Где-то лет тридцать пять назад мой бывший однокурсник из Душанбе попросил познакомить его с австралийской валютой. Я послал ему девять фотографий австралийских денег того времени и пять миниатюр под общим заголовком: «И ЧТО ТЫ ДУМАЕШЬ?!» Они выглядели так:
1. Жёсткая конкуренция
(фото 1 и 2)
В нашем районном торговом центре появилась мужская парикмахерская. Её открыли выпускники местного училища. На их витринном стекле скромная надпись: НЕДОРОГАЯ СТРИЖКА. Под ней изображение трёх купюр: один, два и десять долларов. Тринадцать долларов действительно недорогая стрижка. Мужики отправляли жён в плавание по магазинам, сами садились в очередь к мастерам.
Семь дней бизнес в парикмахерской процветал. Но кто-то позавидовал. На восьмой день в торговом центре появилась новая мужская парикмахерская. Прямо напротив старой. На её витринном стекле было написано: САМАЯ ДЕШЁВАЯ СОВРЕМЕННАЯ СТРИЖКА В ГОРОДЕ. Под надписью изобразили только две банкноты, каждая по пять долларов. Причёска почтенных мужей, красовавшихся на розовых бумажках, не блистала современностью, зато стоимость услуг не превышала десяти долларов.
Тринадцатидолларовая цирюльня опустела. Три дня в ней царила безработица. Молодые брадобреи сидели молча в шоке от наглости конкурентов. Ставить цену ниже десяти не имело смысла. На четвёртый день на их витрине появилась новая надпись: МЫ ИСПРАВЛЯЕМ СТРИЖКУ, СДЕЛАННУЮ ЗА ДЕСЯТЬ ДОЛЛАРОВ!
И что ты думаешь?! Народ оценил шутку. Парикмахерская напротив закрылась.
2. Феномен из России
(Фото 3)
— Посмотрите в окно, — воскликнул Патрик, — там стратостат!
Весь отдел сгрудился у окна.
— Что у него на корзине? — спросил Серж, протирая очки.
— По-моему, денежка, — ответила Жаклин.
Я тоже подошёл к окну. В небе завис воздушный шар, точно громадный орёл, держащий в когтях большую призму, на грани которой нанесли австралийские денежные знаки. Это была рекламная иллюстрация ко вчерашнему объявлению по телевидению о выпуске новой серии купюр. На стороне призмы, обращённой к нам, я разглядел денежный знак с портретом австралийского поэта Эндрю Патерсона (Бaнджо).
— Десять долларов! — сказал я вслух.
Все повернулись ко мне.
— Ты видишь десять долларов? — удивился Серж.
— Да. И Банджо вижу, и его Парня со Снежной реки на лошади.
— Я слышала, на новой десятке есть микро принт отрывка из поэмы, — заметила Жаклин и добавила, смеясь:
— Может ты видишь и принт тоже?
— Да... Я могу прочесть его: «There was movement at the station/ For the word had passed around/ Тhat the colt from old Regret had got away...»
— Ну ты даёшь! — изумилась Жаклин. — Феномен из России. Прямо телескоп-микроскоп какой-то!
— Просто вижу деньги издалека, — отшутился я, отходя от окна к своему столу.
И что ты думаешь?! Поверили коллеги в мои уникальные способности. Откуда им было знать, что я ещё в Советском Таджикистане, занимаясь в кружке английского языка Дома пионеров, выучил назубок стихи Бaнджо.
3. Деньги из полимеров
(фото 4 и 5)
Я никогда не задумывался, из какого материала делают деньги и довольно поздно узнал, что Австралия первая в мире страна, разработавшая и пустившая в обращение синтетические банкноты из полимеров. Они не горят в огне, не тонут в воде, не рвутся, не мнутся, не пачкаются, их не постираешь с брюками и никак не подделаешь. Интересно! Помяться и испачкаться деньги у меня и раньше не успевали, а подделывать их мне как-то не приходило в голову. Насчёт же огня, воды и прочности можно легко проверить!
Я выбрал коричневую купюру с портретом миссис Мэри Рейби, самой богатой женщины Австралии в начале позапрошлого столетия. Ей принадлежала вся главная улица Сиднея, включая и первый банк колонии (см. справа от портрета). Она также владела исторической шхуной «Меркурий» (см. слева от портрета).
Зажал я эту двадцатидолларовку в сомкнутых ладонях и стал медленно, как в лаборатории сопромата, подвергать её деформации растяжения. Полимеры не поддавались. Я тужился изо всех сил. Безрезультатно. Пластик выстоял.
— Что, выкусил? — спросила снисходительно миссис Рейби, глядя на меня поверх очков.
— Ладно, — говорю, — 1:0 в вашу пользу. Сейчас проверю вас на горючесть.
Только я поднёс горящую спичку со стороны шхуны, как в месте касания огня полимеры стали плавиться и тлеть. Спешно затушил спичку. Пострадал только один парус корабля. Хорошо, что я не начал с другой стороны: сгоревший первый банк мне бы не простили. Признаюсь, странно горят австралийские деньги. От такой банкноты не прикуришь!
— И всё-таки, 1:1 миссис Рейби, деньги горят, да ещё и пахнут!
Осталось последнее испытание. На непотопляемость. Я понёс опалённую леди на задний двор, где в большом глубоком корыте у сарая всегда была дождевая вода. Смочив слегка обе стороны двадцатидолларового пластика, я аккуратно положил его плашмя на зеркало воды.
И что ты думаешь?! Через полминуты купюра медленно развернулась в вертикальное положение и пошла ко дну.
2:1 в пользу любопытных!
4. Тогда наградите осла
(фото 6 и 7)
Британский поданный матрос Кирпатрик Симпсон сбежал с торгового корабля на австралийскую сушу, чтобы получше узнать загадочный континент. Через какое-то время он, искупая своё дезертирство и втайне мечтая вернуться на родину, сменил своё имя на Джек и записался добровольцем в австралийскую армию, всегда действующую на стороне Великобритании. Мечта его не сбылась: вместо туманного Альбиона он попал на берег Галлиполийского полуострова в самый разгар сражения с турками. Его определили в распоряжение санчасти. Получив напарника, носилки и краткую инструкцию из устава военно-медицинской службы («... основная обязанность санитара — транспортировка пораженных и больных на носилках или с помощью других средств ...»), он был отправлен на передовую. Здесь ему суждено было стать героем битвы и легендой австралийского военного фольклора. Напарник его был убит в первый же день. Симпсон в одиночку вытаскивал тяжело раненых с огневых позиций и переносил их на плечах к пляжу для переправки в морской госпиталь. Помощника всё никак не присылали. Смекалистый санитар стал искать «другие средства транспортировки». В ущелье по пути на пляж он заметил беспризорного осла, мирно пощипывавшего траву. Находка оказалась бесценной! За три с половиной недели Джек с ослом перевезли около трёхсот раненых окопников, каждый раз возвращаясь к окопам с бидонами питьевой воды. Полковник Джон Монаш, впоследствии прославленный генерал, писал в представлении о награждении солдата медалью Крест Виктория: «Рядовой Джек Симпсон со своим четвероногим товарищем, Даффи, вызывали восхищение всего личного состава полка. Его действия по спасанию тяжело раненых были беспрецендентными. Он бесстрашно и самоотверженно выполнял обязанности санитара днём и ночью, под снарядами и пулями снайперов, пока не погиб 19 мая 1915 года ...»
И что ты думаешь?! Королевский наградной отдел ответил, что, к сожалению, Крест Виктория вручают лично живому герою либо его прямому родственнику на торжественной церемонии в Лондоне... Тогда Монаш пишет: «... в таком случае я представляю к награде симпсоновского осла Даффи: он — подлинный герой, к тому же, остался в живых и готов поехать в Лондон для личного участия в церемонии награждения...
Покамест шла переписка, случилось непоправимое. В одну из тёмных
ближневосточных ночей любимец полка Даффи исчез. Найти его не смогли. Поговаривали, что исчезновение это было делом рук кого-то «сверху», кто никак не мог себе представить процесс награждения осла самым почётной наградой в империи.
На стодолларовой банкноте портрет генерала Джона Монаша. Если внимательно присмотреться, то можно увидеть (слева, на желтоватом фоне) Джека Симпсона с его длинноухим боевым другом, которые перевозят истекающего кровью бойца.
5. Сто — это два по пятьдесят!
(Фото 8 и 9)
— Константиныч, — сказал босс своему шофёру, — завтра утром за мной не заезжай! Поедешь в аэропорт Шереметьево к 10.00, встретишь одну из Наденькиных школьных подруг, Александру, из Австралии. Она прилетает рейсом Т-144.
— А как я её узнаю?
— На её груди будет 50-долларовая австралийская банкнота. Всё понял?
—Угу! — ответил Константиныч.
После ужина он зашёл в интернет посмотреть, как выглядят австралийские деньги. 50 долларов выглядели красиво, желто-коричнево, как отштампованные из золотой фольги. На одной стороне аборигенский писатель и изобретатель Дэвид Унайпон, на другой — Эдита Кован, первая женщина в австралийском парламенте.
Теперь Константиныч был полностю подготовлен ко встрече в аэропорту.
Все досмотры и контроли прошли удивительно мягко и гладко. Довольная Александра двигалась с тележкой в пассажирском потоке к последнему эскалатору. Пора было прикреплять к груди отличительный знак. Она отошла в сторонку, раскрыла сумочку, вытащила рулончик скотча, открыла кошелёк. Пятёрки, десятки, двадцатки, сотка...где же пятидесятка? Снова перебрала всё. Даже несколько эмиратских дирхамов затесались, но ни одной жёлтенькой австралийской. Тревога охватила женское сердце. Вспомнила, как разменяла в Абу Даби 50-долларовую купюру, не подозревая, что она у неё единственная. Как всегда в подобных ситуациях, Александра до боли закусила губу. И, как всегда, нашла решение: приклеила к блузе стодолларовую купюру. А что делать? Авось догадаются... Изображённая на ней Нэлли Мельба — тоже достаточно привлекательная личность, когда-то известная всему миру непревзойдённая оперная певица из Австралии! Пела самому императору Александру Третьему в Санкт-Петербурге!
Константиныч стоял у эскалатора и во все глаза смотрел на женские груди. Первыми проплыли изящные стюардессовские с пришитыми к ним серебряными крылышками. Затем проследовал синий ромбик какого-то ВУЗа. За ним — медаль «Слава Матери». Наконец, он увидел денежный знак. Австралийский! Но, постойте, банкнота зелёная, не золотая, и не 50, а 100 долларов. Это не то... Константиныч равнодушно перевёл взгляд на следующую пышную грудь с большим овальным голубым значком...
Александра, сойдя с эскалатора, опустила чемодан на пол, разгладила купюру, распрямилась и подала вперёд свою и без того высокую грудь.
Поток прибывших поредел. Константиныч беспокойно обернулся в зал. Может пропустил кого? Женщина, на груди которой зеленели 100 долларов, пристально смотрела на него. Он подошёл к ней:
— Я вижу, вы из Австралии!
— Да! А вы — Константиныч?
— Угу!
Александра облегчённо вздохнула...
И что ты думаешь?! Константиныч вместо того, чтобы поднять её чемодан, повернулся опять к эскалатору, на котором всё ещё появлялись задержавшиеся наверху пассажиры.
— Кого ждём, Константиныч? — спросила Александра.
Константиныч кивнул на ее груь:
— Как кого ждём? За такие деньги вас, по крайней мере, должно быть двое!
