Недавно к нам в редакцию попали воспоминания Владимира Лоскутова на английском языке, в которых он рассказывает о том, как складывалась жизнь его семьи после приезда в Брисбен 65 лет назад. Мы попробовали изложить их в виде газетной статьи и перевели на русский язык для наших читателей. Нам кажется, это интересный материал. В этом году Владимир и Тамара отметили 50 лет со дня своей свадьбы, эти полвека в Квинсленде они прошли вместе по непростому пути, на котором было немало успехов и разочарований.
Итак, рассказ Владимира Лоскутова:
В сентябре 1957 года наш корабль пришвартовался в брисбенском районе Хэмилтон. Папа спустился по трапу в белом костюме «сафари», он считал, что это подходящая одежда для нашего нового места жизни.
Миша Масько приехал встречать нас на грузовичке Chevrolet ute, папа сел в кабину, а мы с мамой — на скамейки, закрепленные в кузове. Когда машина поднялась на холм, то мы увидели, как с одной стороны текла река Брисбен, а с другой стали видны дома, стоящие, как нам показалось, на «куриных ножках». Мама перекрестилась и сказала: «Боже, куда мы приехали».
Нас привезли в Иммиграционный центр в районе Kangaroo Point, где мы провели пару недель в карантине. Тут же я получил первое представление об австралийской школе.
Пособий тогда не давали, и мама устроилась работать в магазин деликатесов Basil на Энн стрит в сити, а папа время от времени делал переводы или давал уроки русского языка, а также писал статьи для русской газеты «Единение». В школе я не был среди отличников, лучше всего у меня получалось рисовать. Моё фото даже попало в газету The Courier Mail, когда мы оформляли школьный спектакль с Алексом Енборисовым. Я закончил третью четверть 10 класса и решил сменить скучную школу на жизнь приключений.
Конечно, без завершенного образования выбор был небольшой, но работы в то время было много. Я начал работать помощником продавца в Woolworths, затем использовал свой опыт рисования и устроился в мебельный магазин Trittons, там были специальные мастерские. Поработал и в Мельбурне, затем вернулся в Брисбен. Мой друг Михаил Толстов познакомил меня с Тамарой Ерофеевой. Вскоре дело дошло до свадьбы, венчались мы в церкви в Rocklea. Это был 1972 год, год наводнений. Мы успели венчаться в короткий период без дождей, без Божественного вмешательства здесь, видимо, не обошлось.
Дальше надо было собирать деньги на покупку дома, и мы с Тамарой трудились на двух работах. Я по ночам работал на консервной фабрике, а днем продолжал в мебельном магазине, Тамара днем закупала ткани для магазина, а ночью убирала в городе… Я мечтал пойти учиться на архитектора, но семейная жизнь уже диктовала другие условия, должна была родиться наша первая дочь Елена. Тогда я пошел учиться на чертежника в строительной компании, мне как ученику платили $20 в неделю, а выучившись, я уже получал в семь раз больше. Вскоре я уже предлагал свои услуги разным архитектурным компаниям. Но вскоре продал свою долю в бизнесе, увлекшись второй моей страстью — приготовлением пищи, которую я получил от моей мамы Веры Алексеевны, обладавшей недюжинным кулинарным талантом.
Новый этап нашей жизни начался с покупки у Гарри Петрова деликатесного магазина «Царь» (Czars). Нужно упомянуть, что Тамара сама происходила из семьи гурманов, ее папа Юрий Федорович неплохо солил огурцы, помидоры, имел опыт во всех видах копчения, особенно лосося, так как был охотником на дичь в тайге Китая, во время японской оккупации Маньчжурии.
Магазин деликатесов, который мы приобрели, был в очень запущенном состоянии и нуждался в финансовых вливаниях. Мы оборудовали его новыми прилавками, холодильниками и другим кухонным оборудованием. Мы также добавили столы и стулья. Однажды журналист написал о нас в The Courier Mail как о прекрасном месте для еды, что буквально наводнило нас клиентами.
Вскоре нам пришлось переезжать, мы купили закрывшийся испанский ресторан в центре города на Elizabeth Street и назвали его Czars. Новый ресторан начинался не так гладко — пришлось расстаться с партнером, но все было к лучшему. Теперь мы могли сосредоточиться на том, что действительно хотели сделать — на аутентичном дореволюционном русском ресторане, ведь были же ресторан «Тройка» в Мельбурне, «Знаменитые русские чайные» в Нью-Йорке, так почему бы не быть русскому ресторану в Брисбене.
В то время кулинарное понятие «русской еды» в Брисбене еще не сложились, и было довольно больно смотреть, как некоторые посетители, обдумывая наше меню, заказывали в итоге стейк и чипсы. Я начал с идеи подавать гостям стопку замороженной водки, сопровождая это закуской, и дело начало налаживаться. Вскоре к нам пришел пожилой скрипач Wilmosh Simek, который умел играть цыганские мелодии. Это добавило еще одну грань новому ресторану. Однажды к нам пришел журналист, специализировавшийся на статьях о ресторанах, и не кто иной как David Bray. Когда я увидел, что он заказал вначале первое блюдо, затем закуску и сладкое, а потом рюмку виски, я понял, что мы в беде. Так и оказалось, отчет в газете был ужасный.
Мы пригласили его еще раз, попробовать по-другому, по-русски. После стопки замороженной водки с закуской и основного блюда были предложены крымские вина и десерт с водкой Krupnik. Статья была переписана и вызвала интерес у публики, вскоре у нас перебывали и многие другие известные журналисты, и мы даже оказались в полном цвете на первой странице.
Вскоре в Брисбене в нашем ресторане граф Ghislain de Vogue запускал новое розовое шампанского Moet & Chandon среди обеспеченных горожан. Обед стоил $100, и черная икра с блинами, по нашим понятиям, этому явно не помешала бы. Важно было найти такое количество икры. К счастью, мне удалось заказать четыре килограмма — ведерко осетровой черной икры в России. К моему разочарованию, более половины гостей соскребали икру в сторонку и ели одни блины. Брисбен к тому времени еще не развил вкус к деликатесной еде.
В это время у нас побывали гости из балета Большого театра и Московского балета на льду, мы подружились с оперной труппой Брисбена, которые приходили к нам после спектаклей и пели под аккомпанемент нашего скрипача Вилли.
Однажды в 5.30 вечера раздался неожиданный стук в дверь, я открыл и увидел сэра Питера Устинова. Он сказал: «Извините, что так рано, но у меня сегодня шоу, и я хотел бы попробовать настоящую русскую еду, чтобы поднять себе настроение». Я быстро усадил его и дал ему меню. «Хм, очень впечатляюще, — сказал он — Я возьму сначала селёдку, водку, а потом Строганов». Позже он приходил к нам еще. Вернувшись в Брисбен через год, он первым делом заказал столик на вечер. Я решил, что не помешает и ресторану получить свою долю рекламы. С согласия Питера я пригласил несколько почетных гостей и известных журналистов, назвав это A Dinner with Sir Peter Ustinov. Нужно ли говорить, что вечером ресторан был полон! Питер обратился к гостям, отметив, что ресторан Czars был «однозначно лучшим русским рестораном в мире». Заявление известного российского эмигранта прозвучало довольно громко, и журналисты были ошеломлены. Конечно, мы получили большую рекламу от этого события.
Позже к нам обращалась российская делегация, предлагая открыть ресторан «Тройка» на всемирной выставке Brisbane Expo, и хоть это не произошло, нас пригласили оказать помощь на время выставки.
А дальше пошли неприятные неожиданности. Хозяин здания, где находился ресторан, прогорел, и нам не могли продлить завершающуюся 10-летнюю аренду, а вскоре мы получили предписание освободить помещения в две недели. Мы были в панике.
Тогда, долго не обдумывая, мы купили работающий ресторан в районе Paddington, где был известный повар с русскими корнями Andrew Mirosh. К сожалению, это оказалось не очень удачным решением. К этому времени этот район Брисбена уступал популярностью соседним New Farm и West End. К тому же в ресторане было только 60 мест, и мы были вынуждены отказывать многим в пятницу вечером и в субботу, а в другие дни было пусто. Прибыли почти не было, я решил открыть Vodka Bar, назвав его Russian House. Лицензию на открытие бара мы ждали очень долго и в конце пришел отказ. Это был удар! Нам пришлось расстаться со всем нашим оборудованием, подписать Part Ten, что является формой банкротства, это дало нам возможность начать жизнь сначала.
На этом этапе мы были так растеряны, что «сбежали из Брисбена» и поехали в Кэрнс, где у моего школьного друга была небольшая авиакомпания, а у брата Тамары Кона была фабрика по производству алюминиевых окон и жалюзи. Тамара пошла работать в казино Кэрнса шеф-поваром, а я помогал моему другу загружать самолеты и узнал много нового об авиации, а также помогал моему шурину с его бизнесом. За время пребывания в Кэрнсе нам удалось скопить немного денег, и все я вложил в акции Mount Isa Mine по 65 центов. К моему удивлению, вскоре цена поднялась до 1,50 доллара, и я всё продал. Я продолжал следить за ценой акций, она снова упала до 69 центов. Я снова поставил на это все деньги, которые у нас были — снова цена превысила 1,50 доллара, поэтому я продал их все. Это продолжалось еще пару раз, и мы снова стали финансово на ноги.
Мы решили вернуться в Брисбен (в Кэрнсе было для нас слишком жарко) и сняли дом в Tingalpa, чтобы осмотреться. Однажды к нам в гости пришел наш бухгалтер, чья компания купила мотель в Харви-Бей, и решила переоборудовать его для пожилых людей. Им нужен был человек для управления в процессе переоборудования — это звучало как приключение, поэтому мы согласились. Это было началом следующей главы нашей. Мы работали там около четырех лет, и нам действительно было интересно.
Однако дальше мы пошли своей дорогой. Одно из зданий, в котором было полностью оборудованное кафе, пустовало, поэтому мы решили запустить в жизнь, назвали его The Gravy Train Café, потому что оно было буквально рядом с железнодорожной станцией. Мы вели его около десяти лет, за это время Тамара заболела раком груди, надо отдать должное ее упорству, она выдержала лечение и победила болезнь! В конце концов, мы продали магазин и двинулись к новой жизни, занялись управлением арендной недвижимостью в комплексах таунхаусов. Мы все еще вовлечены в этот бизнес, однако сейчас работа отходит на второй план, чтобы нюхать розы и радоваться жизни!
Владимир ЛОСКУТОВ
