Вернувшись в 2019 году из увлекательного трехнедельного путешествия по России, мы с мужем решили следующий отпуск провести в Квинсленде и съездить на Большой Барьерный риф, что было давней мечтой. Так что, нам свои планы в 2020 году из-за вируса менять не пришлось. В результате долгого обсуждения мы решили поехать в Кернс (Cairns) на машине, а по пути останавливаться на одну — две ночи в местах, которые показались нам наиболее интересными.
Честно говоря, это была идея мужа, которую я, поначалу, приняла в штыки. Ну, только представьте себе: чтобы добраться до Кернса, нам предстояло преодолеть расстояние более чем в 1600 километров! А мне так хотелось просто спокойного отпуска, окунуться в теплые воды тропического острова…
Но, начав составлять маршрут предполагаемого путешествия, я поняла, что для меня, толком никогда не путешествовавшей по Квинсленду, это прекрасная возможность увидеть уникальные места нашего штата, в которых я никогда не бывала. Так и получилось. И сейчас я хочу поделиться с вами наиболее яркими впечатлениями о тех уголках Квинсленда, которые стали для меня открытием.
Проехав первые 360 километров, мы оказались в Бандаберге (Bundaberg), в небольшом городе с населением в 70 000 тысяч человек. Об этом городе я мало что знала, за исключением тех его трагических страниц, которые были в свое время центральными в новостях: наводнения в 2010 году, а затем, в январе 2013 циклона Освальд. Я, конечно, слышала о знаменитом пляже Мон Репос (Mon Repos Conservation Park), куда каждый год с ноября по январь приплывают океанские черепахи, чтобы отложить яйца. Знала и о том, что в Бандаберге родился знаменитый авиатор начала 20 века Берт Хинклер (Bert Hinkler). Ну вот, собственно, и все. Каким же приятным сюрпризом стала для меня наша вечерняя прогулка по центру города, с его прекрасно сохранившимися историческими зданиями 19 века. Такими, как бывшее здание Национального банка Квинсленда (QuNaBa House), где сейчас расположена адвокатская контора или знаменитая башня на здании почты (Post Office Clock Tower), открытая в 1890 году. Собственно, все здания на улицах Бурбонг (Bourbong) и Боролин (Barolin) являются прекрасными образцами колониального архитектурного стиля Квинсленда середины и конца 19 века.
На следующее утро мы отправились в Ботанический сад (Botanic Garden Precinct), где на 27 гектарах собрана уникальная коллекция растений, расположена лагуна, населенная множеством водных птиц, где можно посетить Холл Aвиации имени Берта Хинклер (Hinkler Hall of Aviation), где до сих пор по воскресеньям всех желающих катают на старинном поезде по узкоколейке, идущей по периметру сада. Там же, рядом с Японским садом, находится Музей сахарной индустрии (Sugar History Museum), расположенный в прекрасно сохранившемся историческом здании Fairymead House, построенном в 1890 году по проекту архитектора Джона Адам (John Shedden Adam). Здание музея является памятником архитектуры и когда-то оно возвышалось на соседней плантации Fairymead Sugar Plantation. В 1988 году компания Bundaberg Sugar Ltd подарила Fairymead House городу Бандаберг. Здание было разобрано на шесть блоков, перевезено в Ботанический сад и заново возведено на новом месте. К сожалению, музей был закрыт, и нам пришлось удовлетвориться прогулкой вокруг этого старинного, элегантного плантаторского особняка.
Зато нам удалось попасть в Холл Авиации, где мы узнали много нового об удивительной жизни человека, прославившего Бандаберг. Легендарный австралийский авиатор Берт Хинклер появился на свет 8 декабря 1892 в семье мельника. Наблюдая за полетом ибисов, населявших лагуну, расположенную на территории современного Ботанического сада, он был очарован волшебным превращением неуклюжих птиц, какими ибисы были на земле, в полные грации и, казалось, невесомые существа. Именно ибисы вдохновили его на строительство планеров в 1911–1912 годах, которые он испытывал на том самом пляже Мон Репос, ныне превращенном в заповедник. Со строительства планеров и началось восхождение Хинклера. После того, как он принял участие в авиационных шоу в Бандаберге и Брисбене в 1912 году, его заметил американский пилот Артур Стоун (Arthur Burr Stone), пригласившей Хнклера в коммерческий тур по Западным штатам Австралии и Новой Зеландии. Это было только начало блистательной карьеры авиатора, наиболее яркими вехами которой стали рекордные беспосадочные перелеты из Англии в Латвию 1927 году и из Англии в Австралию в 1928-м, когда восторженная толпа из более чем 12 тысяч человек приветствовала авиатора в Брисбене у стен городского собрания (Brisbane City Hall). До самого последнего дня своей короткой, яркой, трагически оборвавшейся в январе 1933 года жизни, он продолжал изобретать, конструировать и ставить рекорды. В одном из залов Холла Авиации находится миниатюрный кинозал, расположенный внутри модели земного шара. На поверхность глобуса нанесены маршруты, проложенные авиатором и написано: «Берт Хинклер делает мир светлее». Точнее и не скажешь…
По соседству стоит двухэтажный кирпичный дом, построенный Бертом Хинклер в Англии, в Саутхемптон (Southampton) в 1925 году. Дом, который стал постоянным местом проживания авиатора с 1926 года до самой его трагической кончины в 1933 году, и который он назвал «Мон Репос», в память о своих первых полетах на родной земле. Дом Хинклера, который находился в Англии под угрозой сноса, был разобран по кирпичику, перевезен морем в Австралию и заново отстроен в 1983 году на территории Ботанического сада. Сейчас в нем расположен Мемориальный музей и Исследовательский центр имени Берта Хинклера (The Hinkler House Memorial Museum and Research Association), в котором восстановлен интерьер всех комнат, находится много подлинных вещей знаменитого авиатора и даже до сих пор звучит его голос. А на террасе перед домом раскинулась самая красивая часть Ботанического сада Бандаберга, которая так и называется «Сад Хинклера» (Hinkler Garden).
Но самым ярким впечатлением от незабываемого дня, проведенного на территории Ботанического сада (Botanic Garden Precinct), стало для нас посещение Исторического музея Бандаберга. Это было настоящее путешествие в прошлое, к истокам создания города, официальной датой основания которого считается 1867 год. В музее почти нет традиционных витрин, все экспонаты подобраны по темам и скомпонованы в разных уголках большого зала. В полном недоумении смотрела я на поставленную на бок бочку с прорубленной дверцей и чем-то вроде ручки от мясорубки, приделанной ко дну. Бочка же оказалась первой стиральной машиной, которую вращали вручную! Неподалеку я увидела очень красивое кресло, в котором в начале 1910 году стригли и брили клиентов в мужской парикмахерской на Bourbong Street. В полный восторг привел нас comptometer, первый кнопочный механический калькулятор, запатентованный в 1887 в США Дорром Фелтом (Dorr E. Felt), рядом с которым находились печатная машинка Remington и старинный телефонный аппарат, предназначенный для пользования телефонистками («Барышня, соедините меня!»). Впечатлил и первый общественный телефон Бандаберга в каком-то невероятном красном плюшевом футляре, с инструкцией по пользованию, когда-то находившимся в вестибюле здания городской почты. А с обрамленного в рамку образца невесомой воздушной ткани для изготовления женского нижнего белья под названием Madapolam (батист?!) на нас смотрела прелестная барышня в изысканном одеянии. Все эти сокровища, за которые коллекционеры заплатили бы большие деньги, были переданы в дар музею жителями города. Работают в музее волонтеры, члены
Исторического общества Бандаберга (Bundaberg Historical Society). И чтобы ни говорили, есть еще на свете и патриотизм, и подвижнический труд! Кстати, фотографировать в музее запрещено. Разрешение на фотосессии надо оформлять заранее. Но когда я сказала, что я тоже волонтер и буду писать статью для русскоязычной газеты Австралии, то для меня сделали исключение!
Среди множества экспонатов глаз выхватил фотографию очаровательного женского лица. Красавица на фото оказалась известной австралийской оперной певицей Молли-Де Ганст (Molly De Gunst), которая появилась на свет 28 июня 1905 года в Бандаберге. Головокружительный дебют-Де Ганст в роли Аиды состоялся в 1932 году на сцене Сиднейской оперы. За дебютом последовали триумфальные гастроли певицы по Австралии и Новой Зеландии, а затем и Англии, куда-Де Ганст окончательно переезжает в 1936 году. Там она становится ведущим драматическим сопрано в Sadlers Wells. Дива также блистала и в Париже в опере Рихарда Вагнера «Тангейзер». Молли-Де Ганст вошла в историю оперного искусства своим неподражаемым исполнением партии Венеры в «Тангейзере», Аиды в одноименной опере Джузеппе Верди и Царицы Ночи в «Волшебной флейте» Вольфганга Амадея Моцарта.
На одной из музейных полок, рядом с групповой фотографией музыкантов первого оркестра, созданного в Бандаберге в 1884 году, я увидела обрамленную газетную вырезку. Прочитав статью, я узнала, что река Бёрнетт (Burnett River), протекающая в Бандаберге, является одним из трех мест в мире, где до сих пор обитает доисторическая lung fish! Уникальная рыба эта, жившая миллионы лет назад и являющаяся переходным звеном от рыб к амфибиям, была, кроме реки Бёрнетт выловлена только в реках Амазонка и Конго. Невероятно! Честное слово, поезжайте в Бандаберг — не пожалеете!
Вдохновленные удивительным днем, проведенным в Бандаберге, мы на одном дыхании преодолели расстояние в 300 километров и оказались в кемпинге, расположенном непосредственно у легендарных пещер Козерога (Capricorn Caves) в 23 километрах от Рокхемптона (Rockhampton). Древние известковые пещеры образовались 319 миллионов лет назад, как рассказал нам гид во время нашей экскурсии по этой уникальной подземной экосистеме. Известняк, в свою очередь, образовался из кораллов, растущих на мелководье вокруг древних вулканов. А обнаружил пещеры в 1881 году норвежский мигрант Джон Ольсен.
В наши дни пещеры Козерога, расположенные на 33 гектарах земли, являются одной из крупнейших частных пещерных систем Австралии. Если вы решите посетить эти места, то у вас будет выбор между приключенческим маршрутом, где вы сможете попробовать себя в роли спелеолога и скалолаза, или обзорной экскурсией по пещерам протяженностью в один час. Мы выбрали второй вариант и прошли около километра по красивым пещерам. В 2019 году мы с мужем посетили великолепные Воронцовские пещеры неподалеку от Сочи, но там было очень влажно и приходилось идти по жидкой грязи. Пещеры Козерога оказались сухими, с удивительно красивой природной и искусственной подсветкой, с гирляндами корней, свисающих с потолка, с валунами какого-то необыкновенного малахитового оттенка. Побывали мы и в Соборной пещере (Cathedral Cave) с её уникальной природной акустикой, в которой расположен зрительный зал, где проводят концерты и даже бракосочетания. Когда освещение в Соборной пещере погасло и чарующий голос Леонарда Коэна запел «Аллилуйя» («Hallelujah»), то горло просто перехватило от величия, красоты и необычности происходящего. В конце экскурсии мы, в буквальном смысле протиснувшись через невероятно узкий проход Зигзаг (Zig Zag passage) между двумя пещерными залами, когда-то промытый подземными водами, покинули пещеры Козерога по подвесному мосту.
Эти пещеры являются частью национального парка Mount Etna Caves National Park. Неподалеку от кемпинга, где мы остановились, находится прогулочный маршрут Mount Etna Walk протяженностью в два с половиной километра. Пройдя по этому маршруту, мы побывали в сухом дождевом лесу, одному из немногих сохранившихся в Австралии. Казалось бы, как дождевой лес может быть сухим? Да просто лианы и другие растения, любящие влагу, возвращаются там к жизни только после обильных осадков. Но сентябрьский день был сухим и теплым, воздух наполнен стрекотанием цикад, а деревья вдоль тропы увешены виртуозно склеенными из листьев гнездами зеленых муравьев, как ёлки новогодними шарами. Мы также полюбовались чудесными видами на Известковый Хребет (Limestone Ridge), походили по каменным волнам, сотворенным исчезнувшим древним морем и посетили реконструкцию исторической шахты Pilkington Quarry. Передохнув, мы отправились на ужин в местный паб (Country Pub), еда в котором оказалась удивительно вкусной и недорогой. Еще один незабываемый день нашего путешествия по Квинсленду!
Совершив короткие остановки в Эйрли Бич (Airlie Beach) c его головокружительными видами на бухту и томном, элегантном Таунсвилле (Townsville), о котором следует писать отдельную статью, мы наконец-то добрались до Кернса (Cairns). Одной из главных достопримечательностей города является аквариум (Cairns Aquarium), который стал домом для более чем шестнадцати тысяч живых существ, обитающих в десяти различных экосистемах влажной тропической зоны Австралии (Australia’s Wet Tropics). Двумя прилегающими регионами этой природной сокровищницы, расположенной на территории штата Квинсленд, являются Дождевой лес реки Дейнтри (The Daintree Rainforest) и Большой Барьерный риф (The Great Barrier Reef), признанные достоянием человечества. Ни в одном из других аквариумов мира вы больше не увидите древесных ящериц emerald tree monitor, редких рыб ribboned pipefish или разновидность рыбы-молота scalloped hammerhead shark. Проведя четыре незабываемых часа в аквариуме Кернса, мы отправились на закупку продуктов. Несколько дней нам предстояло провести на маленьком острове Фитцрой.
До того, как забронировать комнату в курортном комплексе на острове, мы, как всегда, ознакомились с отзывами туристов, оставленными на его вебсайте. И поняли следующее: если мы не хотим окончательно разориться, то нам необходимо взять с собой продукты, чтобы сэкономить на завтраках и обедах. Ну, а на ужин можно и шикануть! Вот с этой установкой мы и совершили набег на местные магазины. А на следующее утро, оставив машину на специальном паркинге (пять долларов за пять ночей!), мы за 40 минут домчались на катере от причала Кернса до острова Фитцрой. Сказать, что мы оказались в раю — это ничего не сказать!
Шесть тысяч лент назад современный остров Фитцрой был горой и частью гранитной горной цепи, тянущейся вдоль береговой линии, но уровень моря поднялся и отделил его от материка. Долина, в которой с незапамятных времен аборигены, коренные обитатели континента, собирали травы, оказалась под водой. Воспоминания об этом до сих сохранились в фольклоре местных племен. Нынешнее имя острову дал знаменитый капитан (в то время лейтенант) Джеймс Кук в 1770 году, в честь тогдашнего премьер-министра Англии. В 1876 году остров Фитцрой был превращен в карантинный пост для китайцев, направлявшихся на золотоносные поля у реки Палмер (Palmer River Goldfields). А еще позже он стал частью Англиканской миссии, где аборигенов учили выращивать фрукты и овощи. В июле 1989 года остров Фитцрой был объявлен национальным парком, за исключением узкой береговой полоски у Бухты Приветствия (Welcome Bay), на которой расположен курортный комплекс, в котором мы и остановились.
Мы провели на острове несколько незабываемых дней. Каждое утро с первыми лучами солнца отправлялись на один из пляжей острова и плавали с маской и ластами, любуясь разноцветными кораллами и тропическими рыбами немыслимых форм и расцветок. Затем возвращались на завтрак в нашу комнату, расположенную в двухэтажном корпусе. Передохнув, мы совершали прогулку по одному из четырех пешеходных маршрутов.
Начали мы с самого легкого, с поэтическим названием «Священные сады» (Secret Gardens). Маршрут проходит между живописных гранитных валунов до смотровой площадки. Тенистый лес вдоль дорожки дышит прохладой, а населяют его веселые и юркие ящерицы Major Skinks, которых мы поначалу приняли за змей из-за их длины (до 39 см!) и маленьких, едва заметных лапок. А где-то совсем рядом переговаривались между собой невидимые глазу изумрудные лесные голубки (emerald doves).
На следующий день мы направились на пляж — Nudey Beach, который освоили любители плавания с масками. Полуторакилометровая прогулка до пляжа и обратно занимает около 45 минут. Быстро здесь не пройдешь, временами ступенек не было совсем и приходилось карабкаться между валунами. Но было очень красиво: идущая через прохладный лес с зарослями диких орхидей тропинка привела нас в маленькую бухту кораллового пляжа, где мы провели более двух часов и смогли поплавать с маской и трубкой. Морских черепах на Nudey Beach мы не встретили, зато часами плавали с ними на пляже напротив нашего корпуса. Стоило только выбраться на мелководье и снять маску, как из воды тут же появлялась большая черепашья голова с грустными глазами, словно приглашавшая снова поплавать вместе. Незабываемые ощущения!
На острове есть еще два пешеходных маршрута. Один ведет от пляжа к маяку через влажный тропический лес по очень крутому подъему, и так и называется — Lighthouse Road. Когда дорога через лес заканчивается, то вы оказываетесь на северной части острова, продуваемой ветрами. С площадки маяка открывается головокружительный вид на океанские дали, где в зимние месяцы иногда можно увидеть мигрирующих китов-горбачей. Последний маршрут Summit Truck — это восхождение на самую высокую точку острова, где находится обзорная площадка, с которой открывается чудесный вид на лежащий по соседству Green Island. Два километра крутого подъема по узкой тропинке между валунами (а иногда просто между валунами без всякой тропинки!) дались нам нелегко. Но оно того стоило! Спускаться было намного легче. И последнее: если когда-нибудь поедете на остров Фитцрой, то кроме еды обязательно возьмите с собой резиновые тапочки (aquatic shoes), ведь ходить придется по коралловым пляжам. Смотреть на них приятно, а вот наступать больно!
Покинув остров Фитцрой и вернувшись в Кернс, мы загрузили свои похудевшие сумки в багажник и отправились в горную деревню Кюранда (Kuranda). Основанная в 1885 году в связи со строительством железной дороги из Кернса до Майолы (Myola), Куранда в 90-е годы двадцатого века превратилась в настоящую Мекку искусств и, в частности, в центр искусства аборигенов тропического Квинсленда. Добраться до Куранды, расположенной в 25 километрах от Кернса можно по красивой железной дороге Kuranda Scenic Railway, идущей через Barron Gorge National Park. Как альтернативу железной дороге, можно выбрать дорогу подвесную — Skyrail Rainforest Cableway и совершить путешествие над вершинами гигантских деревьев одного из самых древних в мире тропических лесов. Нам же пришлось удовлетвориться прозаическим вариантом — автомобильной поездкой. Добравшись до места, мы прогулялись по главной улице Куранды — Coondoo Street, с ее многочисленными галереями, рынками и магазинами. Глаз выхватил удивительный указатель у перекрестка, где между столбов притаился большой деревянный богомол; кованые поручни у перехода, где среди листьев вьющегося растения спрятались древесные лягушки и грациозные ящерицы; восковую фигуру шахтера, сидящего на уличной лавочке. Именно такие детали и делают маленькую деревушку с населением в 3000 человек, совершенно особым местом, в которое хочется возвращаться снова. Остановились мы на окраине Куранды в уютном Catbird Cottage, расположенном на территории семейного гостевого дома Cassowary House, прямо в сердце тропического леса. Казуары к нам не забредали, зато во время ужина на балконе нас посетила гостья — огромная бабочка Геркулес (Hercules Moth), которая затем весь вечер стучалась к нам в окна. А утром я обнаружила ее мирно отдыхающей на боковой стене коттеджа.
Пришло время возвращаться в сторону Брисбена. Первой остановкой на нашем пути стал Иннисфейл (Innisfail), небольшой город, который считается самым дождливым местом в Австралии. Я хотела посетить местное историческое общество, где надеялась получить информацию о семье русских иммигрантов Бобылевых, живших в этом городе с 1924-го до середины тридцатых годов, и о которых я писала большую статью, опубликованную в «Единении». К сожалению, память о русской семье не сохранилась в Иннисфейл, который я бы назвала не самым дождливым, а самым итальянским городом Квинсленда. Итальянцы массово приезжали в Иннисфейл в период с начала двадцатых до конца тридцатых годов прошлого века и следы их пребывания видны повсюду: в названиях улиц и ресторанов, архитектуре. Один из самых красивых памятников города на набережной реки Johnston, изваянный в 1959 году из каррарского мрамора по эскизу Ренато Береты и посвященный пионерам сахарной индустрии Квинсленда, был подарен городу итальянской общиной Иннисфейл. Даже в холле Регионального собрания Shire Hall нас встретила статуя итальянца, сидящего за конторкой. Память о поколениях европейцев, поднявших сахарную индустрию Квинсленда на своих натруженных плечах, навсегда останется вписанной в историю Австралии.
Побродив по городским улицам и набережной (Esplanade), мы также посетили ботанический сад, расположенный вдоль цепочки озер Warrina Lakes, где полюбовались цветением водяных лилий, аллеями гигантских деревьев и многочисленными водными птицами. Будете в Иннисфейл — непременно загляните в этот чудесный уголок, расположенный в пяти минутах езды от торгового центра. Только зонтики не забудьте!
Покинув дождливый, утопающий в зелени Иннисфейл, мы, преодолев расстояние в 600 километров, оказались в городе Макай (Mackay), расположенном на границе между Северным и Центральным Квинслендом. В далеком 1860 году купец Джон Маккай (John Mackay) в поисках плодородных земель возглавил экспедицию в место, которое он назвал May Plains, в наши дни известное как Pioneer Valley. Маккай закрепил за собой три огромных участка земли и дал им названия Greenmount, Cape Palmerstone и Shamrock Vale. В 1862 году он вместе со своим компаньоном начинает заниматься разведением скота, но дело это не пошло. Как оказалось, плодородные почвы и влажный климат сделали Pioneer Valley идеальным местом для выращивания сахарного тростника, что и сделало Маккай столицей сахарной индустрии Квинсленда. Об этом красивом городе можно долго говорить, но я бы хотела поделиться с вами удивительной историей, которую нам рассказала в местном историческом музее экскурсовод-волонтер, член Mackay Historical Society.
Это история мемориальной доски, которая никогда не была установлена. Бронзовая доска эта была отлита в честь торжественного события — открытия нового моста Sandy Creek Suspension Bridge 4 ноября 1908 года, чтобы увековечить память архитектора Артура Ригби (Arthur Rigby), которому в 1906 году было поручено создание проекта.
Итак, в честь архитектора моста должна была быть установлена бронзовая доска. Бригадир рабочих, возводивших мост, A. J. Thomas, был награжден памятным золотым медальоном. Но был еще один участник строительства моста, который контролировал весь процесс: и качество строительства, и соблюдение стандартов, и сроки работы. Этим человеком был инженер Джеймс Макгинн (James McGinn). Именно он был в первой машине, проехавшей по мосту во время торжественного открытия. Но Макгинн получил только поощрение по работе. Ни тебе славы, ни памятного подарка. Уязвлённое самолюбие инженера не смогло с этим смириться, и он похитил доску, которая долгие годы пролежала в его доме. И только после его смерти один из членов богатой и уважаемой семьи Макгинн подарил доску Историческому музею города Маккай. Наш экскурсовод, автор исследования истории исчезнувшей мемориальной доски, дала разрешение на публикацию только тогда, когда я уверила ее, что помещу рассказ об этом удивительном событии в русскоязычную газету Австралии. А вот имя свое все-таки попросила не называть, что я честно и выполнила.
Другим, без преувеличения, поразившим нас экспонатом музея стала лодка Eleanor, дошедшая до наших дней в великолепном состоянии. Она была построена в 1914 году жителем North Mackay H. C. Rose из древесины новозеландского дерева Kauri, в чем, вероятно, и кроется секрет ее долголетия.
Эта лодка занимает особое место в истории города. Когда на Маккай в 1918 году налетел циклон, Eleanor была единственным судном, оставшимся на плаву. Сразу же после циклона лодку использовала местная полиция, чтобы разыскивать пропавших и доставлять в город найденные тела погибших людей. А затем её использовали в качестве парома для переправы через Pioneer River, пока мост Sydney Street Bridge не был восстановлен. Лодка была передана музею Археологической ассоциацией города.
Покинув Маккай, мы добрались до Рокхемптона, где замечательно провели время в местном зоопарке. Примечательно, что большинство зверей, птиц и пресмыкающихся в зоопарке попали туда после полученных тяжелых травм. Как, например, вомбат Донна, которая сильно хромает после того, как оказалась под колесами машины и оказалась не способна вернуться на волю.
Последней остановкой на пути домой в Брисбен стал Мэриборо (Maryborough), куда мы прибыли в воскресенье. Мы прошлись по набережной и центру города, где было закрыто все: дом Мэри Поппинс Story Bank, в котором когда-то на свет появилась ее создательница, известная под псевдонимом Памела Трэверс; все музеи, туристический центр в Portside. Очарование прелестного, старого города притягивало, как нераскрытая тайна. И тогда, прямо перед статуей Мэри Поппинс, мы, взявшись за руки, поклялись страшной клятвой вернуться в этот замечательный город, словно застывший навсегда в 19 веке, чтобы услышать новые истории и рассказать их вам.
Наталия Самохина, Брисбен
