Служили в МИДе Российской империи два прибалтийских немца - Александр Константинович фон Бенкендорф (1849-1916) и Роберт Робертович фон Унгерн-Штернгберг (1845-1908).
Первый — граф, гофмейстер Двора Его Императорского Величества и карьерный дипломат, принадлежал к ближайшему окружению Николая II. Его род происходит от Иоганна Бенкендорфа (1659–1727), бургомистра Риги. Внучатый племянник знаменитого шефа жандармов и «пушкинского цензора» А. Х. Бенкендорфа, сын генерала К. К. Бенкендорфа, Александр Константинович усердно отстаивал интересы России на дипломатическом поприще. Свою блистательную службу он завершил в должности Чрезвычайного и Полномочного посла России «при Сент-Джеймском дворе» в Великобритании (1902–1916). И Царь прощал ему даже незнание русского языка — единственному из дипломатов ему разрешено было доносить в МИД на французском…
Александр Константинович фон Бенкендорф
Portrait by J. Sargeant, 1911.
Второй — мелкопоместный эстляндский барон, потомок Иоганна Штернберга, который в 1211 г. переселилися из Венгрии в Ливонию, добавив к немецкой фамилии прозвище Унгерн. Как и Бенкендорфы, многие представители Унгерн-Штернбергов состояли на российской службе. Кстати, знаменитый генерал Белого движения на Дальнем Востоке и в Монголии, барон Роман Фёдорович фон Унгерн-Штернберг — родной племянник Роберта Робертовича. Известно и о двух баронах фон Унгерн-Штернбергах-дипломатах — Эрнсте Романовиче (Лифляндия, 1794-Дрезден, 1879 г.) и Рольфе Рудольфовиче (Ревель, 1880-Япония, 1943). «Наш» Роберт однако вначале выбрал военную карьеру и на дипломатическую службу попал уже в весьма зрелом возрасте, случайно…
В середине декабря 1894 г. в Мельбурне скоропостижно скончался первый русский штатный консул Алексей Дмитриевич Путята и потребовалась замена. К этому времени Р. Р. фон Унгерн-Штернберг, кандидат права и отставной генерал-кавалерист, уже несколько лет был в отставке и маялся. А не попроситься ли на дипломатическую работу? Сказано — сделано: сдал необходимый экзамен и при содействии тогдашнего министра иностранных дел, графа А. Б. Лобанова-Ростовского, с которым его связывала личная дружба, в июне 1895 г. высочайшим приказом по гражданскому ведомству был переведен на службу в МИД и вскоре назначен генеральным консулом в Мельбурн. К месту назначения он отправился в звании действительного статского советника и вместе с очаровательной супругой, урожденной Вильгельминой Евстафьевной фон Берг.
Сперва они посетили Лондон, где барон консультировался с тогдашним российским послом Егором Егоровичем Стаалем, и только в начале ноября на пароходе «Арман Бони» добрались до Мельбурна. Встречал их французский консул Л. Дежарден, который, как представитель союзной России державы, управлял русским консульством после смерти А. Д. Путяты. Из соображений близости к консульству на Маркет Стрит, а, может, и по военной привычке жить в гостиницах, чета Унгерн-Штернбергов не завела собственного дома, а поселилась прямо в деловой части города, в Мельбурнском клубе на Коллинз Стрит.
Работая над книгой о российских императорских консулах в Австралии* , мне стало ясно, что о личности Роберта почти ничего не известно. Более того, нет ни одной его фотографии! Спрашивала историков-австраловедов — и оказалось, что никто не знает, как он выглядел… В его личном деле из АВПРИ лишь сухо очерчены основные этапы жизни — дата рождения и смерти, вероисповедание, перечислены родовые и благоприобретенные имения (мызы), продвижение по службе и внушительный перечень наград — разных степеней Св. Станиславы, Св. Владимиры, Св. Анны, иностранные ордена и медали… Стала искать информцию о нем в эстонских архивах, переписываться с музеем на острове Хийумаа, бросила «клич» потомкам фон Унгерн-Штернбергов в Интернете с просьбой о фотографии…
В мае 1829 г. братья Питер Людвиг Константин и Георг Генрих Эдуард фон Унгерн-Штернберги открыли в своем Эстляндском имении Кярдла на острове Хийумаа суконное производство. В 1835 г. управлять фабрикой был приглашен их молодой родственник, Роберт Эгинхард фон Унгерн-Штернберг, изучавший ткацкое производство в Бельгии. В усадебном «Длинном Доме» («Pikk Maja»), 5 мая 1845 г. у него родился первенец — Карл Густав Роберт, впоследствии ставший Робертом Робертовичем. Понимая, что успех в жизни для небогатого дворянина может обеспечить только хорошее образование, в 1857 г. отец отправил его в лучшую эстляндскую гимназию («Ritter-und Domschule») в Ревеле (Таллине), основанную еще в 1319 г. для воспитания детей дворянских фамилий.
«Длинный Дом» в Кярдла (ныне музей Хийумаа)
После ее окончания Роберт изучал юриспруденцию в университетах в Женеве (1863–1864) и в Берлине (1864–1866), а затем в Императорском Новороссийском университете в Одессе, где в 1867 г. защитил диссертацию. В 1868 г. он почему-то круто меняет направление и выбирает военную карьеру. Записывается в Николаевское кавалерийское училище — бывшую Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, созданную Александром I для молодых дворян, поступавших в гвардию из университетов и не имевших военной подготовки. Продвижение по воинской службе шло успешно — ему довелось стать флигель-адъютантом Александра II, сопровождать его в Финляндию в 1872 г. и пройти русско-турецкую кампанию 1877—1878 гг. На этой войне у него установились дружеские отношения с генералом Лори́с-Ме́ликовым, который, став в 1879 г. министром внутренних дел, позвал служить в министерстве и Роберта. В 1888 г. в звании генерал-майора он вышел в отставку и возвратился в Эстонию. Несколько лет практиковал в Ревеле мировым судьей, был начальником местной тюрьмы, а в 1892 г. опять круто изменил род занятий — переехал с женой в Москву, где занялся литературной работой… После долгих лет служения царю и отечеству, деятельный Роберт безусловно хотел вернуться в «систему». И вот тут-то и предоставилась возможность работы в МИДе…
В Мельбурне барон стал очень популярной фигурой и имел широкий круг общения. Большой эрудит, особенно в области истории и права, он обладал невероятной работоспособностью — за время двухлетнего пребывания в должности написал более 70 донесений — в императорское российское посольство в Лондоне, в различные ведомства в Петербурге. Многие из его донесений опубликованы под рубрикой «Из донесений наших консулов за границей» в 1896—1897 гг. в «Вестнике финансов, промышленности и торговли». Благодаря усилиям Р. Р. фон Унгерн-Штернберга, 31 октября 1896 г. было принято официальное решение о распространении полномочий консулов России в Мельбурне на все австралийские колонии (кроме Нового Южного Уэльса, где интересы России представлял нештатный консул Э. М. Поль) и на Новую Зеландию.
В апреле 1898 г. Унгерн-Штернберги отправляются в Россию в отпуск, и на их проводы собирается самое представительное мельбурнское общество. В сентябре того же года они должны были вернуться, о чем Роберт писал своим друзьям в Мельбурн. Возможно, он лукавил — консульские обязанности в Австралии не занимали много времени, и, будучи в России, он вполне мог обеспечить себе новое, более интересное место работы… Но когда 4 августа было объявлено о его назначении генеральным консулом России в Лондон, для всех в Австралии это стало неожиданностью…
Небывалую активность и работоспособность Р. Р. фон Унгерн-Штернберг проявлял и в Лондоне. В книге «Зарницы. Воспоминания о трагической судьбе предреволюционной России, 1900—1917 гг." российский историк барон Михаил Александрович Таубе писал: «При одном из докладов министра иностранных дел в начале осени 1905 года Николай II обратил внимание графа Ламздорфа на крайнюю желательность посильной помощи со стороны русского консульского персонала в странах Западной Европы усилиям Министерства внутренних дел в его борьбе со все растущим в России революционным движением. … наши консульские агенты за границей усердно принялись за собирание потребованных от них сведений и соображений, причем особое ценное рвение в этом деле выказал наш энергичный генеральный консул в Лондоне (бывший военный) барон Унгерн-Штернберг».
А в 1902 г. в Лондон прибыл новый российский посол — Александр Константинович фон Бенкендорф, и они с Робертом много лет проработали в одной дипломатической «упряжке», до внезапной смерти последнего 22 июля 1908 г.… В лондонской газете удалось розыскать краткий некролог, но без фотографии —
Известно, что отпевали консула по греческому обряду в церкви на Паддингтон Стрит и что служил священник Евгений Смирнов из церкви русского посольства. Затем тело барона кремировали, а прах жена собиралась захоронить в имении Кярдла (Кертель). Однако Хелги Полло из музея Хийумаа ответила, что могилы Роберта Робертовича на острове нет — известна лишь могила его отца, «старого барона» Роберта Эгинхарда, умершего в 1898 г.…
В лондонскую квартиру миссис Хемфри Брук, урожденной графини Натальи Константиновны фон Бенкендорф и внучки посла, меня привело все то же дело — поиск фотографии Роберта. Восьмидевятилетняя графиня была любезна, заинтересованно слушала мой рассказ, но помочь не смогла…
Н.К. Брук (урожденная графиня Н.К. фон Бенкендорф).
Фото Марины Поллард, 2012.
Так бы и закончилась эта история, если бы в тот же вечер, вернувшись домой и открыв свою почту, я не получила письмо от канадского и бразильского потомков Унгерн-Штернбергов с фотографией молодого Роберта…
Р.Р. фон Унгерн-Штернгберг
Фото из Семейной летописи, подготовленной Нильсом фон Унгерн-Штернгбергом (1979).
* В соавторстве с доктором исторических наук, профессором А. Я. Массовым.
