Рассказ Якова Смагаринского ко Дню влюбленных.
Половину подоконника моей холостяцкой квартиры занимал Остров сокровищ. Так назывался сорт стручкового перца - капсикума, украшавшего моё жильё. Это были два совершенно одинаковых тонковетвистых букета ярко-красных тугих сердечек, сочных и вкусных и, несомненно, таивших полную коллекцию витаминов в толстой кожуре.
Видно, я делал всё правильно, так как мой похожий на акварель овощ цвёл, плодоносил и благоухал круглый год. Для грунта я набирал дерновую землю на лугу за речкой, где росли клевер, одуванчики и пижма, просеивал у речки песок, размешивал всё это с помётом перепёлок, любезно поставляемым из квартиры номер шесть, а для дренажа отлично подходили битые маленькие кусочки белого силикатного кирпича, содержавшие достаточное колличество извести. Сверху я обязательно сыпал много сухой золы.
Снаружи мой остров был постоянным объектом внимания прохожих — как я понимал — ценителей красоты, а изнутри — служил незаменимой закуской для званных и нежданных гостей, всегда приходивших с бутылочкой. Друзья знали, что больше четырёх плодов нельзя оставлять на ветке, иначе она сломается, поэтому, не стесняясь, с удовольствием похрустывали излишками.
Как-то, заполняя почвой два керамических горшка для замены увядавших растений, я обнаружил, что остатков золы хватает только на один из них. К тому времени в моей квартире, как и во всём доме, неожиданно разобрали и вывезли старые дровяные титаны и провели централизованную горячую воду. Никто больше не сжигал в титанах щепки и поленья. Где же взять золу? Я вспомнил, что во время ремонта соседка сверху была в отъезде, и, возможно, у неё титан ещё сохранился.
— Алевтина Григорьевна! У вас золы не найдётся?
— Золы?.. Есть зола. Вчера Татьяна целый час что-то жгла у меня в ванной.
— Татьяна?
— Да, что напротив меня… Заходи, выгребай, весь пепел твой!
Золы с избытком хватило на второй контейнер. Я зачал очередной цикл, в конце которого выросли два букета. Но они, к удивлению моему, на этот раз не получились идентичными близнецами, как в прошлые годы. На одном из них перцы выросли в три раза крупнее, чем на другом; они отдавали глянцем, были ярче, более сочные и вкусные. Любопытный феномен. Одни и те же условия, один и тот же объём контейнеров, одни и те же семена, одна и та же почва и такая колоссальная разница в урожае. Гости мои тоже немало удивлялись.
Материализм моего мышления не допускал необъяснимых случайностей. Я собрал образцы почвы в две коробочки, пронумеровал их и отнёс на агробиологическую станцию для анализа.
Лаборанты, тщательно исследовав грунт, развели руками:
— Не можем найти никакого отличия.
— Но что-то же должно там быть!
— Чувствуем, что в коробочке номер два какая-то субстанция есть, но наши приборы бессильны определить её.
Остров сокровищ я стал называть Таинственным островом. Кстати, есть и такой сорт сладкого перца. Но я же сажал не его! Оставался последний шанс для разгадки — Татьяна.
С зелёной веточкой, на которой, как распустившаяся роза, краснел перчик-сердечко, я постучался в Татьянину квартиру. Хозяйка открыла дверь. Я протянул ей веточку с капсикумом и пока она, взметнув высоко брови, разглядывала его, я выпалил свою историю. Затем, отдышавшись, спросил:
— Таня, если не секрет, что вы тогда жгли в титане Алевтины Григорьевны?
Татьяна прижала перец к губам и заметно покраснела… или краснота перца отразилась на её лице:
— Я сожгла коллекцию моих давнишних неотправленных писем…
— Писем?.. Любовных?..
— Да, я была безумно влюблена... Но отправить письма не решалась… Были причины.
Вот оно что! Сожжённые письма! Пепел страстной любви попал на мой остров! Я то считал все теории и рассуждения об энергетике никогда не умирающей любви красивыми досужими разговорами. А тут у меня у самого на подоконнике созрело яркое и сочное доказательство… Даже в состоянии пепла любовь благотворно влияет на всё, чего бы она ни коснулась.
