О вдохновителе событий, известных как «Бунты красных флагов» в Брисбене, товарище Артёме (он же – Большой Том), и в России, и в Австралии написано немало. Эта статья, возможно, добавит несколько новых деталей к его облику.
14 июня 1911 года в порту Брисбена в числе прочих пассажиров с борта парохода St Albans высадился мужчина. Единственным документом, который он смог предъявить властям на таможне, был паспорт, выданный на имя подданного Российской Империи некоего Петра Е. Алексеева.
Уже через несколько лет пассажир будет утверждать, что он – Фёдор Андреевич СергАев (именно так написана фамилия в документах для натурализации), уроженец деревни Глебово Курской губернии. О том, что заявитель страстно желает стать британским подданным («anxious to became a Britisher»), ибо на родине его лишили всех прав, сообщается в полицейском рапорте.
В 1901-м, ещё будучи студентом Императорского Московского технического училища, Фёдор организовал в этом учебном заведении демонстрацию, был арестован и отправлен в тюрьму. В декабре 1905 года, после очередной отсидки, возглавил вооружённое восстание в Харькове, а в 1909-м снова схвачен, осуждён и отправлен на вечную каторгу в Сибирь, откуда через год бежал в Китай.
Тот факт (собственноручно написанное письмо в МИД Австралии), что он и не скрывал, что является бывшим ссыльным и членом РСДРП, местные власти почему-то не смутил. Хотя, кто из австралийцев в то время разбирался во всех тонкостях насыщенной политический жизни в какой-то очень далёкой стране? А паспорт, как следует из того же рапорта, вернули законному владельцу.
Далее Артём отправится в провинциальный Уорик и, прожив там всего три месяца, перебрался в заштатный Изис, где был заводик по переработке сахарного тростника. Для революционера его калибра – не тот масштаб, поэтому через три месяца, он вернулся в Брисбен и устроился работать грузчиком в порту. Тут Большой Том развернулся уже по полной программе.
Он вступил в Социалистическую партию, профсоюз и Ассоциацию русских эмигрантов, организовал для соотечественников курсы по изучению языка и марксистский кружок, читал лекции и устраивал митинги, стал редактором русскоязычной газеты «Эхо Австралии» и писал статьи в местной прессе. Всего за пару лет пребывания в
стране – и такое хорошее знание английского?
В училище, где Фёдор успел отучиться только на первом курсе, равно как и в знаменитой Русской высшей школе общественных наук в Париже, где его также хватило всего на год, преподавали на родном языке. Кстати, заведение, куда принимали без свидетельства об окончании гимназии и экзаменов, стало «кузницей кадров» для оппозиции. А закрылось оно с началом революции 1905 года, когда анонимные «благотворители» внезапно прекратили финансирование.
Как бы там ни было, в рапорте указано, что заявитель хорошо говорит и пишет на английском, трудолюбив и является уважаемым в районе человеком. Харизматичность, богатый опыт партийной работы и верность идеалам борьбы за права рабочего класса сделали Большого Тома явным лидером местных социалистов.
Кроме того, он был яростным критиком войны, начавшейся в Европе. Особенно активно пропагандист выступал против участия в ней русских австралийцев – благодаря «стараниям» российского консула Д’Абазы почти все мужчины в возрасте от 18 до 50 лет, едва ли не поголовно, призывались в армию.
27 апреля 1915 года Артём запросто мог погибнуть от пули, как сказали бы его товарищи, «провокатора и агента местной охранки». В материале брисбенской газеты «Дэйли Стандарт» сообщалось, что в этот день некто Альфонс Эрош, русский с внешностью аристократа и осведомитель полиции, зашёл вечером на огонёк в Русский клуб на Russell Street. На вежливое замечание Фёдора Андреевича, что здесь могут находиться только члены этого заведения, Эрош высказал всё, что он думал о почтенной матушке земляка. Затем выхватил пистолет и со словами, среди которых самыми приличными были – «Я убью тебя, собака!», собирался было стрелять, но подоспевший полицейский, за которым сбегали свидетели, не дал свершиться злодеянию.
В 1916-м, к моменту подачи документов для натурализации, СергАев стал владельцем шести акров земли в районе Cooper’s Plains и, согласно его заявлению, даже женился. В рапорте же уточняется – живёт с замужней женщиной («living with a married woman»). Впрочем, как мы знаем, ничто человеческое революционерам было не чуждо, да он и сам утверждал, что всегда относился к ней как к своей жене.
Благодаря дотошному констеблю T.W. Devere известно, что даму сердца звали Минни Андерсон. Некий «comrade Anderson», который должен был подготовить листовки для предстоящего митинга, упоминается в заметке о собрании социалистов в зале на Stanley Street в «Дэйли Стандарт» от 24 марта 1917-го. Но был ли это мистер первый муж или сама миссис там, к сожалению, не сказано.
В мае этого же года Фёдор Андреевич отправился на маёвку в Дарвин, а в июне начал присылать статьи для «Дэйли Стандарт» с описанием политической ситуации в России… из Владивостока и Челябинска. Впереди были революция и Гражданская война, работа на различных партийных и государственных постах и строительство социализма в одной отдельно взятой стране.
Революционер прожил яркую, но короткую жизнь. Он снова женился, и на этот раз – официально. 5 марта 1921 года у него родился сын, которого назвали Артёмом. Вскоре Сергеев-старший погибнет под Тулой на испытаниях технической новинки – аэровагона. Его похоронят в братской могиле у Кремлёвской стены. Мальчика усыновит старый друг отца – Иосиф Сталин. Артём Фёдорович станет офицером, пройдёт всю войну и будет достойным гражданином своей страны.
А вот про человека по фамилии СергАев, похороненного в Тувонге на госпитальном участке в одной могиле с ещё 20 младенцами, умершими в Брисбене с конца августа по конец октября 1918-го, неизвестно вообще ничего: сколько ему было месяцев или дней, был ли это мальчик или девочка. У него нет ни имени, ни даже таблички на могиле.
Похоже, Артём не знал, что Минни ждёт ребёнка, или ему было уже не до этого – дома началось то, за что он так истово боролся много лет. Или просто не захотел тащить с собой женщину «в пожар классовой борьбы» в далёкую и чужую для неё страну. Точной причины мы не узнаем никогда.
Среди всех Андерсенов, похороненных на местных кладбищах, нашлась только одна Минни. Рискну предположить, что на фотографии – именно её могила. Удивительно, но её супруг, который в 1916-м уже семь лет как был пациентом госпиталя для неизлечимо больных Diamantina, пережил свою жену. Муж, дети и её родственники проводили усопшую в последний путь.
Виктория СМОЛИНА
P.S.: Всё-таки интересная и увлекательная эта штука – история. Умеет преподнести сюрприз и удивить. Казалось бы, нашёл интересный материал, изучил, проверил, написал и на этом – всё. Ан нет! Раз, и находится что-то ещё, о чем ты знать не знал, ведать не ведал.
Также вышло и на этот раз. Благодаря помощи Елены Говор – историка из Канберры, доктора философии, писателя и одного из авторов газеты «Единение», удалось установить данные умершего младенца. Это была девочка по имени Мария, которая прожила всего несколько часов. Отец неизвестен.
К тому же, матерью ребёнка оказалась вовсе не сама Минни Андерсон, а её дочь – Лили. Точно не известно – усыновлял ли Фёдор Андреевич детей своей гражданской жены в официальном порядке, но почему-то Лили решила дать девочке фамилию отчима.
В местном ЗАГСе в регистрационных документах фамилию «Сергеев» (Sergaeff) написали уже с двумя ошибками – Sargaeff. Елена также рассказала, что в австралийских архивах даже сохранилось письмо, которое Артём отправил Лили из России в 1918 году. А вот с Минни придётся разбираться ещё, оказалось, что на фотографии не та могила.
Благодарю Цветану Спасову и Елену Говор за помощь и интересные поправки к этому материалу.
Иллюстрации взяты из открытых источников в Интернете, НАА и НБА, №8 – автора.
01 – Буревестник «Бунтов красных флагов» в Брисбене
02 – В Австралию можно попасть прямиком… из Сибири
03 – Товарищ СергАев – о революции в России («ДС», 31.03.1917)
04 – Пассажиры злополучного аэровагона (Сергеев в 1 ряду 6-й справа)
05 – Могила Большого Тома в пантеоне у Кремлёвской стены
06 – Василий Виссарионович Сталин и Артём Фёдорович Сергеев
07 – Минни похоронена на кладбище Южного Брисбена
08 – На госпитальных могилах в Тувонге нет даже таких табличек
