Любители русского языка в Сиднее, особенно взрослая их часть, хорошо знают Нонну Владимировну Райан. С её именем связано начало преподавания русского языка в Университете Маквори и создание русского отделения, которое и сегодня, через тридцать лет, продолжает обучение русскому языку австралийцев.
В 2003 году Нонна Владимировна за свою работу была награждена почетной российской медалью Пушкина, а вручали её в Петербурге, в Таврическом дворце, в присутствии более тысячи преподавателей русского языка, съехавшихся на конгресс со всего мира.
— Обычно с возрастом люди возвращаются к своим корням, стараются узнать свою родословную. Ваша девичья фамилия — известная в России. Что вы знаете, помните о вашей семье, о вашем детстве?
— Папина семья — Голицыны. Я очень хорошо помню детство, особенно мою бабушку по отцу, Матильду Семеновну. Она была замечательным человеком, в молодости училась в Петербурге в Смольном институте. Дедушка, Владимир Васильевич, был генералом и погиб в трагический период начала века в России. Мама была из семьи Карпинских. Но вы знаете, мы жили в опасное время в опасном месте, поэтому многое родители не рассказывали детям о прошлом своей семьи.
20 лет в Китае
Я родилась в Маньчжурии в 1938-м и уже с 40-х годов многое помню. Я всегда была любопытной, но бабушка меня успокаивала и говорила: «Ты не любопытная, ты любознательная». Вначале мы все жили в Харбине, а потом были опасения, что город будут бомбить (это было время Второй мировой войны), и папа, который был инженером строителем на КВЖД решил, что было бы хорошо уехать из города, подальше от опасности. И семья переехала на станцию Аньда. И тогда у нас начались «хождения по мукам». Папа, мама и сестренка жили, как говорили, «на линии», а я некоторое время жила у бабушки в Харбине во время школьных занятий и приезжала домой на каникулы.
Сейчас, по прошествии многих лет, я вижу положительные стороны этого: я видела Китай, каким он был — китайским, а не только русским в Харбине. Мы жили в Аньда, Именпо, Ашихэ, Шванченпу. Когда я училась в последних двух классах, семья вернулась в Харбин. Я помню, что работала с раннего возраста. У женщины, которая приносила нам молоко, была дочь, школьница, у которой были на занятиях трудности с русским. В школе посоветовали обратиться ко мне. Это стало моей первой работой. Семья за это получала молоко, а Ирочка, которую я учила, к концу года пришла первой в своем классе.
Когда мы уже жили в городе, у меня всегда были ученики, которым я помогала. Тогда же во время школьных каникул я получила работу корректора в газете «Русское слово». На работу я выходила к четырем часам, так что это не мешало школе, а заканчивала поздно вечером, и иногда, когда было очень поздно, папа приходил меня встречать. Позже я окончила школу с золотой медалью. В это время русские уже уезжали из Китая. Будущее было неизвестно, мы не знали, когда нам разрешат уехать и разрешат ли.
— А кто задерживал, Китай или советские власти?
— Был такой дипломатический нажим, чтобы люди ехали поднимать целину, Хрущев приглашал всех. Но многие были не приспособлены к такой жизни. У моей хорошей подруги папа был первой скрипкой в оркестре и его послали поднимать целину — он умер через три недели. Меня в школе дразнили: «А, голубая кровь, белая кость». Я спрашивала у бабушки, родственники ли мы князю Голицыну? А она только отвечала: «Детка, ты не волнуйся об этом. Если спросят, скажи — не знаю». Я так и делала. Однако, когда пожилые люди встречались с бабушкой, то обращались к ней княгиня, или Ваше Сиятельство.
У папы был брат, мой крестный дядя Вася, Василий Владимирович Голицын, он был юристом международного права. В 1945 году его арестовали. Когда он спросил, в чем его повинность, ему сказали: вашей фамилии для нас достаточно, чтобы посадить вас по 58-й статье. Его арестовали и увезли в Находку, как и многих других мужчин и женщин! Поэтому бабушка всегда была очень осторожна. И я не спрашивала. У меня всегда в жизни был лозунг: «День прошедший больше не вернется, только завтра может наступить, в жизни счастья тот добьется, кто умеет настоящим жить…».
После окончания школы я осталась преподавать алгебру, литературу и географию в 5-х и 6-х классах и в то же время работала старшей пионервожатой. И получилось это так: пришла повестка, меня вызвали в консульство и предложили эту работу. Дома вся семья с волнением ожидала, вернусь ли я домой. Но все обошлось хорошо. Еще я преподавала русский язык китайцам в Институте иностранных языков. В это время мы уже хлопотали по поводу отъезда. Когда мы обращались к китайским властям с просьбой уехать, они говорили: «Мы ничего не можем сделать, идите в советское консульство». Когда приходили туда, нам говорили: «Мы ничего не можем сделать, идите к китайским властям». Так мы и ходили — от одного к другому. Надо было иметь невероятное терпение. Через год, примерно, неожиданно, мы получили разрешение на выезд, как говорили тогда «сниматься с учета». Недавно я написала книжку, которая еще не издана, «Мои 20 лет в Китае». Я родилась в 1938-м, и мы уехали из Китая в 1958 году. Может быть, смогу опубликовать эту книгу.
В Австралии
— Приехав в Австралию в г. Сидней, я поступила на вечернее отделение в университет и на работу в лабораторию Prince Alfred Hospital. Я работала, мне нравилось, но душа тянулась к русскому языку. И иногда это мне удавалось. Один из докторов должен был ехать в Россию, и меня попросили дать ему несколько уроков русского языка, и я была очень рада этому. Вечерами ходила на лекции, а днём пошла на работу. Было трудно, по-другому и, конечно, недостаточное знание языка. Я понимала немножко лучше, чем говорила, но говорила — страх и ужас. Раньше всегда была среди первых в учебе, а здесь не выдержала экзамен по химии и физике, а по математике и истории, правда, справилась успешно. Здесь я познакомилась со своим педагогом, который преподавал химию. Через два года у нас была свадьба. Скромная, но очень хорошая, в соборе в Стратфилде.
Почти через год мы уехали в Соединенные Штаты, куда моего мужа пригласили проводить научную работу. Я там работала в госпитале, работа мне нравилась. Через три года мы вернулись, вначале на год в Новую Зеландию, а затем в Сидней. После возвращения у нас родился сын, и через два года второй. В Сиднее я почувствовала возможность заняться русским языком. Мой муж меня поддержал, помог мне освоить компьютер, за что я ему очень благодарна. Я работала в колледже, в OLMS, а вечером училась в университете на отделении славянских языков.
Я продолжала учиться и работать, получила диплом мастера (MA Honours), затем доктора (PhD). Еще когда я училась, получила место лектора в университете Маквори и начала преподавать русский язык. Первый год, а это был 1987-й, у меня было 50 студентов. Курс стал расширяться и со временем превратился в отделение. Это была, если можно так сказать, одна из моих заслуг в жизни. Я также наладила отношения с университетами в Москве и Санкт-Петербурге.
В 1990 году я собрала группу студентов и отправилась с ними в Россию в первый раз в жизни, потом было еще семь таких поездок. Удалось добиться, чтобы университет помог студентам финансово для их поездок в Россию. Пару лет студенты из Сиднейского университета учились на нашем отделении. Тогда у нас было около ста студентов. Одна из них получила стипендию имени Константина Гаврилова. Этот человек был инженером в России, его дочь погибла во время войны с фашистами. Приехав в Австралию, он продолжил карьеру и оставил все свои средства в память своей дочери на стипендию для обучающихся русскому языку. По условиям, это должна быть девушка — студентка, сирота или имеющая только одного родителя. Три раза мои студенты получали эту стипендию. Кстати, интересно было бы узнать, используется ли эта стипендия сейчас?
— Сколько лет вы преподавали в университете русский язык, и сколько студентов прошло через ваше отделение?
— Преподавала двадцать лет, а сколько студентов, трудно сказать, наверное, около тысячи.
— Кто из педагогов еще работал с вами?
— У меня работала Наташа Мельникова, она очень хороший, способный человек, и работать с ней было очень легко. Еще работали Елена Фортескью, Наташа Андрюс-Хэй, Зина Лебедева и ряд других.
— Несколько лет назад вы ушли из университета, но отделение продолжает работать, там сейчас работают другие преподаватели, не жалко было расставаться с местом, где провели столько времени?
— Это жизнь. Я вспоминаю: «День прошедший больше не вернется»… А с русским языком я не расстаюсь, я много читаю и даю уроки.
Каждый человек оставляет в жизни после себя след, у кого-то он незаметный, у кого-то яркий, видимый многими. У Нонны Владимировны — это единственное в Сиднее отделение русского языка в университете Маквори. По-моему, очень неплохое наследие.
Беседовал Владимир КУЗЬМИН
