На стол редактора ежемесячного бюллетеня «Шотландцы в Австралии» легли два листка.
«В нейрохирургическом отделении госпиталя медсестра рассматривала снимок черепа. Раковая опухоль охватила значительную часть мозга. Пришедшая на смену другая сестра посмотрела на снимок через её плечо:
— Когда этот больной умер? — спросила она.
— Тсс. Больной только что прошёл в кабинет Чарли…
Чарли Teo — легенда госпиталя, кумир студeнтов — нейрохирург, берущийся за самые запущенные опухоли мозга и во многих случаях побеждающий их.
— А кто больной?
— Пианист и композитор Аарон Маклейн.
За дверью в кабинете находятся трое. Доктор, больной и… смерть. Она взирает на них со снимка — чёрная, бугристая, как брокколи, разросшаяся под черепом.
Сорокавосьмилетний доктор Чарли среди коллег слывёт эксцентриком. Он приезжает на работу на велосипеде, гребёт на каяке, обладает чёрным поясом по каратэ. После сложных десятичасовых операций надевает шотландский килт и играет на волынке. Чтобы иметь твёрдую руку, он не позволяет себе ни капли алкоголя или кофе. Под операционным микроскопом он может заметить дрожь пальцев коллеги, выпившего всего одну чашечку кофе, что для пациента может быть летально при операции на мозге.
Аарон Маклейн в свои двадцать четыре уже известный классический пианист, разъезжающий по всему миру с блестящими концертами.
— Доктор, как долго я здесь задержусь? Надеюсь, не больше недели? Мне нужно срочно закончить альбом!
— О чём вы говорите, Аарон! Если не оперировать, вам остаётся жить всего около шести недель. Какого дьявола альбом! Речь идёт о спасении жизни. И я должен сказать, у нас с вами шанс всего… десять процентов.
«Шесть недель… десять процентов… шесть недель… десять процентов...» — траурным Шопеном завертелось в голове Аарона.
Чарли снова взял в руки снимок. Он прооперировал более четырёх тысяч раковых опухолей, но с такой крупной и сложной не сталкивался.
— На этот раз я тебе не уступлю! — сипит смерть.
— Ну это мы ещё посмотрим! — скрежещет зубами Чарли.
Аарона поместили в палату за семь дней до операции: нужна длительная подготовка. Но как прожить семь дней без музыки! Ему разрешили установить электропианино в подсобке, которую он превратил в миниатюрный концертный зал. Преодолевая недомогание и слабость после процедур, он играет для больных, посетителей, врачей, сестёр, санитаров. Он отшлифовывает исполнение своей любимой прелюдии d-moll Сергея Рахманинова, на которую из-за постоянных гастролей и организационных задач никогда не хватало времени. Следя за мелодией, льющейся в типичной форме сонаты от простого двухнотного начала к ослепительно сложной кульминации, Аарон чувствует себя наблюдающим за вращением Земли из космоса. Величие картины соответствует его экспансивному образу мышления и его вере в могущественную силу, превосходящую всё… «Я буду жить, я буду играть!» — звучит каждая фраза прелюдии. Освежающая энергия надежды вырывается из подсобки, проникает через дезинфекционный воздух во все палаты отделения.
Он соглашается на предложение телепрограммы «Австралийская история» снимать и транслировать его почасовое пребывание в больнице, включая ход предстоящей операции, которая, кто знает, может принять любой оборот. Если он останется сильным перед камерами, это вдохновит многих...»
Под заметкой стояла подпись: Мишель Лермонт.
Редактор прочитал фамилию автора вслух. Затем протянул листки секретарю:
— В печать! Начинаем новую рубрику «Герои нашего времени».
Яков СМАГАРИНСКИЙ
