Владимир Рафаилович Кабо (7.02.1925 – 4.06.2009). Уже месяц прошел со дня смерти Владимира Рафаиловича Кабо, а письма от его друзей и коллег все продолжают приходить – из Петербурга и с Новой Гвинеи, из Москвы и с Аляски, из Владивостока и Швеции и, конечно, со всех уголков Австралии...
Владимир Кабо – этнограф, писатель, религиозный мыслитель, а еще раньше – солдат второй мировой и политзаключенный сталинских лагерей, – был необычным человеком. И Австралия не была случайной остановкой на его жизненном пути. Именно сюда он всю жизнь стремился и здесь был по-настоящему счастлив. Его вклад в австраловедение еще предстоит осмыслить, а пока хотелось бы познакомить читателей «Единения» с основными вехами его жизненного пути.Владимир Рафаилович любил слова Тютчева «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые» и очень остро чувствовал свою причастность к поворотным моментам мировой истории ХХ века.
В своей автобиографической книге «Дорога в Австралию» он писал:
«Когда я теперь думаю о своей жизни, я вижу ее состоящей как бы из нескольких жизней. И хотя они связаны некоей единой нитью, каждая из них — это нечто законченное, на каждую я смотрю отстраненно, так, как если бы все это было с кем-то другим. Первая жизнь — это детство и школьные годы в Москве, и закончилась она 15 октября 1941 года, когда мои родители, бабушка и я сели в поезд, состоящий из роскошных международных вагонов, чтобы покинуть осажденную врагом Москву и через несколько недель обосноваться в Ойрот-Туре, в предгорьях Горного Алтая… Вторая жизнь закончилась с возвращением в Москву, под родительский кров, из армии, осенью 1945 года. Позади остались Алтай и окончание школы, военное училище, фронт, взятие Берлина, послевоенное лето в Венгрии. Третья жизнь продолжалась тоже четыре года, проведенных в Московском университете, и закончилась она в ночь на 7 октября 1949 года на Лубянке во внутренней тюрьме. Четвертая жизнь продолжалась до августа 1954 года и прошла в трех главных московских тюрьмах и в лесоповальном лагере на русском Севере. Пятая жизнь, самая длинная, началась, подобно третьей, с возвращения к родителям и прошла сначала в Москве, где я, наконец, закончил университет, потом в Ленинграде, в стенах колыбели российской науки — петровской кунсткамеры, где двадцать лет я проработал научным сотрудником Института этнографии Академии Наук, и, наконец, снова в Москве, в том же институте. За эти годы я стал мужем и отцом дочери, которой мы дали имя моей мамы — Елена. В 1976 году жена умерла. В 1983 году моей второй женой стала тоже Лена. И вот — новая жизнь, совсем особая, непохожая на предыдущие, начавшаяся в августе 1990 года, с отъезда в Австралию».
Владимир Рафаилович родился 7 февраля 1925 года в Москве в семье научных работников Рафаила Михайловича и Елены Осиповны Кабо. Бывшие социал-демократы, меньшевики, после революции они отказались от участия в политической жизни и посвятили себя науке. Рафаил Михайлович стал основоположником нового направления в науке — антропогеографии, а Елена Осиповна была статистиком, занимаясь исследованием положения рабочего класса. Уже тут, в Австралии, Владимир Рафаилович с радостью обнаружил, что книга его матери «Очерки рабочего быта» (М., 1928) ныне стала настольным пособием западных социологов и широко цитируется в их работах. Воспоминания родителей «Впереди — огни» Владимир Рафаилович опубликовал на русском языке в Австралии в 2006 году, их текст есть и на его сайте aboriginals.elena.id.au/. Старшая сестра Владимира Рафаиловича — писательница Любовь Рафаиловна Кабо — рассказала о трагедии их поколения в романе «Ровесники Октября», написанном «в стол» в годы брежневского безвременья и опубликованном только в 1997 году.
Австралия вошла в жизнь Владимира Рафаиловича в лагере, где он по ночам читал присылаемые родителями книги по этнографии. Именно там он познакомился с классической работой Элькина «Австралийские аборигены» и решил, что если он выйдет из лагеря, посвятить себя изучению духовной жизни австралийских аборигенов. Там же, в лагере, произошла и другая судьбоносная встреча: «Я прочитал Библию — всю, от начала до конца, — писал он в своих воспоминаниях. — Эту книгу книг дал мне Иван Михайлович Крестьянкин». Этот удивительный, светлый человек, который напомнил Владимиру Рафаиловичу молодого Владимира Соловьева, до ареста был священником одного из московских православных храмов, а годы спустя отец Иоанн станет архимандритом Псково-Печерского монастыря, одним из самых почитаемых старцев в Русской православной церкви. «Мы быстро и прочно сошлись, — вспоминал Владимир Рафаилович, — одно время даже ели вместе, что в лагере считается признаком близости и взаимной симпатии. Мы много и подолгу беседовали. Его влияние на меня было очень велико. Этому способствовало, конечно, и то, что задолго до встречи с ним я уже был как бы подготовлен к ней, а тюрьма и лагерь еще усилили мой интерес к религии, обострили во мне религиозное чувство».
Первой работой Владимира Рафаиловича после возвращения из лагеря стала работа о байнингах, земледельцах Новой Британии.
… В хосписе, за несколько дней до смерти, Владимир Рафаилович ненадолго оживился, когда выяснилось, что темнокожая, с копной пышных волос папуаска, ухаживавшая за ним, была из племени, жившего рядом с байнингами, на полуострове Газель. Они вспоминали таинственные маски и танцы байнингов...
В Музее антропологии и этнографии в Ленинграде Кабо исследовал каменные орудия австралийских аборигенов, в том числе коллекцию Александра Ященко, собранную им во время поездки в Австралию в 1903 году. «К теме работы я подошел нетрадиционно, писал он. — Я хотел не только рассказать о каменных орудиях, но и показать их роль и место в общественной жизни и духовной культуре аборигенов Австралии. Поэтому после первых глав, посвященных классификации орудий, их изготовлению и значению в хозяйстве, в моей работе шли главы о роли орудий в жизни общества, — в разделении труда, в обмене, в отношениях собственности, — и, наконец, в искусстве, в религии и мифологии. Так о каменных орудиях первобытного общества еще никто не писал». О том, с каким трудом ему и его единомышленникам-новаторам приходилось пробиваться сквозь стену советского этнографического истеблишмента, Кабо напишет уже в Австралии в «Письмах издалека» в главе «Идейно порочные каменные орудия». В 1969 г. вышла первая книга Кабо «Происхождение и ранняя история аборигенов Австралии» — итог многолетней комплексной работы, в которой была обоснована гипотеза о заселении Австралии 40, а не 15-20 тыс. назад, как считалось в то время. За эту работу он получил степень доктора исторических наук. За ней последовали книги «Тасманийцы и тасманийская проблема» (М., 1975) и «Первобытная доземледельческая община» (М., 1986) и десятки статей.
Уже с 1960-х годов работы Кабо знали и ценили австралийские ученые, а вот советские власти на «Запад» его не выпускали. Даниил Гранин писал о Кабо и о его коллеге Николае Бутинове: «Всю жизнь они изучали Австралию издали, как астрономы. Они знали про Австралию всё. Её краски, её людей, запахи, легенды, песни, живопись. Точность их знаний я мог оценить, лишь вернувшись из Австралии… Владимир Рафаилович — один из тех наших австраловедов, которые изучают аборигенскую жизнь во всех её подробностях; его можно пустить к аборигенам, и никто бы не отличил бы его от любого обитателя-аборигена. Но, сидя на Васильевском острове, Миклухо-Маклаем не станешь. Слушая его, я чувствовал, что он готов хоть на плоту, как Тур Хейердал, добираться до своей Австралии».
До Австралии Владимиру Рафаиловичу удалось добраться только в 1990 г., приехав сюда по приглашению Института по изучению аборигенов. Он исколесил всю страну, поселившись в 1991 г. в Канберре, где я поступила в аспирантуру Австралийского национального университета. Здесь, в доме, осененном эвкалиптами и березами, он написал книгу воспоминаний «Дорога в Австралию», вышедшую на английском языке в 1998 г., а десять лет спустя наконец-то изданную в России. Здесь, в 2002 г., вышла его главная работа по религии «Круг и крест. Размышления этнолога о первобытной духовности», также ныне изданная в России. Главной идей этой работы является мысль об основополагающей роли религии в формировании человека. Одна из ее глав так и называется Homo religiosus. Другая его книга «Ванджина и икона: традиционная живопись аборигенов Австралии и русская иконопись» (Канберра, 2002) обращается к глубинным пластам человеческого сознания, к истокам чувства священного, обнаруживая удивительные параллели между древней религией аборигенов и русским православием. Последние работы Кабо написаны в жанре философского эссе и составили сборник «Вечное настоящее» (Канберра, 2006). Здесь древние архетипы человеческого мышления сталкиваются с феноменами недавнего прошлого — народ и власть, тюрьма и общество (к этой теме Кабо уже обращался в работе «Структура лагеря и архетипы сознания»), община, революция и новые религиозные движения. Последней работой Кабо, над которой он работал уже будучи тяжело больным, стало новаторское исследование «Этническое христианство как историко-этнологическая проблема». Этническое христианство — своеобразное религиозное явление, сложившееся на основе христианства и дохристианских верований — характерно и для современного русского христианства и для христианства австралийских аборигенов. Этот очерк, как и предыдущие работы Кабо будет опубликован в «Австралийской мозаике» Татьяны Торлиной.
Австралия, ее люди, природа, история и культура стали для Владимира Кабо домом. Здесь он посадил дерево и вырастил сына. Здесь он был счастлив.
Да будет ему пухом красная земля его любимой Австралии!
