится, тогда и посмотрим на результаты. Если суд признает бывшего менеджера виновной, тогда на нее, конечно, будут наложены финансовые взыскания.
Одновременно правление сейчас пытается выручить деньги за счет распродажи имущества. Так, например, уже пошла распродажа мебели в Стратфилдском доме. Все оборудование и мебель принадлежит Братству и может быть пригодится другим старческим домам. Люди уже приходят и покупают столы, стулья, кровати. Конечно — это копейки, по сравнению с тем, что мы потеряли. Но, тем не менее, процесс уже начался. Теперь надо подумать, какое имущество можно продать в Кентлине.
— Почему надо было закрывать Кентлин так скоро? Ранее вы говорили, что этот вопрос будет решаться через полгода?
— У правления очень ограниченная сумма денег, а как вы понимаете, мы должны выплачивать заработную плату, платить поставщикам и так далее. А если у нас не будет денег на положенные выплаты работникам, мы должны будем объявить банкротство. Значит, правление должно будет отвечать финансово за недостающую сумму своим имуществом. Чтобы избежать этого, так как это никому не нужно, тем более министерству, которое должно будет в этом случае взять на себя гарантию выплат по закону, мы должны закрыть Кентлин до конца сентября. Конечно, если мы найдем покупателя до окончания этого срока, тогда будет возможность спасти Кентлин. Дай Бог!
— Откуда вы ожидаете получить деньги, чтобы покрыть 3.8 миллиона доллара потерь? От продажи стульев и мебели много не получишь.
— Есть русская деревня в Кентлине, есть дом престарелых. Они же что-то стоят? Общество Преп. Сергия Радонежского было заинтересовано в нашей деревне. Есть и другие организации, которые также заинтересованы. У нас тоже имеются 53 места для пожилых (bed licences), которые остались за нами. Мы вправе, если не объявим себя банкротами, продать эти места другим домам престарелых. Мы сейчас обсуждали это с несколькими такими домами. Они могут стоить, примерно, около полутора миллиона долларов.
— В Кентлине, в нашей русской зоне, есть три земельных участка. Один принадлежит монастырю, два других, на которых расположены дом престарелых и деревня, принадлежали Братству Святого Креста.
— Сейчас вся земля принадлежит Русской Православной Церкви Зарубежом через Property Trust. Решение перевести два участка на епархию было принято в прошлом году на общем собрании, абсолютно не подозревая, что у нас будут какие-либо финансовые проблемы в будущем. Теперь придется отделить часть земли и продать, если найдется покупатель.
— То есть, возможно, придется продать два участка. И куда тогда денутся люди из домиков в русской деревне?
— По закону люди, которые живут в квартирах, так и останутся там. Мы не можем их выселить, и новый хозяин также не сможет их выселить.
— Но пока договора о продаже ни с кем не было заключено?
— Нет, пока только идут переговоры. Те, кто купит землю, в дальнейшем будут решать и вопросы с проживанием жителей.
— Есть ли предположение, сколько стоит земля, которую вы планируете продать?
— Я не тот человек, который может дать профессиональное заключение, но, думаю, это будет достаточно, чтобы покрыть все потери Братства. Главными источниками покрытия долга правление считает продажу земли и продажу лицензий на проживание.
— Нам говорят, что члены Братства недовольны отсутствием информации о делах общества, о том, что происходит.
— Я хочу сказать, что никогда у руководства не было желания скрыть что-то ни от членов Братства, ни от членов русской общины. Я понимаю, что Братство строилось 50 лет многими членами нашей общины, и каждый за это болеет. Также болезненным остается этот вопрос и для меня, а я состою в Братстве с 1963 года. Мы никогда не старались скрыть проблемы Братства. Это очень печально, что мы вовремя не обнаружили эти неприятности. Но, когда мы стали задавать те вопросы, которые вызвали «болезнь» и исчезновение нашего менеджера, было понятно, что уже много денег ушло на сторону.
Когда мы узнали, какая сумма денег исчезла, то это было мое предложение — рассказать людям обо всем, чтобы не было кривотолков. Дело в том, что по закону мы не можем сейчас провести собрание членов общества. Поэтому в июле я и провел открытое собрание русской общины, зная, что придут те, кто заинтересован в этих вопросах.
То, что я вам рассказал сегодня — это все то, что правление знает на этот момент. Может быть, найдется один покупатель на все, а может, будет несколько покупателей — мы просто не знаем, так как нам не было ни одного конкретного предложения. Мы все заинтересованы, чтобы это осталось в русских руках, и чтобы это осталось близко к русской православной общине. Если найдется покупатель, мы, конечно, сообщим об этом.
— Ходили слухи, что растраты начались не в прошлом году, а раньше.
— В Братстве никогда не было много денег, но хватало на все необходимое. Бывший руководитель, покойный Георгий Варнавский бережливо относился к деньгам. У нас и у полиции нет никаких доказательств, что он связан с исчезновением денег. Я с ним всегда работал хорошо, и у меня не было никаких оснований считать, что он делал что-то нечестно. Большей частью это все началось с августа прошлого года. Есть некоторые указания, что мелкие суммы пропадали и раньше. Я просто не могу об этом сейчас говорить.
— До закрытия Дома в Кентлине осталось около пяти недель. Когда начнут переводить пожилых жителей в другие дома?
— Это уже начали делать. Флер Ханнен, имеющая поддержку Министерства здравоохранения, успешно занимается этим. И наша задача — помогать ей и делать это со всей деликатностью. Нам нужно помнить, что у бедных наших старичков это был их дом, и, конечно, они переживают переезд на новое место.
Надо отметить, что наши служащие в Стратфилде и в Кентлине — прекрасные люди. Они очень хорошо ухаживали за пожилыми. Этот факт признает и Министерство здравоохранения, и наше правление. Мы безгранично благодарны им за это. Нам очень жаль, что они потеряли работу, но другого выхода в этой ситуации нет. Если бы мы не начали закрывать эти дома сейчас, ситуация могла бы стать бесконтрольной, и мы не смогли бы в полной мере рассчитаться с долгами и оплатить все положенные деньги нашим служащим.
